Читать книгу "Дочь Хранителя - Ирина Шевченко"

— Ил, ты сердишься, да? — Было страшно и приятно одновременно.

— Нет, не сержусь! — Нож вонзился в мясо. — У меня что, повод есть? Кроме того, что ты меня бросила и весь вечер развлекалась с этим патлатым саатарцем? Длинноволосых не любишь, да?

Я пару раз почти виновато шмыгнула носом и попыталась погладить его по руке. Он снова схватился за нож.

— И что это за прогулки по ночному Марони, после которых ты заявляешься домой под утро?

— Три часа — еще не утро, — оправдалась я.

Очень неудачно оправдалась.

— Четыре! Было четыре часа, и уже светало!

И он не спал. Только демонстративно укрылся с головой, когда я вошла в комнату. Интересно, подобная бурная ревность — это показатель собственнических замашек или все же глубоких чувств?

А вот Лайс воспринял мою отлучку на удивление спокойно. Они ведь первые меня бросили, засев в саду со своими приятелями-идущими, так отчего, скажите, я должна была отказываться от предложенной герцогом конной (!) прогулки? После которой, к слову, меня с почестями и под охраной проводили домой. К тому же там кроме меня полно народу было: все семейство Катара, Вришка, Алатти, еще десяток придворных, наставник Марко был, Салзар, из эльфов только попивающий в беседке винцо Гайли не поехал. Было весело. Правда, не выспалась ужасно, а занятий мне сегодня никто не отменял.

— Увидимся после школы?

Мне уже бежать пора, а милый мой все еще дуется.

— Я подумаю, — пробурчал он, уткнувшись в тарелку.

Значит, увидимся.

Весь выходной мои мужчины трудились на чердаке: чем-то стучали, что-то пилили, видимо, что-то роняли себе на ноги, так как периодически жутко ругались — в общем, шумели безбожно, и чтобы закончить наконец-то с поисковыми заклинаниями, я сбежала на берег моря. Расстелила на песке одеяло и погрузилась в чтение.

Способов определить местонахождение интересующего человека было много. Но ни один из них применить на практике я не могла. Нужно было иметь что-нибудь от разыскиваемого: вещь, прядь волос, портретное изображение. Капля крови так и вовсе была бы несказанной удачей. В крайнем случае можно было хотя бы представить мысленно объект поисков, но я даже этого сделать не могла. В короткие минуты нашего знакомства объект красовался остроконечным клобуком, полностью скрывавшим его физиономию. Мне наставник потом объяснял, что подобные наряды отнюдь не дар традициям, как я было решила, а необходимость — темные ритуалы опасно проводить при солнечном свете. Солнце является мощным природным источником чистой Светлой энергии, не сочетаемой с обрядами, в которых задействуется Тьма. Словом, найти Феаста или кого-нибудь из его пособников на данный момент возможным не представлялось. Но я не отчаивалась — был у меня на этот счет один план…

Обдумать свои дальнейшие действия мне не удалось, так как, оторвав взгляд от книги, я увидела подъехавшую к нашему дому процессию. Лошади мешались с керами, эльфы с людьми, и, не желая пропустить что-то явно интересненькое, я закрыла учебник, сложила одеяло, на всякий случай пригладила растрепавшиеся волосы и пошла встречать гостей…

А на следующий день, едва только Лайс выехал со двора, снова отправляясь на целую длань в лесной лагерь, Иоллар сгреб меня в охапку и потащил в сторону дивана.

— С ума сошел?! — возмутилась я. — Я же в школу опоздаю!

— Не опоздаешь! — отозвался он, сгружая меня на подушки. — Я только поговорить хотел. А ты что подумала?

Да уж. Странные мысли мне иногда в голову приходят. И с чего бы это?

— Ничего такого, — «честно» заявила я. — Говори.

Он прошелся туда-сюда перед диваном, несколько раз нервно хрустнул пальцами. Остановился передо мной. Присел на корточки.

— Что у тебя с этим принцем?

Нет, ну снова-здорово!

— Ил, ты меня за кого принимаешь?!

— А зачем он к тебе вчера приезжал? — Мой принц обиженно поджал губы.

— О боги! Я же вчера вам с Лайсом все объяснила! Они в школу ехали, на экскурсию. И их высочеству показалось неплохой идеей, если личная ученица старшего наставника и самая-рассамая будущая волшебница Марони будет их сопровождать. Говорила же? И вы с Эн-Ферро очень синхронно кивали.

— Кивали, — не стал отпираться Иоллар, — потому что в тот момент это выглядело вполне логичным объяснением. Но почему он тебе вечером цветы прислал?

— Слушай, я откуда знаю? Может, это древний саатарский обычай?

— Нет на Саатаре таких обычаев!

— На Эльмаре, по-видимому, тоже! — разозлилась я. — Вместо того чтоб устраивать мне сцены и считать, кто и что мне дарит, мог бы и сам хоть на что-нибудь расщедриться!

Тот, кто сказал, что лучшая защита — это нападение, был в корне не прав. Эльф обиделся еще больше — стиснул кулаки и отошел к окну.

Демоны побрали б этого Кэллиана с его розами! Мне Ил еще и ночную прогулку не простил, как длинноволосое саатарское высочество тысяча пятисот лет от роду организовало моему нервному возлюбленному очередной повод для ревности. И удовольствия от подобных проявлений чувств я уже не испытываю.

— Ил, ну не заводись снова. — Я подошла и попыталась его обнять.

Сопротивления он, по крайней мере, не оказывал, хоть и продолжал смотреть поверх моей головы в окно. Чтобы его поцеловать, пришлось встать на цыпочки и притянуть его к себе за шею. Тоже не противился.

— Перестань сердиться на меня по малейшему поводу, — продолжила я, не выпуская его из объятий. — Ты не думал, что обижаешь меня своими безосновательными подозрениями?

— Точно безосновательными? — пробурчал он.

— Точно-точно!

Теперь и он меня обнял.

— Прости, — прошептал в самое ухо. — Иногда я веду себя, как дурак.

Скорее уж как ребенок.

Мне как раз вчера, после экскурсии по школе, Гайли прочел целую лекцию о психофизическом развитии эльфов. Дескать, несмотря на сообразное человеческому физическое развитие в течение первых двадцати лет, эльфы лет до ста считаются едва ли не детьми, сохраняя, по словам сидэ Миаллана, получившего на одной из развитых планет Сопределья научную степень по психологии, определенную инфантильность сознания. Вообще-то мы говорили о различных системах образования, но я в тот момент вспомнила о своем пятидесятидевятилетнем принце. Лучше бы ему и впрямь тысячу лет было — не ссорились бы, наверное, из-за всякой ерунды.

— Выкинь эти розы.

И глупостей таких не говорил бы.

— Зачем? Цветы-то в чем виноваты?

— Ни в чем. Просто я тебе другие подарю.

Точно ребенок! И как объяснить такому, что ничегошеньки мне от него не нужно, лишь бы смотрел на меня так, как сейчас, обнимал так же нежно. И сказал наконец уже то, чего я с таким нетерпением жду почти две длани.