Читать книгу "Сны инкуба - Лорел Гамильтон"

Зебровски повернулся к залу спиной и жестом показал мневстать перед ним, чтобы никто не видел, что мы разговариваем.

— С приездом тебя.

— Чего ты всех людей шерифа держишь снаружи?

— Когда мы подъехали, они согнали сюда всех вампиров иобрабатывали их крестами. Не трогали, нет, только кресты у них светились так,что глазам больно. При этом они объясняли: не будете говорить — не уберёмкресты.

— Блин, использование освящённого предмета при допросевампиров федеральным судом было запрещено — когда ж это было? — три месяцатому назад.

— Ага, — подтвердил он, приподняв очки и потираяглаза пальцами.

— Так здесь же каждый вамп сможет подать в суд, —шепнула я.

Он кивнул и поправил очки.

— Я ж тебя и поздравил с приездом.

Пока не был принят такой запрет, многие сотрудники полицииносили освящённые предметы как деталь формы — булавку или заколку, а теперьснова только спрятанными на теле. Когда имеешь дело с вампирами, освящённыепредметы приравниваются к оружию. Из чего следует, что в действиях шерифапросматривается состав преступления: нападение с применением смертоносногооружия.

— Только он крестом махал или его люди тоже?

— Некоторые из них. Пока мы не приехали, у них у всехбыли маленькие булавки на лацканах в форме креста. Я их заставил эти булавкиснять, но пришлось пригрозить, что позвоню в ближайшее отделение ФБР.

Я вытаращила глаза. Ни один коп не питает излишне нежныхчувств к агентам ФБР.

— Уж пусть лучше ФБР себе дело заберёт, чем я им спущутакое. Вампиры перепуганы до смерти. Есть ли среди них виновный, я не могу сказать,потому что из них кто взбешён, а кто перепуган. Мало кто из них даже согласитсяс нами говорить теперь, и по закону они и не обязаны.

В голосе его это не было слышно, но никогда я его ещё такимзлым не видела. Видно было по прищуру век, по напряжённым рукам. Обычно именноЗебровски остаётся спокоен, но у каждого свой предел.

— Нам стукнули тут из Нового Орлеана и Питтсбурга.Очень похожие преступления. В Питтсбурге два, в Новом Орлеане пять. Потом ониперебрались сюда.

— Везёт нам, — сказала я.

— Ага, только это значит, что приходится ждать ещё трехтрупов. И очень надо, чтобы законопослушные граждане-вампиры с нами неотказались говорить.

— Посмотрю, что смогу сделать. Есть у тебя кто-нибудьконкретный, с кого начать? Я в том смысле, что сейчас 4:30, до рассвета часатри или того меньше. А их надо будет отпустить по домам до рассвета, еслитолько не будет, чего им предъявить.

— У нас там на боковой автостоянке мёртвая женщина,множественные укусы вампиров. Они — вампиры. Наверняка я уговорю какого-нибудьсудью задержать их как важных свидетелей. Есть один, который настольконенавидит вампиров, что ордер мне выпишет.

Я замотала головой:

— Мы хотим уладить это дело, а не раздуть. Прямо сейчасони могут подавать в суд на город, так не будем давать им повод подать ещё и нанас.

Он кивнул, отступил и широким взмахом руки показал мнедорогу.

— Они все твои. Удачи.

Возле большого очага в центре зала расселась группавампиров, и ни один из них не принадлежал Жан-Клоду. Некоторые сосредоточилисьвозле большого стола перед камином в больших удобных креслах, другие надиванчике у огня. Один сжимал в руках диванную подушку с узором под шкурулеопарда. Глаза у него вылезали из орбит, и похож он был на контуженного.Остальные пятеро были перепуганы или рассержены, или то и другое одновременно,но держались лучше, чем обнимавший подушку.

Я показала значок и объяснила, кто я такая. Но не значокзаставил того, с подушкой, заскулить:

— Ой, она нас сейчас убивать будет!

— Заткнись, Роджер, — произнёс высокий вампир сприлизанными чёрными волосами и злыми карими глазами. — Зачем вы здесь,миз Блейк? Нас удерживают здесь против воли, хотя единственная наша вина в том,что мы вампиры.

— Как ваше имя? — спросила я.

Он встал, оправил приличный строгий костюм.

— Я Чарльз Моффет.

— Это имя мне известно.

Он занервничал и попытался это скрыть. Да где ему, ещё идвадцати лет нет, как он мёртв — сосунок.

— Вы один из дьяконов Малькольма в Церкви ВечнойЖизни, — сказала я.

Он открыл рот, закрыл снова, выпрямился во весь рост:

— Да, это так, и я этого не стыжусь.

— Да, но Малькольм запретил членам своей церквипосещать этот берег реки с нечестивыми целями.

— Откуда вы знаете, что предписывает наш учитель?

Он пытался блефовать, но здесь это не проходило.

— Потому что Малькольм обратился к Мастеру Города иполучил его согласие сообщать Малькольму обо всех членах его церкви, посещающихего клубы. Вам, ребята, в такие злачные места вход заказан. Вы должны —цитирую: «Быть выше любого упрёка».

Один из вампиров, лысеющий, в очках, начал раскачиваться вкресле.

— Я же говорил, не надо было нам сюда идти. ЕслиМалькольм узнает…

— Она — слуга Жан-Клода. Она должна ему сказать, а онскажет Малькольму.

— Вообще-то соглашение предусматривает стучать толькона тех, кто приходит в наши клубы. Присматривать за всей этой стороной рекиМалькольм нас не просил.

Лысый вампир посмотрел на меня так, будто я предложиласпасение души.

— Вы не расскажете?

— Если вы мне все изложите, что знаете об этом деле, яне вижу причин рассказывать.

Лысый вампир тронул Чарльза Моффета за рукав. Тот выдернулрукав из его пальцев.

— Почему мы должны вам верить?

— Слушайте, не я ведь подписала соглашение онравственности с моим мастером и учителем, и не меня поймали в стрип-баре — этос вами случилось. Так если тут сомневаться, кто держит слово, а кто нет, так нево мне же? Вампир, который пошёл против прямого приказа своего мастера — чтотолку от него мастеру или поцелую в целом?

— Мы в нашей церкви не называем группу вампировпоцелуем. Малькольм считает это слово слишком чувственным.

— Пусть так, но это не отменяет сказанного. Вы предалисвоего мастера, свою церковь и свой обет — или вы в этой церкви и обет на кровине приносите?

— Варварский обычай, — сказал Чарльз. —Церковь объединяет нас моральными стандартами, а не какими-то магическимиклятвами.

Я улыбнулась:

— Ничего себе стандарты, — сказала я и обвеларукой помещение.

Чарльз зарделся, что для вампира непросто, и это сказаломне, что сегодня он хорошо насытился, от пуза.