Читать книгу "Пять красных селедок. Девять погребальных ударов - Дороти Ли Сэйерс"

– Тогда от чего же он умер?

– Загадка. Нет никаких признаков смертельных ран или отравления ядом. Нет следов удушения или серьезных заболеваний. Сердце крепкое. Содержимое кишечника свидетельствует о том, что он плотно поел за несколько часов до смерти. В общем, умер он точно не от голода.

– Может, паралич?

– Мозг изрядно разложился, так что сложно сделать какие-то выводы. Хотя кое-что указывает на то, что все же имело место кровоизлияние в мозг. Но вы должны понять, что если бы человек умер от апоплексического удара, его вовсе не нужно было бы закапывать.

– Вы совершенно правы. Итак, мы едем на ферму Жана Легро.

Ферма оказалась маленькой и вовсе не процветающей. Сломанная ограда, полуразрушенный флигель, заросшие сорняками поля свидетельствовали о том, что семья нуждается не только в средствах, но и в рабочей силе. Гостей приняла хозяйка дома – крепкая, мускулистая женщина лет сорока, державшая на руках девятимесячного младенца. При виде комиссара и сопровождающего его жандарма в ее глазах мелькнула тревога, однако лицо почти сразу приобрело выражение ослиного упрямства, столь характерного для французских крестьян.

– Мсье комиссар Розье?

– Он самый, мадам. А этот джентльмен – милорд Уимзи, приехавший из Англии, чтобы задать вам несколько вопросов. Можно войти?

Хозяйка пригласила гостей в дом, однако при слове «Англия» в ее глазах вновь вспыхнула тревога, что не укрылось ни от комиссара, ни от лорда Питера.

– Ваш муж, мадам Легро… – сразу перешел к делу комиссар. – Как давно он отсутствует?

– С декабря, мсье комиссар.

– И где же он?

– В Бельгии.

– Где именно?

– По-моему, в Диксмуде, мсье.

– Вы не знаете наверняка? Вы не получали от него писем?

– Нет, мсье.

– Странно. Зачем он поехал в Диксмуд?

– Он предположил, что его родные, вероятно, живут в этом городе. Вы же знаете, что он потерял память. И вот однажды в декабре он мне и говорит: «Сюзанна, заведи-ка граммофон». Я поставила пластинку с песней «Колокольный звон» на стихи Верхарна. Приятная музыка. И в тот момент, когда раздался перезвон колоколов, мой муж вдруг закричал: «Диксмуд! Есть ли в Бельгии город Диксмуд?» Я ответила, что есть. Тогда мой муж сказал: «Это название мне знакомо. Я уверен, Сюзанна, что моя любимая матушка живет в Диксмуде. И я не успокоюсь до тех пор, пока не съезжу туда и не наведу справки». Мсье комиссар, он уехал, забрав с собой наши скудные сбережения, и с тех пор я о нем не слышала.

– Histoire tres touchante[56], – сухо произнес комиссар. – Позвольте выразить вам сочувствие, мадам, но мне почему-то не верится, что ваш муж – бельгиец. Бельгийские войска не принимали участие в боях при Марне.

– А если его отец женился на бельгийке, мсье? В таком случае у него должны быть родственники в Бельгии.

– C’est vrai[57]. Он не оставил адреса?

– Нет, мсье. Сказал, что напишет, когда прибудет на место.

– На чем же он уехал? На поезде?

– Да.

– И вы не наводили справки? У мэра Диксмуда, например?

– Поймите, мсье, я была сбита с толку. Даже не знала, откуда начинать поиски.

– Разве не для этого существует полиция? Почему вы не обратились к нам?

– Мсье комиссар, но ведь я не знала… не представляла, чем это закончится. Я все повторяла себе: «Завтра он обязательно напишет». И ждала. Et enfin…[58]

– Et enfin… вы решили написать сами. Почему вы подумали, что ваш муж находится в Англии?

– В Англии, мсье?

– В Англии, мадам. Вы написали ему на имя Пола Тейлора, разве нет? В город Валбеш в графстве Линколонне[59]. – Комиссар превзошел себя, пытаясь выговорить сложные иностранные названия. – Написали, написали, мадам. И не надо мне говорить, будто вы считали, что муж находится в Бельгии. Вы же не станете отрицать, что это ваш почерк? К тому же в письме указаны имена ваших детей и тот факт, что умерла ваша корова.

– Мсье…

– Как же так, мадам? Все эти годы вы лгали полиции? Вы же прекрасно знали, что ваш муж никакой не бельгиец, а англичанин. И его настоящее имя Пол Тейлор. И он вовсе не терял память. Думаете, у вас получится обмануть полицию? Нет, мадам, дело, как выяснилось, очень серьезное. Вы подделали документы, а это преступление!

– Мсье, мсье…

– Это ваше письмо?

– Раз уж вы его нашли, что толку отрицать? Но…

– Хорошо, что вы признались. А что вы имели в виду, когда упомянули военные власти?

– Не помню, мсье. Мой муж… Умоляю вас, скажите, где он.

Комиссар Розье посмотрел на Уимзи, и тот произнес:

– У нас есть опасения, что ваш супруг мертв.

– Ah, mon dieu! Je le savais bien[60]. Будь муж жив, он непременно написал бы мне.

– Если вы поможете нам и расскажете правду, мы сможем идентифицировать его личность.

Женщина стояла, переводя взгляд с одного мужчины на другого, и наконец повернулась к Уимзи:

– Вы, милорд, не пытаетесь загнать меня в ловушку? Вы уверены, что мой муж мертв?

– Да какая разница! – воскликнул комиссар. – Вы должны рассказать правду, иначе вам же будет хуже.

Уимзи открыл чемоданчик и достал оттуда нижнее белье, снятое с трупа.

– Мадам, мы не знаем, ваш ли муж тот человек, с которого мы это сняли, но клянусь вам честью, что мужчина, на ком была эта одежда, действительно мертв.

Сюзанна Легро взяла вещи в руки и медленно ощупала своими натруженными пальцами каждую заплатку и заштопанную прореху. А потом, словно при виде этих вещей что-то сломалось у нее внутри, упала на стул, уткнулась лбом в заштопанные вещи и разрыдалась.

– Вы узнаете одежду? – мягко спросил комиссар.

– Да, она принадлежит моему мужу. Я сама ее латала. Значит, он действительно умер?

– В этом случае вы не навредите ему, если все объясните, – заметил Уимзи.

Немного придя в себя, Сюзанна Легро решила сделать заявление, и комиссар позвал своего помощника, чтобы тот записывал показания.

– Это правда, что мой муж не француз и не бельгиец. Он англичанин. Но муж действительно был ранен в тысяча девятьсот восемнадцатом году во время отступления. Он потерял много крови и совсем обессилел, однако памяти не терял. Он умолял помочь ему и спрятать, потому что не хотел больше воевать. Я ухаживала за ним до тех пор, пока ему не стало лучше, а потом мы придумали, что будем говорить людям.