Читать книгу "Звездоплаватели - Георгий Мартынов"

Чем ближе к утру, тем реже появлялись и становились слабее эти сияния.

Общение с венерианами совершенно прекратилось. Только раз жители озера явились к кораблю целой толпой, «человек» в сто. Около часа простояли они у опушки леса, очевидно рассматривая звездолёт, но не подошли к нему ближе.

Константин Евгеньевич был убеждён, что они снова встретятся с венерианами у горного озера.

Все обстоятельства пребывания Белопольского и его спутников в подземном городе, а также встречи вездехода с венерианами на лесной просеке служили темой нескончаемых горячих споров.

Романов высказал предположение, что венериане вовсе не собирались насильно переправить пленников к горам, а просто предложили им самим сделать это. Белопольский долго не соглашался с таким выводом, но в конце концов и сам стал иначе понимать весь немой разговор, происшедший в пещере.

Выходило, что венериане ничем никогда не угрожали людям, относились к ним с самого начала дружелюбно. То, что в глазах людей Земли казалось насилием — захват вездехода, трёхдневный плен, — в глазах венериан могло иметь совсем другое значение. Это могло быть даже выражением гостеприимства — кто мог знать обычаи этого народа?

И то, что произошло у звездолёта, когда венериане отказались взойти на корабль, после того как сами как будто изъявили желание осмотреть его, подверглось после длительного обсуждения переоценке. Все сошлись на том, что венериане просто проводили своих гостей «домой», а на прощание попросили их ещё раз посетить пещеру. Осматривать звездолёт они не собирались.

Но, несмотря на столь благоприятные выводы, Белопольский не считал возможным рисковать и на просьбу Второва разрешить посещение пещеры с целью киносъёмки ответил категорическим отказом.

— Жесты венериан при нашем последнем свидании с ними, — сказал он, — могли означать не просьбу посетить пещеру, а как раз обратное — запрещение. Лучше оставим это до следующей экспедиции, которая будет соответствующим образом подготовлена к такой экскурсии.

Эти слова показали членам экипажа, что Константин Евгеньевич не совсем согласен с общим мнением.

Было ясно, что он не доверяет венерианам и боится новых жертв.

Второву пришлось покориться, но совсем неожиданно он вознаградил себя другими кадрами.

Уже на следующий день после похорон Баландина звездоплаватели заметили движение у плотины. Вскоре стало ясно, что венериане принялись за ночную работу. Белопольский сам предложил посмотреть на неё вблизи.

Появление у штабелей мощного вездехода не произвело на обитателей озера никакого видимого впечатления. Они продолжали своё дело, не обращая на него внимания. Люди благоразумно не зажигали прожекторов. Сквозь окна Второв мог снимать сколько ему угодно, что он, конечно, и сделал. Сверхчувствительные плёнки, изготовленные специально для него, позволяли получить достаточно отчётливые снимки даже в условиях ночи.

Зрелище было исключительно любопытное. Ежедневно вездеход на несколько часов отправлялся к плотине. Кроме Второва, в машине попеременно побывали все члены экипажа. Всем хотелось увидеть фантастическую картину работы венериан.

Но не только интерес вызывала эта картина. Внимательное наблюдение за процессом работы позволило сделать чрезвычайно важные выводы относительно умственного развития жителей озера.

Работа производилась главным образом «черепахами». С ними было несколько венериан. Венериане, очевидно, командовали, отдавали распоряжения. Но как это делалось, люди не могли понять. Никаких жестов, никакого звука. Создавалось впечатление, что венериане отдают распоряжения мысленно и что «черепахи» слышат и подчиняются мысленному приказу. Но это было явно невозможно, тут была какая-то тайна.

Наблюдая за «черепахами», Белопольский часто задумывался о том, как был захвачен в плен их вездеход. Действия «черепах» в тот роковой вечер выглядели вполне осмысленно: они взяли машину «по всем правилам военного искусства». Единственным объяснением было то, что при этом присутствовали венериане, хотя ни Белопольский, ни покойный Баландин не заметили их.

Ещё более сложный манёвр осуществили «черепахи» при атаке на вездеход Князева. Правда, при этом ими уже наверняка руководили венериане, но всё же то, что сделали «черепахи», выходило за пределы мыслимой дрессировки. Земные обезьяны, слоны и другие наиболее развитые животные не были способны на такие действия. Это имело уже характер цирковой дрессировки. Но ведь венериане не могли заранее предвидеть встречу с вездеходом и научить «черепах», как надо действовать при столь внезапных обстоятельствах.

После долгого раздумья Коржевский высказал своё предположение по этому поводу.

— Всё, что мы узнали о «черепахах», — сказал он, — доказывает, что они не обладают разумом и не способны, как и все животные, к логическому умозаключению. Своё дело они выполняют механически, не понимая его смысла. Но их действия при нашей встрече, направленные против прожекторов, нельзя объяснить предварительной дрессировкой. Я думал, что им знакома война, это ошибка: «черепахи» воевать не могут. Но они умеют пользоваться щитами, подходить к чему-то под их защитой и нападать с помощью камней. Как это объяснить? Только охотой. Существует охота на какое-то большое и опасное животное. «Черепахи» приучены охотиться со щитами и камнями и выполнили знакомое дело. Разницы между обычной целью и нашей машиной они не понимали. Мы думали, что они целились в прожекторы. Это не так. Они швырнули камни вообще в машину. То, что при этом были разбиты прожекторы, — простая случайность.

— Значит, — спросил его Второв, — в тот момент венериане не проявили к нам враждебности?

— Нисколько! — ответил биолог. — Вспомните! Они не преследовали вездеход. Не забывайте, что их разум — это не разум обитателей Земли.

Звездоплаватели согласились с Коржевским. Такое объяснение действий венериан многое делало понятным.

Работы у плотины закончились к утру. Старые штабеля были перенесены к озеру, а на их месте уложены новые. При этом снова только один штабель состоял из очищенных стволов, а другой из деревьев с корой и ветвями. Коржевский придавал этому обстоятельству огромное значение.

— Совершенно очевидно, — сказал он, — что не только «черепахи», но и сами венериане действуют по раз навсегда установленному шаблону. Ведь можно наверняка сказать, что эта работа производится сотни лет. Но она всё же крайне примитивна.

Действительно, наблюдая за работой, люди видели, что многое можно было делать более результативно и с меньшей затратой сил. Для этого требовались только самые элементарные представления об организации труда. Но, очевидно, венериане даже не догадывались об этом.

Не было ни малейшего намёка на технику. Всё делалось руками, голым физическим трудом. Принцип рычага, который мог оказать им большую помощь, был неизвестен венерианам. Даже до самых простых каменных топоров, известных людям Земли с незапамятных времён, они не додумались.