Читать книгу "Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино - Федор Раззаков"

А во 2-м главке (контрразведка) американское направление (1-й отдел) возглавлял с 1967 года Евгений Расщепов – не менее опытный «американист», который в пятидесятые и шестидесятые годы дважды работал в резидентуре КГБ в США. Именно он, кстати, «вел» и «дело Федоровой» – держал в поле зрения Ирину Керк и ее «компанию». А сам 2-й главк с 1970 года возглавлял генерал-лейтенант КГБ Григорий Григоренко – специалист по внешней контрразведке. Он был выходцем из СМЕРШа и в разные годы работал на таких направлениях, как эмигрантские организации (1956–1959) и дезинформация (1959–1962). Так что, как водить внешнего врага за нос, он знал прекрасно.

И еще. Сменилось и руководство 7-го управления КГБ (наружное наблюдение). Вместо Михаила Милютина (занимал эту должность с марта 1971 года) пришел еще один ставленник Андропова, еще один «венгр» – человек, который познакомился с шефом КГБ в конце пятидесятых в Венгрии. Это был Алексей Бесчастнов, работавший в Венгрии старшим советником КГБ (1957–1962). Он возглавил «наружку» в октябре 1974 года и, судя по всему, лично докладывал Андропову о последующих контактах американского консула Джеймса Г. Хаффа с Викторией Федоровой. Короче, КГБ должен был весьма активно участвовать в этой истории. А она между тем продолжала свое развитие.

30 января 1975 года свет увидело сообщение американского информационного агентства ЮПИ, озаглавленное: «Кинобизнес Соединенных Штатов намерен преодолеть сопротивление Советов». «Продюсер Джек Каммингс, – говорилось в сообщении, – заявил вчера, что вошел в контакт с рядом киностудий по поводу постановки фильма об отставном адмирале Джексоне Тейте и его трогательном романе с Зоей Федоровой, которая провела восемь лет в тюрьме за политическую неблагонадежность». Как видим, история раскручивалась грандиозная.

Кстати, обратим внимание на следующий факт. Осенью 1942 года Зоя Федорова познакомилась с американским журналистом Генри Шапиро, который с 1937 года возглавлял московское отделение ЮПИ. Он был женат на русской (на Людмиле Никитиной) и имел весьма тесные связи с советскими властями. Такие тесные, что очень часто выдавал «на гора» самую эксклюзивную информацию. Например, именно Шапиро первым оповестил западный мир о смерти Сталина. Все это наводило многих людей на мысли о том, что Шапиро каким-то образом связан не только с МИДом, но и с МГБ (а потом и с КГБ). И вот в 1973 году этот человек уходит на пенсию и возвращается к себе на родину – в США. И именно в том же году начинает раскручиваться история с Федоровыми и Тейтом – уже без Шапиро, а с другими людьми. Под последними подразумеваются не только Крис Рен и Роберт Тот, но и их коллеги – журналисты газеты «Нэшнл инквайрер» (Флорида; тираж – 4 млн экз.) Генри Грис и Уильям Дик. В январе 1975 года они приехали в Москву и получили задание от своего руководства «раскрутить» историю Федоровых и Тейта. А теперь, как говорят фокусники, «следите за руками».

Журналисты идут отобедать в ресторан гостиницы «Националь», где их соседями по столику становятся двое мужчин: немец из ГДР и русский. Последний оказывается не кем иным, как концертмейстером из Большого театра, который на вопрос Гриса «Знаете ли вы актрису Зою Федорову?» с ходу отвечает «Знаю», после чего достает из кармана записную книжку, чтобы… продиктовать американцам даже не служебный, а сразу домашний номер ее телефона. Те звонят по нему и попадают аккурат на Зою. Представившись журналистом, Грис тут же слышит вопрос: «А какую газету вы представляете?». И отвечает: «„Нэшнл инквайрер“, но не думаю, что вы ее знаете. Она издается во Флориде». А Зоя в ответ заявляет: «Флорида? Тогда вы должны знать адмирала Джексона Тейта». Оказывается, он давно уже живет именно в этом штате, поэтому актриса с удовольствием соглашается сотрудничать с Грисом и его коллегой. Кто-то скажет: случайность. Но лично я полагаю, что в делах подобного рода случайности крайне редки. Уж больно легко и быстро все произошло. Такое впечатление. что кто-то невидимый дирижировал этим «оркестром» из-за кулис.

И снова повторимся, что нельзя сбрасывать со счетов фактор времени. Ту самую разрядку, которая наступила в тот период (1973–1975 годы) в отношениях между СССР и США. Под это дело люди, заинтересованные в углублении разрядки и живущие по обе стороны океана, и могли затеять всю эту историю с Федоровыми и Тейтом. Даже художественное кино хотели на этом материале снять – то есть пропиарить историю на всю катушку. Но в то время, как одни люди (политики) продвигали разрядку, другие (из спецслужб) должны были этим пользоваться в своих интересах (вернее, в интересах своих государств). Как говорится, дружба дружбой, а табачок врозь. Поэтому взглянем на то, что происходило в эти же годы в руководстве ключевых подразделений КГБ.

Итак, в декабре 1974 года (за полгода до отъезда Виктории Федоровой в США) в 1-м управлении (внешняя разведка) КГБ СССР сменяется руководство: вместо Федора Мортина (занимал этот пост с июля 1971 года) приходит Владимир Крючков – человек Юрия Андропова (они познакомились в конце пятидесятых, когда вместе работали в советском посольстве в Венгрии). Читаем у Л. Млечина:

«…Однажды в Кабуле поздно вечером Крючков спросил начальника нелегальной разведки Юрия Ивановича Дроздова:

– А сколько вообще нужно иметь агентуры, чтобы знать, что происходит в мире?

– Не так много, – ответил Дроздов, – пять-шесть человек, а вся остальная агентурная сеть должна их обеспечивать, отвлекать от них внимание.

Крючков с интересом выслушал Дроздова, но остался при своем мнении.

Опытный оперативник исходит из того, что надо иметь не много агентов, но дающих ценную информацию. Крючков требовал от резидентур увеличить темпы вербовки. Брали количеством. В первую очередь по всему миру пытались вербовать американцев. Во всех резидентурах были люди, занимающиеся ГП – Главным противником. Сидел наш разведчик, например, в Новой Зеландии, а работал на самом деле против американцев, то есть старался завербовать кого-то из сотрудников американского посольства или корреспондентов…»

Таким образом, при Крючкове стали «брать количеством агентов», причем главным направлением было американское. И это несмотря на разрядку. А вернее будет сказать, благодаря ей, поскольку она открывала широкие возможности в плане проникновения агентуры в американскую среду. Читатель вправе спросить: а при чем здесь Виктория Федорова – она что, агент КГБ? Вряд ли (хотя чем черт не шутит?). Но ее мама, по нашей версии, имела давние контакты с советскими спецслужбами, и отъезд дочери открывал перед ней возможность ездить в Штаты (что, кстати, и случится). И она вполне могла выполнять какие-то поручения КГБ, прикрываясь статусом бывшей возлюбленной американского адмирала.

Кстати, в КГБ тоже был свой адмирал – Михаил Усатов, которого Крючков взял и сделал своим 1-м заместителем в декабре 74-го. А кто такой Усатов? Он фронтовик, пришедший на работу в КГБ в 1955 году (окончил трехмесячные курсы руководящего состава КГБ). Начал он свою службу в органах с должности начальника ОО КГБ по эскадре Балтийского флота, затем стал начальником Особого отдела КГБ по Восточно-Балтийской флотилии, где провел ряд успешных разработок, приведших к ликвидации нелегальной резидентуры западногерманской разведки в Таллине. Потом Усатов был начальником ОО КГБ по Северному флоту (1958–1966), начальником 6-го (контрразведка в ВМФ) отдела 3-го Управления КГБ (1966–1971), секретарем парткома 3-го Управления (1 декабря 1968 – 18 мая 1970), секретарем парткома КГБ (19711974). Учитывая опыт работы Усатова в контрразведке ВМФ, можно предположить, что он хорошо знал контр-адмирала Джексона Тейта. Ведь несмотря на то, что тот вышел в отставку в 1950 году (в 51 год), он продолжал работать в весьма специфических учреждениях, связанных с американским флотом: в фирме «Экспонирование морских судов» и в сан-францисской компании, занимавшейся производством переносных радаров и подводных сонаров. А что такое сонар? Это ультразвуковой подводный локатор. Видимо, именно поэтому Тейт и не шел так долго на контакт с Ириной Керк, поскольку опасался, что таким образом КГБ старается подобраться к нему. Впрочем, он думал так не только относительно Керк, но и журналиста Гриса. Читаем в «Дочери адмирала»: