Читать книгу "Охотник за смертью: Восстание - Саймон Грин"

Тоби Шрек пустил в ход все свое обаяние. Он убеждал, настаивал, угрожал и в конце концов добился своего. Обслуживающий персонал фабричного комплекса согласился выделить ему небольшое помещение в местном центре связи для монтажа отснятого материала. Пленок у него было хоть завались — спасибо доблестному Флинну. Помощничек! Заперся, небось, у себя в комнате и сидит там в изящном костюмчике и жемчугах, а Тоби отдувайся за двоих. Материал отснят, и теперь надо решать, какие кадры пойдут завтра в репортаж. Тоби оглядел многочисленные экраны и налил себе приличную порцию виски. Закинув в рот пару стимулирующих таблеток, он проглотил обжигающее зелье и снова засунул в рот сигару. Было два часа утра. Тоби устал как собака и не успевал даже осмысливать движения собственных пальцев на клавиатуре. Только так делается по-настоящему хорошая работа. Если, конечно, вы ею одержимы.

Тоби не хватало только обслуги, на которую он привык покрикивать, а так — работа как работа. Виски согревало тело и душу, стимуляторы разгоняли кровь, а сигара помогала сохранять объективность. Монтаж чем-то похож на промывку золота — несколько ценных крупинок и груда шлака. Надо, чтобы этот репортаж был хорошим. Очень хорошим. Появление в прямом эфире Пол-Человека и трех разведчиков не могло не привлечь внимания публики к Техносу III. Рейтинг программы взлетел до небес. Умирающие от зависти репортеры завалили Вольфов запросами, прошениями и требованиями. Все хотели на Технос III. Но Вольфы, как и следовало ожидать, были непреклонны. Они считают, наивные, что смогут контролировать репортеров, когда их только двое. Тоби усмехнулся, не выпуская из зубов сигары. Скоро они поймут, как ошибались, да поздно будет!

Но нельзя показывать зрителям все эти километры пленки. Привлечь внимание публики ему удалось, но чтобы и дальше рассчитывать на это внимание, он должен сделать чертовски хорошую программу. Должен рассказать о том, что в действительности происходит на Техносе III. А это очень и очень непросто. Весь персонал фабрики старался при Тоби держать язык за зубами. Даже когда рядом с ним не было Флинна. Делалось это по приказу сверху. К счастью, Тоби уже добыл достаточное количество действительно хорошего материала. То-то Вольфы обрадуются. Завтрашний репортаж, собранный из кусочков разных записей, будет прекрасным примером того, на что способен Тоби Шрек, и поможет ему занять достойное место среди лучших журналистов Империи. Если, конечно, Вольфы его не прикончат. А еще он сможет одним махом утереть нос всем тем, кто издевался над ним все эти годы. Тоби перекатил сигару в другой угол рта, цапнул из стоявшей рядом коробки горсть шоколадных конфет и опрокинул в себя еще одну изрядную порцию виски. Начнем с интервью матери Беатрисы. Вот она — золотая жила.

Тоби снова принялся просматривать записи. Он запускал их по две или три сразу и внимательно следил за мелькающими на экранах крошечными картинками. Флинн снял замечательную панораму — на первом плане госпиталь, на втором — громада фабричного комплекса. Ему действительно удалось показать их сравнительные размеры. Потом прошли кадры, отснятые в госпитале. Бесконечные ряды узких коек, раненые, у которых нет сил даже на то, чтобы стонать… А вот и сама мать Беатриса. Объясняет, как Вольфы заботятся о здоровье своих солдат. Крупным планом показано ее усталое, озабоченное лицо.

«А зимой… Я видела, как хирурги во время операций отогревают замерзшие пальцы в только что вскрытых животах своих пациентов».

Да, этого никто не сможет не заметить. Сестер милосердия в Империи любили и уважали. Никто и допустить не мог, что кто-то может заставить их работать в подобных условиях. Даже если этот «кто-то» принадлежит к могущественному клану Вольфов.

Но все это сработает только в том случае, если Тоби сумеет обойти цензуру. Все собравшиеся на планете большие шишки заявили, что намерены просматривать его записи до их выхода в эфир. Тоби ухмыльнулся. У него на эту тему было несколько идей.

Он хватанул еще виски и снова закусил конфеткой.

Теперь на экране мелькали кадры интервью, которое он выпросил у Пол-Человека. Сначала тот отказывался говорить, и Тоби пришлось раз сто сослаться на императрицу, пока Пол-Человека согласился хотя бы постоять на месте, чтобы Флинн смог навести на него камеру. На экране Пол-Человека выглядел еще более жутко, чем в жизни, — сгусток энергии, заменявший ему правую половину тела, по непонятным причинам сиял еще ярче.

Уже через несколько секунд глаза начинали отчаянно болеть. А спустя еще несколько мгновений начинало казаться, будто падаешь в бездонную адскую пропасть. Тоби засопел. Ничего, это поправимо. Надо просто чередовать на экране кадры с изображениями Пол-Человека и его самого. Это, конечно, будет отвлекать внимание от слов легендарного создателя разведчиков, но тот все равно ничего нового не сказал. Тоби наклонился поближе к экрану и нахмурился. Выражение половины лица понять трудно, но суровый голос звучит абсолютно искренне:

«Нельзя допустить, чтобы кто-то или что-то мешало Империи защищаться от возможного нападения „чужих“. Эта фабрика скоро должна начать выпуск нового двигателя для космических кораблей, который так необходим Империи. Все, что мешает ее работе, должно быть и будет уничтожено. Постоянные атаки мятежников угрожают производству. Я ликвидирую эту угрозу, даже если мне придется уничтожить всех мятежников до единого, включая женщин и детей. Империю необходимо защитить. Я знаю, на что способны пришельцы».

Тоби остановил запись и недовольно поджал губы. Конечно, те, кто сделал Пол-Человека таким, какой он есть, представляют собой угрозу человечеству в целом. Но ведь их уже двести лет как никто не видел! А с мятежниками можно было бы договориться. Переговоры — это лучше, чем геноцид, да и война бы, возможно, быстрее кончилась… Но Пол-Человека считал этот вопрос принципиальным и обсуждать его ни с кем не собирался. Человек одной идеи — даже удивительно, если учесть, что головы у него, скорее, все-таки две.

Пальцы Тоби быстро забегали по клавишам. Изображение Пол-Человека уступило место трем наскоро снятым портретам разведчиков, которых он с собой привез. Пол-Человека категорически запретил Тоби брать интервью у своих подопечных, но Флинн все-таки сумел истратить на них несколько футов пленки. Эйдж был похож на маньяка-убийцу, у которого только что украли любимую бритву. Барр казался бездушной машиной, ожидающей очередного приказа. Что же касается Шоал… Шоал выглядела так, как будто ее уже ничем нельзя было удивить. Все трое были жестокими, преданными своему делу профессионалами. Не повезло мятежникам. Они еще не знают, что их ждет.

Вдруг дверь с треском распахнулась, и в комнатку ворвался Дэниэл Вольф. Ворвался и тут же остановился — он не представлял себе, насколько мало это помещение. Что, конечно, испортило все впечатление от его драматического появления. Дэниэл грозно посмотрел на Тоби, и тот не спеша развернулся лицом к двери в своем вращающемся кресле. Когда младший Вольф угрожающе навис над ним. Тоби как бы невзначай выпустил ему в лицо густое облако дыма. Дэниэл закашлялся, но не отступил.

— Слушай, ты, червяк! Я намерен просмотреть каждый дюйм твоей пленки до того, как она пойдет в эфир. Эта фабрика принадлежит семье Вольфов. Нам решать, что можно показывать публике и что нельзя. Попробуй только обмануть меня, и я прикажу охране бросить тебя в камеру. А твое начальство пришлет сюда другого репортера. Более сговорчивого. Тебе понравится в камере. Сквозь решетку ты будешь видеть стенку, к которой мы ставим предателей. И определять, кто здесь предатель, тоже будем мы. Так что постарайся, чтобы Вольфы в твоей передаче выглядели достойно. И фабрика тоже. Если, конечно, тебя волнует твое будущее, коротышка!