Читать книгу "Повседневная жизнь царских дипломатов в XIX веке - Борис Григорьев"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Строгановы возили за собой по Европе личного доктора — скорее всего, типичного прилипалу и прохиндея — польского еврея полковника Лахмана, женатого на одной из Потоцких. Русский посланник в Бадене Н. М. Смирнов играл с графом Григорием Строгановым и Лахманом в карты и подрался с последним не на шутку — верно, из-за шельмовских приёмов поляка. Строганов после этого эпизода встал на сторону соотечественника и коллеги и прогнал от себя Лахмана.
Романтические приключения дипломатов часто оказывались связанными с дуэлями. Конечно, дуэли были запрещены инструкциями Министерства иностранных дел, но кто из горячих голов и когда на Руси обращал внимание на мёртвые инструкции, вобравшие в себя иссохшие мысли какого-нибудь кабинетного чинуши?
Один из способнейших и рано умерших дипломатов с причудливой фамилией Д. К. Сементовский-Курило, по словам знавшего его современника, элегантный и утончённый жгучий брюнет южного типа, был как раз из таких романтиков. И бывший посланник в Цетинье и Софии А. Н. Щеглов, сохранив статус посланника после столкновения на «водопроводной» почве (см. главу «В стране, где протекают крыши») со своим подчинённым фон Мекком, был-таки уволен в отставку, но уже за дуэль из-за женщины.
Вена 70—80-х годов XIX века, по мнению работавшего там атташе английского посольства Джорджа Бьюкенена, была прелестным постом для молодого дипломата. Венцы так любили танцевать, что балы начинались иногда в 11 утра и заканчивались в 6 часов вечера. Танцевали тогда исключительно «приличные» танцы, на балах при дворе запрещались такие танцы, как «trois temps» и «peu convenable». На каждом балу была специальная комната Comtessenzimmer, куда не допускались замужние дамы — здесь в промежутках между танцами беседовали девицы со своими кавалерами. За поведением переступавших границы дозволенного девиц строго наблюдали специально выделенные лица. Приглашения на танцы резервировались на целый сезон вперёд, так что каждая дама, направляясь на бал, имела с собой список кавалеров. Если кто, боже упаси, не смог появиться на балу, он должен был найти себе замену.
Ну и конечно же все члены венского дипломатического корпуса ходили в театр, принимали участие в выездах на охоту. Из всех участников охоты больше всех внимания привлекала внимание императрица с её блестящей красотой, прекрасной посадкой на лошади и изумительной фигурой. Лошади и фигура были два главных интереса в жизни супруги Франца Иосифа. Лошади, вспоминает Бьюкенен, являлись тогда главным содержанием её разговоров и с дамами, и с кавалерами.
Примерно так же проходил в это время досуг дипломатов в Риме.
Секретарь русской делегации на Гаагской конференции 1899 года М. Ф. Шиллинг оставил о своём пребывании в Гааге дневник. И что же мы видим? О своей «скучной» работе он стыдливо упоминает как-то вскользь. Работа отвлекает его от главного — от развлечений. Всё свободное время Шиллинг употребляет на балы, экскурсии, пикники, светские визиты и конечно же флирты. Он заводит роман с супругой шведского представителя на конференции, успевая списаться со своей больной женой в Швейцарии и даже почтительностью и вниманием окружить своего шефа — главу делегации Е. Е. Стааля. Читаешь этот дневник и ловишь себя на мысли, что попал на Кавказские Минеральные Воды в общество «лишних людей» печоринского типа. Очевидно, таково было веяние времени, когда вся Европа беспечно веселилась и развлекалась.
В конце XIX — начале XX века дипломаты — даже посланники — в Софии повально увлекались игрой в хоккей. В Пекине и Токио дипломаты увлекались скачками, для чего обзаводились японскими и китайскими пони, конюшнями и жокеями. Впрочем, дипломаты и сами зачастую были хорошими наездниками и лично участвовали в скачках. Борьба за учреждённые призы достигала иногда такого накала, что дело доходило до ссор и «дипломатических» осложнений.
В немецких княжествах большой популярностью у дипломатов пользовались охота, конные прогулки, театр.
Проживая в той или иной столице, русский дипломат был обречён на постоянное общение со своими иностранными коллегами. Нужно отметить, что тогдашний быт дипломатов ещё не был так ярко подвержен блоковым или идеологическим влияниям, а потому все дипломаты встречались со всеми своими коллегами, вместе убивали время или проводили его с пользой, пытаясь получить нужную информацию.
Неформальное общение дипломатов, как правило, проходило в рамках английских клубов, которые учреждались там, где присутствовали англичане. А поскольку присутствовали они везде и устраивали свой быт так, как привыкли они устраивать на своём острове, то английские клубы находились почти во всех европейских столицах. Посланники становились членами клуба без всякой баллотировки — начальство, как жена Цезаря, было во все времена вне всяких подозрений. Рядовому секретарю или атташе нужно было баллотироваться и иметь рекомендации от двух членов клуба. В Афинах кто-то из дипломатов при поступлении членом в Английский клуб был забаллотирован, а потому после этого желающих стать его членом резко поуменьшилось. Репутация недопущенного в клуб избранных была не к лицу дипломату. Уже известный нам Соловьёв решил эту проблему изящно просто: он взял рекомендации у греческого премьера Теотокиса и министра иностранных дел Романоса, и Английский клуб «прокатить» протеже таких влиятельных особ не осмелился.
Английские клубы часто являлись ареной для «выяснения отношений» между дипломатами, особенно послами. До вступления в «сердечное согласие» отношения между Англией и Россией из прохладных и натянутых часто переходили во враждебные, что, естественно, отражалось на поведении их дипломатов. «Кошка пробежала» в 1905 году в Софии и между английским поверенным Д. Бьюкененом, исполнявшим обязанности президента «Юнион-клуба», и посланником Ю. П. Бахметьевым. Причиной неприязни между высокопоставленными дипломатами явился немецкий журнал «Симплициссимус», опубликовавший карикатуру на Николая II. Русский посланник сообщил, что лично уничтожил не понравившийся ему экземпляр указанного печатного издания, и порекомендовал английскому коллеге прекратить выписку на клуб этого журнала, а тот ответил, что если он последует его совету, то скоро в библиотеке клуба не останется ни одного журнала. Тогда Бахметьев попросил вычеркнуть из списка членов клуба его и всех его подчинённых. Не желая подвергнуться обвинению в том, что он умышленно заставил русских дипломатов выйти из состава «Юнион-клуба», Бьюкенен вместе с членами правления подал в отставку, созвал собрание клуба, доложил о случившемся факте и предложил выбрать новый состав правления. Д. Бьюкенен пишет, что собрание почти единогласно — против выступил лишь секретарь греческой миссии — переизбрало всех старых членов правления. «Господин Бахметьев, конечно, был разъярен и после этого игнорировал меня», — сообщает в своих мемуарах англичанин.
День вице-консула генерального консульства России в Индии Л. X. Ревелиотти (конец XIX века) во время нахождения в летней резиденции в Симле начинался на главной улице Mall Ridge — месте встречи высшего общества. Там англичане и иностранные консулы показывали себя и смотрели, как выглядят другие. Днём все спускались в долину на так называемые Polojimkana — верховые скачки. Затем в местечке Нальдера, что в четырёх километрах от Симлы, начинались игры в лаун-теннис и гольф. Те, кто не играл в теннис и гольф, здесь же охотились на фазанов и куропаток. Практически весь день вице-консула состоял из одних развлечений. И это, конечно, было слишком утомительно — приходилось переодеваться по пять-шесть раз в день!
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Повседневная жизнь царских дипломатов в XIX веке - Борис Григорьев», после закрытия браузера.