Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

Солнце начало клониться к закату, когда застолье подошло к концу. Герман пошел провожать троицу к яхте, а мы с Профессором вышли во двор. Вечер был просто изумительным. Теплый воздух струился от нагретой за день площадки перед домом. Вокруг стояло непрерывное стрекотание насекомых и щебет птиц.

– Хорошо здесь. Почти как в Тоскане, – мечтательно произнес Профессор, глядя в розоватое безоблачное небо.

И вдруг умолк на полуслове. Я не сомневался, что он хотел еще что-то сказать, но по какой-то причине передумал. Я давно обратил внимания на эту странную привычку Профессора. Он мог очень долго и горячо рассказывать, говорить, а потом замолкал. Как будто держал театральную паузу. Психологи говорят, что всегда можно распознать, когда человек хочет сказать, но недоговаривает. У собеседника можно отметить слегка шевелящиеся губы, неактивную жестикуляцию. Профессор все чаще в разговорах вел со мной именно так – недоговаривал, но всем своим видом выдавал желание добавить в нашем диалоге что-то еще, что-то очень важное.

Минут через пятнадцать вернулся Герман. За это время Профессор не проронил ни слова. Мы сели в машину и двинулись на Базу. В пути я несколько раз пытался начать разговор на темы, касающиеся будущего эксперимента, но, получая в ответ лишь междометия и односложные реплики, быстро отказался от этой затеи. Несомненно, он был чем-то опечален. Можно было только предположить, что состояние его связано с Тосканой, о которой он вспомнил. Я с трудом представлял себе это место на географической карте, будучи уверен только в том, что оно находится где-то в Италии.

В далекой, солнечной Италии. В месте, где я никогда еще не был. Я смотрел на мелькающий за окном автомобиля частокол деревьев и пытался вообразить, как выглядит Тоскана, о небе которой так грустит Профессор.

31

К назначенному сроку следующего эксперимента у меня было все готово. Я сделал образцы так, как нарисовал Бармалей, но при этом ввел в конструкцию одно небольшое изменение. Кроме обычного зонда, который должен был определить величину тока в гидриде, я добавил еще несколько. Они должны были снять скорость волны тока и электрическое сопротивление в гидридном ядре в момент взрывного сжатия. Результаты, которые я при этом намеревался получить, должны были остаться при мне.

Всего для взрыва было предназначено четыре образца – по два каждого вида. Оказалось, Инженер был готов к опытам не полностью. На своем обычном месте его не оказалось. Встреченный в коридоре человек, которого я спросил о том, где того можно найти, провел меня в другое крыло здания. Там, в одной из лабораторий, я и нашел Инженера. Тот сидел перед вытяжным шкафом и колдовал над чем-то. Будучи поглощен своей работой, он меня не заметил, поэтому в течение пары минут удалось понаблюдать за его действиями. Инженер занимался тем, что перемешивал в фарфоровой чашке бронзовым шпателем вязкую субстанцию, время от времени подсыпая туда белый порошок из мерного пластикового стакана. Затем эту массу он стал накладывать в устройство, напоминающее небольшую электрическую мясорубку. Закончив, нажал на кнопку «мясорубки». Раздалось жужжание, и из агрегата полезла субстанция, действительно сильно смахивающая на фарш.

– Котлетки делаем? – решил я подать голос. Говорить пришлось громко, чтобы перебить звук «мясорубки».

Инженер вздрогнул от неожиданности и повернул голову ко мне.

– Да, сейчас докручу, потом жарить будем, – поддержал он мою шутку.

– А что это? – поинтересовался я.

– ТЭН с латексом.

– ТЭН? – не понял я и поначалу решил, что просто не расслышал.

– Тетранитрат пентаэритрита.

Я мгновенно смекнул, что это такое, но постарался принять как можно более глупое выражение лица.

– А, понятно, – протянул я, всем своим видом, при этом, стараясь демонстрировать, будто ничего не понял.

Еще в детстве, поначалу неосознанно, я уловил один важный принцип. Чтобы выудить побольше информации, эффективнее всего прикинуться дурачком. Почти каждому будет приятно выступить в роли учителя для такого олуха. И совсем не ради того, чтобы на самом деле его чему-то научить, а лишь для самоутверждения. Ведь приятно же хоть на чьем-то фоне казаться умным и знающим. В Черноголовке я никому не называл свою специальность, на все вопросы в этом направлении предпочитая отвечать уклончиво или отшучиваться. По собственному опыту я хорошо знал, что практически все, чья деятельность не связана напрямую с химией, эту науку боятся просто панически. Наверняка сей факт не является тайной также и для моих черноголовских коллег. Раз так, то многие вещи они будут рассказывать, не опасаясь.

– Сейчас этим фаршем будем разводку набивать, – пояснил Инженер собирая шпателем «фарш» и запихивая обратно в «мясорубку» с тем, чтобы прокрутить во второй раз.

Я понял, что сейчас он занимается приготовлением состава для заполнения канавок детонационной разводки. Ну, вот. По крайней мере, рецепт состава мне уже, практически, известен. Не мешало бы еще установить тип латекса. Я окинул взглядом лабораторию и разглядел рядом с весами жестяную банку с логотипом известной международной химической компании. На банке четко выделялась маркировка. Ага. Наверняка, это и есть тот самый латекс. Я постарался запомнить марку, чтобы потом пробить по поисковику. Даже если не удастся приобрести тот же самый, всегда можно будет подобрать подходящий аналог.

Провернув еще раз «фарш», Инженер принес цилиндр из оргстекла толщиной примерно сантиметр и с помощью небольшого шпателя стал заполнять «фаршем» прорезанные на его внешней поверхности неглубокие канавки. В многочисленные сквозные отверстия, к которым шли канавки, эластичную массу он заталкивал острым концом деревянной палочки. Повертев свое творение, и, похоже, оставшись довольным, он занялся снятием с помощью ножика излишков массы. Еще раз критично осмотрев цилиндр со всех сторон, побросал все инструменты в стоящий у раковины тазик, наполненный, судя по всему, моющим раствором.

Дальше он, взяв у меня пакет с подготовленными образцами, понес его и цилиндр в другую комнату. Я попытался проследовать туда за ним, но Инженер с виноватой улыбкой объяснил, что в помещении, где снаряжают заряды, может находиться только один человек.

– Таковы правила техники безопасности, – развел руками он.

Я испытал что-то вроде разочарования, потому как надеялся, что кроме того, что мне улыбнулась удача подсмотреть за приготовлением состава для разводки, повезет еще и понаблюдать за тонкостями технологии снаряжения.

Снаряженный образец поместили во взрывную камеру и подсоединили все кабели, ведущие к многочисленным датчикам. Это была уже другая камера – больших размеров и без окошка. Значит, посмотреть на взрыв не получится, а жаль. Инженер включил регистрирующую аппаратуру и нажал на кнопку запуска. Загудела сирена, а затем, через несколько секунд, раздался приглушенный удар. Светящиеся линии на экранах контрольных приборов подпрыгнули. Инженер просмотрел снятые показания на экране компьютера.

– Вроде, все нормально. Со всех датчиков показания есть.