Читать книгу "Самураи. Первая полная энциклопедия - Вячеслав Шпаковский"

Шли годы, и много воды унесла река Сумида, а Усуюки продолжала ходить на берег. Жители города часто видели ее там и постепенно стали замечать, что годы совершенно не изменили девушку. Она оставалась такой же молодой и красивой, как и тогда, когда познакомилась со своим возлюбленным. Японцы говорят, что Великая любовь остановила для нее быстро текущее время… В Японии все было точно так же, как и в других местах! Хотя когда в дела двоих вмешиваются традиции и воспитание, как раз и происходит то, что нас сегодня больше всего и удивляет!

Книга в книге. Жены не для удовольствия…

Пожалуй, ни в чем различия в культуре не проявляются так сильно, как в вопросах, связанных с сексуальными отношениями, хотя – и это удивительнее всего – люди везде одинаковы. Но именно в этой области больше всего недомолвок и недопонимания, причем так было всегда!

– …жены не для удовольствия, их удел – растить детей и вести дом и хозяйство.

– Жены не ожидают, что их будут удовлетворять?

– Нет. Это было бы необычно. Это для дам из Ивового Мира, – Марико обмахнулась веером и объяснила Кику, что она сказала. – Она спрашивает, у вас то же самое? Долг мужчины доставлять удовольствие женщине, так же как ее долг доставлять удовольствие мужчине?

– Пожалуйста, скажите ей, что, к сожалению, у нас не так, а совсем наоборот.

– Она говорит, что это скверно. Еще сакэ?

Поэтому вряд ли приходится удивляться тому, что герой романа «Сёгун» европеец Джон Блэксорн далеко не сразу сумел понять и принять чужую культуру, тем более такую древнюю и сложную, как японскую.

Джеймс Клейвелл. «Сёгун»

Что касается японской «зримой эротики», то с ней также было куда проще, чем в странах Европы. Например, на картинках с изображениями богов головы многих из них нарисованы так, что она у них похожа на «нечто мужское»… С довольным выражением лица, в красивых одеждах они сидят в окружении множества куртизанок и гейш, то есть своим присутствием все это одобряют. А на одном из старинных рисунков несколько богов и куртизанка изображены моющимися в бане. Ну, и, конечно же, тут просто нельзя не упомянуть свитки сюнга – «весенние картинки», или свитки невест. В них изобразительными средствами описывалось все то, что должно было пригодиться молодой девушке в первую и последующие брачные ночи. В Японии по свиткам сюнга даже обучались врачи, так как сюжеты их выполнялись с предельной анатомической точностью. Японцы всегда подчеркивали и подчеркивают, что в их стране далеко не все очевидное есть именно то, чем оно кажется, а полутона важнее полной ясности. Именно поэтому в сюнга изображения полностью обнаженных любовников очень редки. Куда чаще на картинке различить, особенно европейцу, где мужчина, а где женщина, бывает нелегко – одежда и прически очень похожи, и определить место расположения любовников относительно друг друга можно только по их гениталиям (иногда с удивлением обнаруживаешь, что любовники однополы). Однако даже полураспущенное кимоно или халат с задранными полами должны были подробно и анатомически точно – со всеми сосудами, складками кожи, волосами и прочими физиологическими подробностями – показывать и гениталии главных персонажей сюнга, как правило, преувеличивая их размеры до грандиозных пропорций. Если изображалась финальная фаза свидания, на переднем плане мог возвышаться немного не доходящий до размеров своего обладателя фаллос, из которого мощным потоком изливалась сперма – чем больше, тем более мужественным был герой фрески. Тот же самый фактор могли подчеркивать многочисленные листки специальной впитывающей бумаги, во множестве разбросанные вокруг любовников.

Уже в эпоху первого сёгуната Камакура сюнга пользовались большой популярностью в среде самураев. Небольшие книжечки «карманного» формата воины носили под шлемами. Не только для развлечения в часы досуга, но и как амулеты, защищающие от злых духов и приносящие удачу. Примерно тогда же и закрепилась традиция изображать половые органы в увеличенном виде. На маленьких картинках карманного формата иначе просто было бы невозможно их разглядеть. Кроме того, уже тогда существовало стойкое убеждение, что мужское и женское тела очень мало отличаются друг от друга, особенно без одежды. И основное различие между ними – это именно гениталии. Именно потому-то на картинах сюнга гениталии обычно и изображались непропорционально большого, подчеркнуто аффектированного размера.

Внимание к второстепенным деталям – еще одна отличительная черта сюнга. На первый взгляд шокирующие картинки довольно скоро убеждают в небольшом выборе основных сюжетов, хотя есть и совсем необычные, любовно запечатлевающие, например, акт дефекации, а вот детали и фон происходящего не знают себе равных по богатству выбора. Здесь и романтические пейзажи, которыми по традиции любуются печальные любовники в момент неспешного соития, и классические сцены из жизни Ёсивары (квартала публичных домов) – от обычного свидания до внезапной страсти во время пьяной драки. И также многочисленные варианты вуайеризма, начиная с нескромного взора ребенка, обращенного на оттопыренный палец на ноге взрослой женщины (в Японии это символ женского эротизма!), и заканчивая наблюдением оргазмирующих партнеров за соитием кошачьей пары у них перед глазами. Есть наполненные юмором сценки, когда, например, мужчина входит в лоно массажистки, делающей в это время прижигания на спине клиентки, или когда крестьянская семья обсуждает происходящее на их глазах изнасилование. Вообще, на гравюре обычно присутствуют несколько действующих лиц, хотя сцены группового секса крайне редки – это еще одна из особенностей японского отношения к любви.

Женщина в летнем кимоно. Хасигути Геё (1880–1921). Художественный музей в Гонолулу.

Среди сюжетов сюнга присутствуют картинки разных эпох, включая и те, что в эпоху Эдо показывали связь японок с иностранцами, есть обучающие девушек почти медицинские пособия, показывающие развитие женского организма до самой старости, нередко в действии присутствует врач с соответствующим гинекологическим инструментом, вступающий после наблюдения в связь с пациенткой. Немало гравюр посвящено использованию девушками из Ёсивары заменителей мужчин – различных фаллоимитаторов – харигата, включая и такую оригинальную вещь, как маску длинноносого и краснолицего демона тэнгу, нередко использовавшуюся раньше самураями в качестве боевой маски сомэн, а затем вот нашедшую себе применение не только в театре, но и… в постели!

Интересно, что при всей такой явной распущенности в средневековой Японии та же зоофилия совсем не распространилась! И причина здесь отнюдь не в какой-то особой японской морали, а в… естествеенно-географических особенностях этого региона, главной сельскохозяйственной культурой которого был рис. Рисоводство и рыбная ловля, а не охота – вот главные занятия японцев, ну а самураи если и охотились, то использовали хищных птиц! Поэтому та же самая собака в Японии никогда не считалась, да и теперь не считается «другом человека». Она не смогла стать другом японскому крестьянину, как не стали нужными ему существами лошади и козы – животные весьма характерные для «животной» зоофилии центральноазиатского энтноса, и, кстати, те же сюнга есть прямое этому доказательство! В то же время скрученную из бумаги фигурку собаки в домах Ёсивары девушки использовали для странного колдовства. Ее укладывали на шкаф или полку и вопрошали, повернув мордой к клиенту, находившемуся в соседней комнате, – уйдет он или останется? После этого нужно было взглянуть на завязки коси-маки (пояса), и если оказывалось, что они завязаны узлом, то это означало ответ – гость обязательно должен будет уйти!