Читать книгу "Star Wars: Я - джедай! - Майкл Стэкпол"

Люк улыбнулся:

– Я буду рад разделить такое воспоминание.

Саараи-каар настороженно прищурилась, затем согласно кивнула:

– Пусть они тоже увидят.

– Отлично, – я сконцентрировался. – Думаю, я готов.

Я почувствовал у себя в мозгу легкое покалывание, затем прикоснулся к Силе, вплел в нее то, что получал от Элегоса, и спроецировал это на всех остальных, кто находился в комнате. Я почувствовал, что установил контакт со всем – кто-то горел желанием, кто-то был холодным, как ледяная глыба. Я был всего лишь проводником, проектором, невольным зрителем того, что протекало сквозь мое сознание.

Далее если бы я поставил себе целью редактировать эту информацию, вряд ли у меня это получилось. То, что я видел, проходило сквозь глаза каамаси и несло такой яркий отпечаток его чувств и эмоций, что любой вставленный мною фрагмент был бы немедленно распознан как человеческий и искусственный. Более того, объем информации просто накрыл меня с головой. Я видел, слышал, ощущал вкусы, ощущал фактуру предметов, даже запахи – ситх побери! – я даже ощущал запахи! Их было так много, что я не имел понятия, чему они принадлежат, и не мог им дать названий. Мемния была похожа на голографическое изображение с идеальным изображением и звуком, и только просмотрев ее много раз подряд, можно было увидеть все ее детали.

Я оказался в теле Йиеника Ит'Клии, а по сторонам от него стояли его друзья-джедаи. Моего деда он называл про себя Пряным Деревом – конечно же, он знал, как его зовут, но благодаря острому обонянию для каамаси запах был намного важнее звука-имени. Второго джедая он называл Пустынным Ветром. Я слышал, как Пустынный Ветер пытается переубедить темных джедаев – наших противников, слышал все наши ответы на их фразы. Все точно так же, как в моем сне. Затем началась битва, и клинки мелькали, свистели, шипели и сыпались искрами.

Ведение боя в теле каамаси было для меня чем-то абсолютно чуждым. Его длинные конечности и обманчиво тонкие мускулы были невероятно сильны и проворны. Его, ставшие на время моими, ноги шаркали по пыли, постоянно поддерживая баланс, и в любую секунду были готовы бросить меня вперед, в атаку. Я видел, как ко мне приближается мой враг, видел, как она наносит удары мечом с разных сторон, прощупывая мою оборону. Я понимал, что у нее есть определенное мастерство, но в какой степени – я затруднялся сказать, и когда она атаковала, на меня накатывались волны страха.

Боль пронзила мой левый бок, когда рыжеволосая женщина – Цветок-В-Пыли – распорола мою плоть острием лазерного меча. Запах горелой кожи и крови почти затмил вспыхнувшую боль. Я с невероятной быстротой крутанулся на триста шестьдесят градусов, мой огненно-красный клинок отбил ее меч в сторону.

Она была хороша, но я знал, что я лучше.

Мускулы каамаси напряглись, и я нанес удар снизу, пробивая ее оборону, и раскроил ее от бедра до плеча. Цветок-В-Пыли качнулась и упала на спину. Ярко вспыхнул взрыв голубой энергии, поглотивший ее тело, и взрывной волной меня отбросило назад. Я повалился на землю.

От саараи-каар ко мне вернулась волна горечи по погибшей Цветку-В-Пыли, но это чувство было ничем по сравнению с тем горем, которое обрушилось на меня, когда я посмотрел налево. Я увидел, что Пряное Дерево лежит на земле и не может дотянуться до меча. Я знал, что если я сконцентрируюсь, то смогу унять боль и подтолкнуть меч прямо в его руки. Это заняло бы всего один момент, и анцати – Ночной Пот, лелея злорадный восторг, явно давал мне этот момент.

Но тут Пряное Дерево кинулся к своему мечу, и Ночной Пот проткнул его. Я почти чувствовал, как клинок раздирает плоть моего друга, разрывает связи, державшие жизнь в его теле. Я думал, что смерть будет мгновенной, но он умудрился улыбнуться. Лазурный клинок, приковавший его к земле, зашипел и погас, а через секунду я уже понял, что сделал Пряное Древо, на что он употребил свой редчайший дар джедая и какую ужасную цену он заплатил за это.

Ночной Пот поднялся в воздух, затем содрогнулся и улетел прочь с такой скоростью, словно им выстрелили из древней пушки. Его тело пролетело сквозь шатры, поставленные под дюракритовым куполом. Ночной Пот взорвался, как и тот темный джедай, которого убил Пустынный Ветер. Их смертные тела были уже не в состоянии сдерживать скрытую в них темную энергию, и она вырвалась на волю голубой шаровой молнией, которая потрясла дюракритовый купол. Я бросился к Пряному Дереву, вытаскивая его из-под обваливающего купола. Я чувствовал, что Пустынный Ветер поддерживает купол над нами, затем он отпустил его, когда мы выскочили на свободное пространство.

Я упал коленями в грязь и обнял голову своего друга. Пустынный Ветер встал рядом, и, положив руку мне на плечо, сказал:

– Мне кажется, он знал, что Тайрис слишком хорошо владеет мечом и справится с любым из нас. Нейаа знал, что лазерным мечом такого врага не одолеть, поэтому он нашел иной способ защитить нас.

Я погладил лицо моего деда, утирая кровь с пореза у него на лбу и с уголка рта.

– Чтобы мы выжили, ему пришлось умереть. Это так грустно.

– Но погибнуть в битве – это честь, и мы должны чтить и помнить его.

Я кивнул:

– Это будет очень грустный день, когда такое благородство забудут.

– Или будут его бояться.

– О да, это будет еще хуже, – я улыбнулся и полной грудью вдохнул запах Пряного Дерева, затем меня обеспокоило то, что его голова на моих коленях вдруг стала легче. Я опустил взгляд и увидел, что его тело растворяется в воздухе, одежда опадает, теряя опору, а лазерный меч катится в пыль. Прямо у его ног с грохотом рухнула последняя секция купола, и несколько камней развалилось на куски. Я поднял один из этих фрагментов и провел по нему большим пальцем, чувствуя, что на нем выбит какой-то странный знак.

Меня начала бить дрожь, и Пустынный Ветер поддержал меня, чтобы я не упал.

– Ты ранен, мой друг, – сказал он. – Нам нужно уходить отсюда. Здесь, в месте средоточения зла, не может идти речь об исцелении ран.

– Я могу вернуться на Йумфлу.

– Хорошо, а потом на Кореллию, – Пустынный Ветер помог мне подняться. – Семья Нейаа должна узнать, что он умер, как герой.

* * *

Воспоминание растаяло, и ко мне вернулось обычное зрение – передо мной прорисовывалась комната, в которой мы стояли. Губы мои были солеными. Я поднял руку и утер слезы. Я повернулся, чтобы поблагодарить Элегоса, но не мог говорить – у меня сперло горло.

Элегос кивнул:

– Я знаю.

Саараи-каар заговорила тихим-тихим голосом:

– Я хорошо знаю, какую боль довелось испытать твоему деду от гибели друга, каамаси. Я скорблю по нему, но их уверенность в своей правоте ни в коем случае не означает, что они были действительно правы. Когда рухнул купол, под ним погиб мой муж. Мы потеряли шестерых друзей, и я осталась одна с тремя учениками, – она положила руку на живот, – и с мальчиком, который рос внутри меня. Мы спрятались от джедаев, затем оплакали и похоронили убитых. Мы были сплочены, связаны вместе этими смертями. Эта трагедия стала началом нового учения, однако, согласно этому воспоминанию, мы пошли по пути зла.