Читать книгу "Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова - Эдуард Власов"

30.39 Я выкурил на антресолях еще тринадцать трубок – и создал новое эссе… —

Близкий Веничке герой «Голода» Гамсуна также постоянно что-то сочиняет:

«Вскоре я совсем воспрял духом; теперь мне уже мало было написать статью на такую простую и нехитрую тему, как роль преступлений в будущем, к тому же это всякий мог сам предугадать, стоило просто-напросто заглянуть в историю я решил написать сочинение в трех частях о философском познании. Разумеется, я не премину разнести в пух и прах некоторые из Кантовых софизмов…» («Голод», гл. 1).

30.40 «Стервозность как высшая и последняя стадия блядовитости». —

Логично предположить, что здесь обыгрывается название программной работы Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916), где империализм определяется не только как высшая, но и как последняя стадия капитализма, за которой неизбежно следует социалистическая революция. Левин так и трактует данный заголовок (Левин Ю. Комментарий к поэме «Москва – Петушки»… С. 70).

Однако это не совсем так. Непосредственный объект Веничкиной пародии не работа Ленина, так как там нет прилагательного «последняя», а название главы из стандартного вузовского учебника по марксизму-ленинизму – «Империализм – высшая и последняя стадия капитализма» (Основы марксизма-ленинизма. М., 1959. С. 249).

30.41 C. 73–74. К русским условиям… возможно, это и применимо, но к французским – нет; стервозность… у нас еще не высшая ступень и уж далеко не последняя у нас же, у французов врастание это будет протекать в русле нашей традиционной блядовитости и совершенно перманентно!.. —

Данный образчик ерофеевского словоблудия представляет собой пародию на основные положения троцкизма – сначала оппозиционного течения внутри РСДРП как разновидности меньшевизма, затем – достаточно мощного ультралевого направления в рамках европейского и мирового коммунистического движения. Одним из центральных положений троцкизма была теория перманентной революции, разработанная Троцким на основе идеи основоположников марксизма о перманентной революции. У Маркса и Энгельса написано: «Наши интересы и наши задачи заключаются в том, чтобы сделать революцию непрерывной до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства, пока пролетариат не завоюет государственной власти» («Обращение коммунистов»).

Троцкий и Парвус, подхватив эту весьма плодотворную идею, выработали свою теорию, согласно которой всякая революция (включая и первую русскую 1905–1907 гг.) не подразделялась на этапы (типа «буржуазно-демократическая», «социалистическая»), а представляла собой непрерывный процесс достижения пролетариатом государственного господства. В 1950—1960-х гг. эта теория нашла себе достойное продолжение в так называемом «еврокоммунизме» и маоизме. Маоисты, в частности, обвиняли советское руководство в отступлении советских партийных деятелей от принципов марксизма и утверждали, что они (китайцы) ведут свою политическую деятельность с истинно марксистскими целями. Эти идеологические разногласия стали причиной резкого ухудшения советско-китайских отношений в конце 1950-х гг., а в конце 1960-х дело дошло до серьезных вооруженных столкновений на Дальнем Востоке.

Одновременно пародируется и большевистская реакция на троцкизм; главным образом высказывания Ленина, который выступал категорически против идеи Троцкого о необходимости мировой революции как гаранта успеха социалистической революции в отдельно взятой стране. Ленин же в период подготовки и проведения Октябрьской революции 1917 г. убежденно отстаивал свое мнение относительно возможности победы социалистической революции в отдельной стране вне зависимости от ее политического окружения. Впрочем, ранее, в период первой русской революции (1905), он сам охотно выступал за «перманентность»: «Мы стоим за непрерывную революцию. Мы не остановимся на полпути. Мы не обещаем никакой гармонии напротив, мы „обещаем“ новую борьбу, новое неравенство, новую революцию» («Отношение социал-демократии к крестьянскому движению»). При этом Ленин подчеркивал оригинальный, собственно русский, то есть отличный от французского, характер революции 1905 г., причем нередко его дискурс напоминает Веничкино словоблудие – вот один из его источников:

«Жирондисты современной русской социал-демократии, новоискровцы, не сливаются с освобожденцами, но оказываются фактически в хвосте у них. Якобинцы современной социал-демократии – большевики, впередовцы, съездовцы или пролетарцы, не знаю уж, как сказать, – хотят поднять своими лозунгами революционную и республиканскую мелкую буржуазию и особенно крестьянство до уровня последовательного демократизма пролетариата, сохраняющего свою полную классовую особенность. Это не значит, конечно, чтобы мы хотели обязательно подражать якобинцам 1793 года, перенимать их взгляды, программу, лозунги, способы действия. Ничего подобного. У нас не старая, а новая программа – программа-минимум Российской социал-демократической рабочей партии. У нас новый лозунг: революционная демократическая диктатура пролетариата и крестьянства. У нас будут и новые способы действия, соответствующие характеру и целям стремящейся к полному социалистическому перевороту партии рабочего класса» («Две тактики социал-демократии в демократической революции»).

Коль скоро Ленин определял империализм как высшую и последнюю стадию развития капитализма (30.40), то, по логике теоретиков и практиков ленинизма, к периоду написания «Москвы – Петушков» капиталистические страны должны были бы прекратить свое существование, чего, как известно, не случилось. Отсюда утверждение французов «стервозность у нас еще не высшая ступень и далеко не последняя» следует трактовать как явное несогласие с ленинской градацией процесса развития и загнивания капиталистического мира.

30.42 C. 74. …я плюнул, сжег свои рукописи вместе с мансардой и антресолями… —

Намек на Гоголя, по слухам сжегшего рукопись 2-го тома «Мертвых душ», а также реминисценция финала «Мастера и Маргариты» Булгакова, где Азазелло убивает (и воскрешает) плюнувших на мирскую жизнь Мастера с Маргаритой и предает огню их подвал (подвал, антресоли, мансарда – какая разница?) – поджигает «пачку старых газет на диване, а за нею и рукопись» («Мастер и Маргарита», ч. 2, гл. 30) романа Мастера.

Кроме этого, учитывая важный для «Москвы – Петушков» оперный пласт, необходимо напомнить, что в 1-м акте оперы Джакомо Пуччини «Богема» (1894–1895), находясь в холодной парижской мансарде, один из главных героев оперы – поэт Рудольф – сжигает в печке рукопись своей драмы (кстати, в пяти актах – ср. 25.7).

30.43 …через Верден… —

Верден – город на северо-востоке Франции, знаменитый так называемой Верденской операцией 1916 г. – одним из крупнейших сражений Первой мировой войны, в котором германская армия в течение шести месяцев безуспешно пыталась прорвать оборону французов. Встречается у поэтов – у Северянина: «Ни до Вердена, ни до Риги / Нет дела никакого нам…» («Поэза северного озера», 1916); и у Мандельштама: «Яд Вердена всеядный и деятельный…» («Стихи о неизвестном солдате», 2-я и 3-я редакции; 1937).