Читать книгу "Дзержинский. От "Астронома" до "Железного Феликса" - Илья Ратьковский"

18 сентября 1923 г. Дзержинский был утвержден председателем коллегии ОГПУ СССР. Преобразование ГПУ в ОГПУ обозначало его новый статус, подчинение непосредственно СНК. Утверждение Дзержинского в должности руководителя ОГПУ СССР произошло накануне нового витка внутрипартийной борьбы. 23–25 сентября 1923 г. состоялся очередной Пленум ЦК. На нем были озвучены многочисленные факты стачек и забастовок рабочих, имевших место во многих городах страны еще летом. Пленум был вынужден констатировать, что в обстановке нэпа многие чиновники потеряли демократический облик, оторвались от масс, стали плохими коммунистами, обюрократились. Прения по данному вопросу приняли острый характер. Троцкий, хлопнув дверью, покинул заседание. Первоначально многие посчитали это очередной выходкой, характерной для Троцкого, которая не будет иметь последствий. В политбюро все шло своим чередом, в т. ч. вновь возник вопрос об отпуске Дзержинского. Сам факт предполагаемого рассмотрения вопроса о его отдыхе демонстрировал то, что в Политбюро не ожидали каких-либо действий со стороны Троцкого.

В начале октября Дзержинский узнал о том, что вопрос о его отпуске будет рассмотрен на очередном заседании Политбюро 3 октября. Стремясь предотвратить положительное решение Политбюро, он написал накануне заседания письмо о нецелесообразности отпуска, указывая на необходимость завершения целого ряда политических дел. «Он ссылался на положение дел в ОГПУ и в НКПС, требующие его присутствия, на неликвидированный еще вопрос о «рабочей оппозиции» и на международную обстановку. Все это вызывало необходимость величайшего темпа работы и напряжения всех партийных сил»[1191]. В конце письма он резюмировал: «Уходить в отпуск сейчас и психологически было бы очень трудно — и отпуск не дал бы мне того, что требуется от отпуска, тем более что здоровье мое требует не отпуска, а некоторого сокращения часов ежедневной работы, на что испрашиваю согласия. Ввиду этого прошу снять с обсуждения вопрос о моем отпуске»[1192].

3 октября 1923 г. Политбюро рассмотрело вопрос об отпуске Дзержинского (докладчик — Молотов). Несмотря на письмо Дзержинского, было решено: а) Считать абсолютно необходимым предоставление Дзержинскому отпуска (не менее месячного). б) Поручить Секретариату ЦК вести контроль за исполнением этого постановления и установить совместно с врачебным консилиумом срок и место лечения[1193]. Дзержинский был не согласен с этим решением и пытался этот процесс отложить, указывая на свою занятость в октябре. Некоторое время он справлялся с этой задачей.

Между тем 8 октября 1923 г. Троцкий направил резкое письмо членам ЦК и ЦКК о хозяйственном кризисе и внутрипартийном режиме. Среди причин сложившегося положения он назвал бюрократизацию партийного аппарата; узурпацию прав на решение всех важнейших хозяйственных вопросов; рассмотрение этих вопросов наспех, без основательной подготовки их специалистами; попытки «военно-коммунистического командования ценами» и механическое их снижение в административном порядке. Большинство в Политбюро сделали попытку представить письмо «платформой, на основе которой делаются энергичные попытки к образованию фракции». Отпуск Дзержинского откладывался.

Уже 11 октября он принимает активное участие в заседании Политбюро. Здесь он занимает двойственную позицию. С одной стороны, он четко выступает за единство в партии и позицию Троцкого не принимает. Это будет характерно для Дзержинского и при дальнейшем развитии партийной дискуссии. С другой стороны, ряд высказываний Троцкого о бюрократизации партии были созвучны выступлению Дзержинского на Политбюро. Так, Дзержинский потребовал обновления Московского комитета как слишком бюрократизированного, вследствие чего рядовые члены партии в Москве не считают возможным открыто высказывать свое мнение в рамках партийной организации, делая это за ее спиной[1194].

В последующие несколько дней он интенсивно работает сразу по нескольким направлениям. Он подготавливает материалы о спекуляции в Москве и возможных мерах против нее. Именно спекуляция в Москве и других крупных городах объявляется главным врагом страны, источником многих бед, в т. ч. плохого снабжения рабочих.

В целом борьбе с преступностью Дзержинский всегда уделял особое внимание. Среди прочих действий следует упомянуть ликвидацию Хитрова рынка. «В 1923 году чекисты убедились в том, что, пока в Москве будет действовать Хитров рынок, окончательное искоренение в столице спекуляции и уголовных преступлений невозможно. Свое мнение они доложили Дзержинскому. Феликс Эдмундович тотчас же в сопровождении чекистов инкогнито отправился на Хитров рынок. Там ему представилась мрачная картина: рынок кишел отбросами общества — спекулянтами, шулерами, ворами и другими паразитическими элементами. На другой день он связался с Московским Советом и добился ликвидации Хитрова рынка — этого остатка старой, крепостной Москвы»[1195]. Ликвидация Хитрова рынка была одним из решительных действий по борьбе со спекуляцией в Москве, намечались в октябре Дзержинским и новые карательные меры.

Между тем в октябрьские дни усилилась внутрипартийная борьба. 15 октября 1923 г. в Политбюро ЦК было представлено «Заявление 46-ти», подписанное 46 членами партии со стажем до 1917 г.

В этом «заявлении», как и в письме Троцкого, легко обнаруживалась перекличка с ленинскими идеями политической реформы. Но в «заявлении» вопросы изменения внутрипартийного режима и борьбы с аппаратным бюрократизмом ставились еще шире и острее, чем в последних ленинских работах. Под письмом поставили свои подписи Е. А. Преображенский, С. В. Бреслав, Л. П. Серебряков, А. П. Розенгольц, Г. Л. Пятаков, В. В. Оболенский (Н. Осинский), Н. И. Муралов, Т. В. Сапронов, А. З. Гольцман и другие известные деятели партии большевиков.

19 октября 1923 г. появился «Ответ членов Политбюро на письмо тов. Троцкого», содержание которого было предвзятым и тенденциозным. В нем поднимался вопрос о стремлении Троцкого к личной диктатуре, использовалось грубое искажение фактов. В «Ответ» был включен специальный раздел — «Заявление 46 сторонников тов. Троцкого», в котором утверждалось, что эта «петиция» представляет собой «перепев письма тов. Троцкого» и является образцом «планового», «маневренного», «координированного» выступления (между тем на сегодняшний день не обнаружено доказательств того, что Троцкий принимал участие в написании «Заявления 46-ти»).

Отпуск вновь откладывался. Правда, Дзержинский в этот период планировал соединить свой отпуск с работой. В записке от 19 октября он писал: «Мне хотелось бы воспользоваться отпуском, чтобы ознакомиться с работой Северной дороги»[1196]. Также он продолжал отслеживать ситуацию с Эмбским месторождением нефти[1197]. Продолжал он работать и над другими вопросами, которыми ранее занимался. Так, 22 октября он пишет письмо Сталину с изложением мер борьбы с московскими спекулянтами: «Мое предложение — разрешить Комиссии по высылкам расширить свои права на высылку по отношению к этим злостным спекулянтам — принимая к рассмотрению дела в отношении этих элементов по моим, т. е. Председателя ОГПУ Ф. ДЗЕРЖИНСКОГО, докладам. Я уверен, что в месячный срок мы оздоровим Москву от этих элементов и что это скажется, безусловно, на всей хозяйственной жизни»[1198]. В этот же день Дзержинский пишет записку В. Р. Менжинскому, в которой, упомянув о письме Сталину, конкретизировав свое видение массовой высылки. Дзержинский примерно указал масштаб высылки: 2–3 тысячи человек. Также в записке называлось предположительное место высылки: Нарым, Туруханский край, Печора. По мнению Дзержинского, массовая высылка спекулянтов из Москвы не только улучшит экономическую ситуацию в Москве, но и оздоровит атмосферу от антисемитизма[1199].