Читать книгу "Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка - Джордан Белфорт"

Я сурово покачал головой.

– Понимаешь, что я хочу сказать? Это ведь плохой поступок?

Чэндлер осуждающе кивнула.

– Она же украла мои деньги!

– Да, – подхватил Картер, – она украла!

Невероятно! – подумал я. Да, может быть, я крал, но по крайней мере делал это с соблюдением некоторых приличий. Я же не пользовался ни оружием, ни чем-то еще в таком роде… Но как мне объяснить своим детям, что такое «психологическое давление на покупателей» и «биржевые спекуляции»?

Тут вступила Герцогиня:

– Ну, это немного похоже на воровство, но разница в том, что если вы уже взрослые, как мы с папой, то предполагается, что вы сами должны понимать, почему не надо давать другим людям деньги на покупку игрушек. Вы должны сами отвечать за свои поступки. Понимаете?

– Да, – сказали они хором, хотя я не был уверен, что они действительно поняли. В любом случае я был доволен, что Герцогиня мне помогла.

Тем вечером они еще немного поплакали, но самое худшее было уже позади.

У детей не было другого выбора, и они быстро смирились с тем фактом, что в течение какого-то времени будут видеть меня только во время свиданий в тюрьме. И моим единственным утешением той ночью было то, что я засыпал именно так, как и хотел, обнимая Чэндлер и Картера. И, конечно же, то, что я сдержал обещание, данное моей девочке, и переехал в Калифорнию.

Эпилог

Страна рыбьих хвостов

Почему у них у всех рыбьи хвосты?

Это была не первая моя мысль после того, как я вошел в кирпичное административное здание исправительного заведения Тафта, но почти первая. Сначала мне пришло в голову, что здание выглядело довольно безвредно. Здесь была большая и просторная приемная с очень высоким потолком, слишком большим количеством американских флагов и зоной для посетителей с собранными у стены мягкими креслами. Два охранника в форме, мужчина и женщина, сидели за большим пластмассовым столом и выглядели невероятно скучающими.

Как ни странно, у них у обоих были косички «рыбий хвост».

Косичка у мужчины была сплетена из рыжевато-каштановых волос, напоминавших по цвету растение перекати-поле. Она была очень высокой на макушке и вздымалась на добрых три дюйма над его темным черепом, на висках плотно прижималась к нему, а сзади спускалась на несколько дюймов ниже воротника его светло-серой форменной рубашки. Рыбий хвост у женщины был такой же конструкции, но ее волосы были цвета ананаса и намного длиннее на затылке.

За предыдущую неделю я собрал кое-какую информацию, и кто-то осведомленный (то есть один из бывших гостей этого заведения) сказал, что мне надо приехать туда в сером тренировочном костюме, белой футболке и белых кроссовках. Все остальное будет у меня конфисковано и отправлено в коробке родным. Единственное исключение сделают для теннисной ракетки, которую мне позволят пронести с собой. Он настоятельно рекомендовал мне сделать это, потому что ракетки из тюремного отдела досуга были весьма посредственного качества.

Именно поэтому в пятницу 2 января 2004 года я зашел в административное здание в сером спортивном костюме и с новенькой теннисной ракеткой фирмы «Хед» под мышкой правой руки.

– Я Джордан Белфорт, – сказал я двум принимавшим меня рыбьим хвостам, – явился, чтобы начать отбывать свой срок.

– Добро пожаловать в Тафт, – сказал женский рыбий хвост на удивление дружелюбным тоном, – присядьте вон там.

Она показала на стулья.

– Кто-нибудь займется вами через несколько минут.

Через несколько минут появился третий охранник. Он был невысоким, коренастым, бледным, не слишком красивым, с бедрами, которые подошли бы роженице, и с неуклюжей походкой, наводившей на мысль о низком уровне интеллекта. На нем была такая же серая форма охранника, как и на других, хотя казалось, что она у него подбита толстым слоем ваты. В правой руке он держал папку. На его узком черепе тоже красовался светло-каштановый рыбий хвост, настолько пышный, что там легко поместилось бы птичье гнездо. Он заглянул в свою папку и сказал:

– Вы Белфорт?

– Да, – ответил я, в ту же секунду осознав, что больше не был ни мистером Белфортом, ни даже Джорданом Белфортом, а стал просто Белфортом.

– Хорошо, – скучающе произнес он, – следуйте за мной, Белфорт.

Он провел меня через несколько не предвещавших ничего хорошего стальных ворот, последние из которых захлопнулись за мной с мрачным «бум». Невысказанное послание сводилось к следующему: «Теперь ты заключенный, и все, что ты знал во внешнем мире, не имеет никакого значения». Потом мы пришли в маленькую комнату, где не было ни окон, ни стола, ни стульев, и только в глубине ее с потолка свисал большой белый занавес.

– Почему у вас с собой теннисная ракетка? – резко спросил охранник.

– Меня отправляют в колонию, и мне сказали, что я могу взять с собой теннисную ракетку.

– Уже нет. Несколько лет назад правила изменились.

Он несколько мгновений смотрел в свою папку, а затем сказал:

– Вы уверены, что вас отправляют в колонию? Здесь сказано, что вас отправляют на нижний уровень.

В Тафте было два различных отделения: «нижний уровень» и колония. На нижнем уровне жили настоящие заключенные, а в лагере – «колонисты», как их называли. «Нижний уровень» не был сплошь набит убийцами и насильниками, но все-таки там было достаточно насилия, а в колонии, наоборот, его совсем не было. Вокруг нее даже ограды не было – там жили на честном слове и оттуда в любой момент можно было выйти.

Стараясь сохранить спокойствие, я сказал:

– Я уверен, что меня отправили в лагерь, судья рекомендовал так поступить в тексте приговора.

Он спокойно пожал плечами:

– Вы можете обсудить это со своим консультантом, дайте мне ваши кроссовки.

– Мои кроссовки? – Я посмотрел на мои новенькие кроссовки фирмы «Найк». – А что с ними не так?

– На них есть красная полоска. У нас разрешены только абсолютно белые кроссовки. Мы отправим их вашим родным вместе с теннисной ракеткой. А сейчас идите за занавес и разденьтесь догола.

Я сделал, как мне было сказано, и через две минуты уже охранник заглянул мне за уши, провел пальцами по моим волосам, открыл мне рот и поднял язык, поднял сначала одну, потом другую ногу и, наконец, приподнял мой «мешочек для орешков» (как он его назвал), а затем отдал мне тренировочный костюм и сказал, чтобы я одевался. Затем он выдал мне синие холщовые тапочки вроде тех, которые председатель Мао выдавал политическим диссидентам, отправляя их в свои лагеря для перевоспитания.

– Ваш консультант – миссис Ричардс, – сказал охранник, – она будет здесь через час. А пока устраивайтесь поудобнее.

Его последние слова содержали большую дозу иронии, ведь в комнате не на чем было сидеть, кроме как на полу, покрытом дешевым линолеумом. Затем он ушел, заперев за собой дверь.