Читать книгу "Роман Галицкий. Русский король - Галина Львовна Романова"

- Так, княже!.. Истинно так, - закивали киевские бояре, спеша понравиться новому князю. - Ты есть великий князь и самодержец всея Руси! У тебя сила и правда! Любит тебя Господь, печатью своей отметил…

Роман нетерпеливым жестом прервал боярские славословия. Дома лести не терпел и тут не собирался, ибо были у него на Киев свои виды.

- Ведаю я, каково на Руси князья живут, - продолжал он. - Всеволод под себя Русь собирает, расстраивает города, укрепил свою вотчину лесами и засеками - не пробраться к нему половцу. Новгород торговлей силён и боярским советом, там своя вольница. Ольговичи со всех сторон Мономашичами зажаты, вынуждены так и эдак крутиться, чтоб не попасть, как кур в ощип. Полочане - те с литвой и ятвягами заодно, у них своя жизнь. Волынь моя и Галич, а также Киевщина и Переяславль-Русский стоят на порубежье. От нас зависит, спокойно ли спать будут прочие русские земли. Потому и жизнь здесь должна быть другой, ибо если не будет Киев силён, придут половцы и завоюют его. Не буду я сидеть в Галиче - и подпадёт Червонная Русь под власть угров и ляхов. Потому и решил я, что новый нужен порядок княжения на Руси. Ныне все наши нестроения от того, что бьются князья за право великого княжения и чужие волости. А я задумал сделать так, чтобы у каждого князя вотчина была своя. Каждый род своей землёй бы владел и на чужую не замахивался. И было бы в тех землях не по старинному лествичному праву наследование, но от отца к старшему сыну и лишь в случае кончины его бездетным власть отходила к сыну младшему. И чтобы было шесть уделов на Руси - Чернигов, Смоленск, Полоцк, Владимир-Волынский, Владимир-на-Клязьме и Рязань…

- А Киев как же? - раздались со всех сторон голоса. - Киев-то кому? Уж не тебе ли, княже? Иль велишь Ольговичам отдать?

- Киев же не будет ничьим, - ответил Роман. - А выбирать нового князя будут шесть старших в роду от шести главных княжений. Кого изберут, тот Киев под свою руку и возьмёт. А умрёт он - и сызнова соберутся князья. Так я задумал, и таковое слово своё хочу донести до остальных князей земли Русской. Что скажете, бояре?

Те вопросительно переглядывались. Киевские бояре косились на волынских и галицких. Приглашённые на совет Романовы подручники напряжённо думали.

- А наши уделы что? - наконец подал голос Ингварь луцкий. - Оставить?

- Ваши уделы вам и отойдут, - кивнул Роман. - Станут меньшие князья владеть ими, как прежде, и отдадут их старшим сыновьям своим. А делить уделы пущай никто не делит, чтобы Русская земля не умалялась.

- Это как же - не делить? - воскликнул Ингварь. - Это какой же отец согласится одному сыну оставить всё, а остальным ничего? И какой же князь станет подручником у своего брата? Это что же - сколько же безземельных князей сразу на Руси появится?

- Не бывать такому! - почти хором подхватили безземельные князья Владимировичи. - Каждый князь должен иметь свой удел. А велик он или мал - так то по роду его пущай будет положено.

- Вот и станет всяк мыслить, что его род лучше, нежели у соседа, - оборвал Роман. - И пойдёт на соседа войной, чтоб к своему клоку земли лишнее болото с лягушками прирезать. А после придут половцы, иль угры, иль ещё кто - и передавят нас поодиночке. Нет! - стукнул кулаком по подлокотнику - Будет, как я сказал!

И полетели по Руси во все княжества гонцы, везя Романовы грамоты к остальным князьям. «Радея о земле Русской и видеть её обильной и мирной желая, - писал Роман, - зову я вас на снем, дабы новый ряд утвердить. Каждый да держит отчину свою, и отчину свою не делит меж сынами и сыновцами, но после кончины отдаёт старшему сыну, чтоб и тот сыну своему передал, дабы Русская земля не умалялась. А земель пущай будет шесть -Полоцкая земля, Рязанская земля, Волынская земля, Черниговская земля, Смоленская земля и Владимиро-Суздальская земля. А Киев пущай будет един для всех и шестеро сих князей пущай решают, кто из них будет держать стол до своей смерти».

Получив грамоту, Всеволод Большое Гнездо долго сидел в своих покоях, запёршись и напряжённо раздумывая.

- Ишь, чего выдумал! - снова и снова возмущался он, пробегая глазами ровные строки грамоты. - Землю переделить. Киев общим сделать. Да ещё и по-новому землю наследовать. И уделы оставить в наследование. Это что же выходит - всяк князь имеет свой удел, передаёт его своему сыну по наследству и никто над ним не властен. Каждый у себя будет хозяином, а до большой земли ему и дела нет! И потом - кто у нас на Руси великий князь? Я или этот галичанин?

Не хотел Всеволод соглашаться с Романом. И не только потому, что боялся перемен, - мечтал он собрать вокруг себя всю Русь, чтобы сделать Владимир новой столицей Руси взамен стареющему Киеву. Потому так зорко следил за остальными князьями, не давал никому усилиться сверх меры, чтобы князь тот не вырвался из-под его власти. Рязанцы ныне все по его указке живут, Новгород тоже усмирён, на юге есть его вотчина - в Переяславле-Русском княжит сын Ярослав, - остались Чернигов, Смоленск и Галицко-Волынская земля. Не хотел Всеволод усиления других князей, для этого и воевал с ними, и друг с другом стравливал, и роднился с соседями. Не любил он Рюрика, не мог желать ему добра, потому и не помог ему против Романа Мстиславича. Но и усиления волынского князя не желал, понимая - этот противник вряд ли окажется ему по зубам.

- Не указ ты мне, Романко, - бормотал князь. - Я - старейший князь на Руси, и коли ты этого не понял до сей поры, пришло время понять!

Кликнул слугу, велел подать перо и чернила и до позднего вечера сидел, склонившись, у свечи, писал. А на другое утро призвал своего милостника Кузьму Ратшича, коему всегда доверял особые дела, и, вручая ему грамоту, сказал:

- Скачи, Кузьма, в Киев, послом ко князю Роману. Отдай ему эту грамоту и на словах передай: дескать, не может Всеволод принять приглашения и прибыть на снем, поелику не хощет преступить обычай отчич и дедич.

Кузьма Ратшич поклонился и вышел.

4

Знал Всеволод, что делает. Слишком давно он начал собирать вокруг себя Русскую землю. Прочие князья привыкли к нему, считались с силой и мнением владимиро-суздальского князя. Рязанцы смотрели в рот, новгородцами правил ставленный Всеволодом владыка, и среди бояр были его сторонники. Смоляне все были свои, все Мономашичи. Ольговичи тоже были повязаны ротами и родством. Получив свои грамоты, они все вопросительно обернулись в сторону Залесья - как поведёт себя Всеволод, так и они поступят. И поскольку тот не тронулся с места и ответил отказом, то и они остались дома, каждый при своём, не желая и боясь перемен.

Кузьма Ратшич прибыл в Киев в конце лета, со свитой, как и положено послу великого князя. Роман встретил его достойно - после отъезда Рюрика княжеский дворец успели привести в пристойный вид. Ради Кузьмы приказал накрыть столы, пошире распахнул ворота детинца.

Кузьма не стал заводить долгих разговоров. После обычных посольских расспросов передал Роману Всеволодову грамоту и отошёл, ожидая ответа.

В письме был не только отказ. Не был слеп Всеволод и понимал, что ежели рассердить Мстиславича, то Роман может, собрав рати, двинуться на север. И вчерашние враги Ольговичи станут ему союзниками только потому, что появится возможность посчитаться с Владимиро-Суздалем. А это означает не только новую усобицу - это означает, что придётся тогда ему на склоне лет потерять всё, что приобрёл с таким трудом.