Читать книгу "Сквозь толщу лет - Евгения Николаевна Васильева"

магната и шейха Нажиб Аламуддина, прошла первая международная конференция на тему «Пчеловодство тропических и субтропических зон». Речь шла о крупном проекте.

И уже всего через два года, созванная на этот раз индийским правительством, состоялась вторая конференция, представлявшая двадцать три страны. Первые пасечники из Бангладеш, Шри-Ланка, Кении, Новой Гвинеи говорили о несчетных медовых родниках, которые могут забить в экваториальном кольце. Одни плантации каучуконосной гевеи с ее щедрыми внецветковыми нектарниками занимают в тропиках семь с лишним миллионов гектаров. Если снабжать семьи пыльцевым кормом, которого гевея не дает, но который нетрудно заготовить в других местах, гевея может дать взяток весом около 125 тысяч тонн, а это одна шестая нынешнего мирового сбора.

Кокосовая пальма еще щедрее. Цветковые нектарники пальмы и внецветковые гевеи способны в полтора раза повысить количество меда, собираемое сейчас в мире. Но эти два примера не исчерпывают перспективы. Старейшина индийского пчеловедения и пчеловодства, доктор Д. Е. Деодикар изложил перед участниками второй конференции смелый план: основываясь на нектароносном потенциале и графиках цветения флоры Индии, Деодикар подсчитал, что в стране можно эффективно использовать медоносную силу полутораста миллионов пчелиных семей. Это сразу утроит всемирную пасеку!

В посмертно изданной книге «Живое вещество» В. И. Вернадский, перечисляя формы его, составляющие «предмет национального богатства и мирового обмена», называет в числе прочих также пчел и говорит об их «общечеловеческом значении».

Пчелы-сборщицы корма в своих фуражировочных полетах испокон веков демонстрируют полное непризнание законов частной земельной собственности, не считаются с тем, кому принадлежат посещаемые ими леса, луга, сады, посевы, свободно пересекают границы всяких владений и еще в условиях досоциалистического общества игнорировали межу. Так же ведут себя и пчелиные рои. Но все это только в пределах летных радиусов отдельных сборщиц и целых роев.

На наших глазах пчеловодство готовится подняться на новую ступень развития. Глобальная специализация пасек создаст условия для быстрого роста отрасли, обслуживающей внутренние потребности каждой страны и мировой обмен плодных маток со свитой пчел или маток в нуклеусах, семей в бессотовых пакетах, снабженных запасом сахарного канди, и пр. Это и есть направление, в каком по-новому раскроется отмеченное Вернадским «общечеловеческое значение» пчелы.

Грандиозный по охвату времени, может, даже не имеющий в этом смысле аналогов, опыт контактов между пчелами и человеком высокопоучителен и заслуживает внимания и продумывания, как образец взаимодействия способов познания, а также как наглядный урок!

Человек прошел с пчелой большой и сложный путь. Однако, хотя это может прозвучать парадоксом, содружество между ними только начинается. Оно, несомненно, должно становиться все более и более прочным и действенным. Пчела давно стала необходима человеку, она важна для человека сегодня и еще более нужна станет в будущем.

НОВАЯ БАСНЯ О СТРЕКОЗЕ И МУРАВЬЕ (очерк)

ПТЕРОСТИГМА И ФЛАТТЕР

Всем известная старинная и успевшая стать классической басня о Стрекозе и Муравье тоже будет рассмотрена. Но очередь до нее дойдет позже. Сейчас с действующими лицами той же басни придется встретиться по другому поводу, в связи с новой, недавней историей. Значение ее может, однако, остаться недооцененным, если не напомнить, что она имеет отношение к флаттеру. Но весь этот рассказ следует начать с напоминания об одном мечтателе, жившем на окраине глухого провинциального городка царской России. Ночи напролет просиживал он за столом при свете керосиновой лампы, выводя математические формулы полета к звездам. Может быть, только в наши дни, когда с земли Советов поднялись, выходя на свои орбиты, первые искусственные спутники и первые космонавты, мир по-настоящему оценил все величие давнего подвига.

Как же не сказать здесь, что, пытаясь мысленно заглянуть в будущее, ученый, прокладывавший в своих инженерных расчетах путь межпланетных кораблей, предвидел, что, даже отрывая ракеты от Земли и отправляя их в космос, человек не удовлетворится, не остановится, будет дальше совершенствовать летательные аппараты, будет искать не только новые пути ко все более высоким целям, но и новые, более простые средства полета.

Размышляя об этих средствах, К. Э. Циолковский обращал свой взор прежде всего к природным летательным аппаратам, к «насекомым, летающим посредством одной пары крыльев», и приходил к выводу, что «если аэропланы когда-нибудь заменятся орнитоптерами, то разумное устройство их потребует от нас еще более тщательного изучения полета птиц и насекомых».

Первым разобравшись в том, почему крылья продолговаты, и начисто разбив доводы ученых, считавших, что «гусь в полете должен расходовать лошадиную энергию», создатель науки о ракетоплавании заметил, что рождение ракет для космических полетов нисколько не помешает появлению орнитоптеров — птицелета и энтомоптеров — насекомопланов.

Отец русской авиации Николай Егорович Жуковский в своих работах развил мысли об устройстве летательного аппарата птиц и насекомых и способах их полета, объяснил планирование птицы и всякого аппарата тяжелее воздуха.

В последние годы крылья живых существ внимательно изучаются во всем мире. Подвинулось и исследование полета насекомых. Оказалось, здесь жилки крыльев имеют значение: от того, как они размещены, зависит механика крыла.

Но тогда пришлось спросить: почему, каким образом?

Естествоиспытатель, который ставит перед собой подобные вопросы, совершает первый шаг к открытию. Пришло время, и такие шаги были сделаны первоначально инженером В. А. Слесаревым, затем биологом Ю. М. Залесским и рядом других исследователей, посвятивших себя разгадке тайны летящего насекомого. Испытывая природу и учась у нее, стали они закладывать камни в основание новых мостов, ведущих в будущее.

Друзья знаменитого художника Архипа Ивановича Куинджи в своих воспоминаниях, относящихся к концу прошлого века, приводят историю бабочки, которая случайно залетела в мастерскую живописца и осенним утром примерзла к стеклу. Пробуя освободиться, она так сильно обтрепала крыло, что не могла больше летать. А. И. Куинджи принялся спасать насекомое. Из собственных волос смастерил он каркас крыла, а между волосами вклеил вырезанные из тонкой бумаги заплатки, которые мастерски раскрасил, скопировав рисунок с другого крыла.

И вот бабочка вновь полетела, и художник был очень рад этому: он не ставил перед собой иной задачи — он хотел только вернуть бабочке возможность летать…

Прошло примерно полвека, и другой русский художник — Владимир Евграфович Татлин, известный не только картинами, но и нашумевшим когда-то проектом грандиозной башни Интернационала, выставил на всеобщее обозрение модель летательного прибора — конструкцию под названием «Летатлин». Свыше десяти лет работал художник над построенным без единого расчета и собранным из ясеня, лозы, пробки, липы, сыромятных ремней, китового уса, шелка, дюраля 36-килограммовым орнитоптером.

Художники подражали природе. Ученые исследуют ее в разных планах, ищут ее законы.