Читать книгу "Паргоронские байки. Том 1 - Ксения Рудазова"

- Ладно, допустим.

Я вырос в нашей фамильной усадьбе. В Клеверный Ансамбль, как вы, скорее всего, знаете, принимают любого, кто успешно сдаст экзамены, но так было не всегда. Учиться в Мистерию приезжают со всех концов света, но в ней самой уже много веков живут так называемые старые волшебные династии.

Нас можно отличить по характерным красивым фамилиям. Это старинные фамилии, они восходят к самой Парифатской империи, где их носила высшая аристократия. Сейчас они сохранились только в Мистерии. Одни из основателей волшебных династий действительно были потомками древних аристократов, другие... скажем так, ходят слухи, что некоторые наши предки их попросту присвоили. Теперь уже невозможно знать наверняка – прошло слишком много лет.

Так или иначе, фамилию Дегатти до меня носили многие поколения, так что даже если когда-то мой далекий предок ее и присвоил, теперь это уже не имеет значения. На данный момент это одна из самых старых и славных фамилий, известная множеством волшебников. А мой отец, Гурим Дегатти, еще и женился на Ярдамиле Адорази, девице из не менее старого и славного рода.

Счастья в браке им это не принесло.

У меня была хорошая наследственность. Мой отец, как и я, был профессором Униониса. Матушка – профессором Монстрамина. И дедушка Айза тоже был профессором – Поэтаруса. И дядя Жробис – Арбораза. И тетя Маврозия – Нигилиума. Ну а про дядю Курдамоля вы и сами все знаете.

Сплошные магистры и профессора. Талант на таланте. Причем все из разных институтов. Магия в нашей крови бурлила всеми цветами радуги.

К сожалению, моим родителям с потомством не очень повезло.

Я был самым младшим сыном. У меня было два старших брата и две сестры. И все они родились немогущими... вы знаете этот термин? Так в Мистерии называют тех, кто не имеет волшебного дара совсем или имеет настолько зачаточный, что нет смысла поступать даже в Типогримагику. Даже если за десятилетия упорных тренировок немогущего удастся натаскать на пару самых простейших заклинаний... стоит ли овчинка выделки? По статистике, люди делятся на немогущих и одаренных в примерно равном соотношении. Пятьдесят на пятьдесят.

И вот именно такие дети раз за разом получались у моих родителей. Словно какое-то проклятье легло на наш род.

Конечно, не все Дегатти и Адорази были искусными волшебниками. Кроме тех профессоров, которых я перечислил, у нас хватало и магистров, и лиценциатов, и бакалавров, и специалистов... да и неволшебники тоже попадались. Жена дедушки Айзы была абсолютно немогущей – но от этого я не перестал любить бабушку Лурию. Она единственная ухитрялась смягчать нрав моего отца... он заметно испортился после ее смерти.

И тем не менее, меня с самого детства окружали великие волшебники. И моих сиблингов тоже. Но они, все четверо, родились без способностей – и в некотором смысле это было для них везением.

Мои братья и сестры не учились в КА и не стали магами. Зато им досталось счастливое детство. Раз за разом убеждаясь, что очередной ребенок не сумеет поступить, родители позволяли ему просто жить нормальной жизнью. Как трава растет.

Они ходили в школу, играли, гуляли, влюблялись, сами выбирали будущие профессии и занимались обычными вещами для детей, подростков и юношества. Родители не видели в них пользы для династии.

И я им всегда завидовал.

Во мне-то пользу для династии как раз разглядели. Отец ведь уже начал отчаиваться. Он стал думать, что это конец Дегатти как волшебной фамилии.

Такое бывает. В Мистерии полно немогущих, предки которых были великими волшебниками. Магические способности – штука непредсказуемая. Иногда одаренные дети рождаются кучно, образуя целые семьи чародеев, а иногда наследственность вдруг замолкает.

Но я родился довольно одаренным – и стал отрадой для своего отца. Природа словно высыпала одному мне то, что предназначалось пятерым. Это проявилось не сразу, но когда проявилось...

Скажем так, у меня счастливого детства не было. Едва отец понял, что я не бездарен, как вцепился в меня клещом. Он твердо решил доказать, что его род себя не исчерпал – и с самых ранних лет я рос под круглосуточным надзором.

Я не ходил в начальную школу, как обычные дети Мистерии. Отец учил меня сам и приглашал репетиторов. Репетиторы, впрочем, часто сменялись – не выдерживали отцовского характера. Он предъявлял слишком жесткие требования... как им, так и мне.

За малейшие ошибки меня наказывали. За отлынивание от занятий – наказывали. За просто желание пойти погулять, поиграть с братьями и сестрами – наказывали. У меня был расписан каждый день – и большую его часть занимали занятия.

- А как тебя наказывали-то? – спросил Янгфанхофен. – Конфет лишали или в яму с кольями сажали?

- Что-то среднее, - криво усмехнулся Дегатти. – Сейчас расскажу.

Свой одиннадцатый день рождения я встретил в подвале. Меня посадили сюда вчера вечером, без ужина. Я сидел в темноте и пытался разглядеть что-то внутренним зрением. Мне долго не давался этот навык, знаете ли, и отца это злило.

Я уже хорошо знал этот подвал. Чувствовал очертания предметов. Огромных банок, в которых мама хранила протоматерию, потухшего голема, которого кто-то подарил дедушке на юбилей, и мешки с картошкой. Кучу мешков с картошкой.

Мне было всего одиннадцать, и я ужасно хотел есть. Ведь до ужина я точно так же не получил обеда и завтрака. На дворе стояла луна Ворона, было уже лето, до начала учебного года оставалось недолго, и отец собирался совсем уже скоро отправить меня сдавать экзамены.

И из-за этого он особенно сильно нервничал и злился. Ему все казалось, что я не готов. Что я ленив. Что я плохо учусь. Каждая моя оплошность казалась ему чем-то катастрофическим. Он думал, что я либо тупица, либо нарочно над ним издеваюсь.

В этот раз он разозлился из-за того, что я не мог выполнить упражнение. Отец завязывал мне глаза и требовал называть предметы, которые он показывает.

- Что ты видишь?

- Это... это что-то круглое...

- Конкретнее! Не мямли.

Над ухом предостерегающе жужжали шершни.

- Это яблоко? – попытался я угадать.

Шершень ужалил меня в ухо. Резкая боль отдалась в голову и шею, словно в меня вонзили раскаленную иглу.

- Сколько раз я тебе говорил – не смей гадать! Мы не рыночные шарлатаны! Кого ты пытаешься обмануть? Меня? Себя? Экзаменаторов ты не обманешь! Еще раз!..

- Это... – мой голос задрожал, - это что-то размером с кулак...

- Конкретнее!

Я перебирал в голове все круглые предметы размером с кулак, одновременно тщетно пытаясь рассмотреть.

- Я не знаю. Я не вижу.

- Ты не хочешь видеть. Ты даже не стараешься.

- Я стараюсь!

Шершень ужалил меня в другое ухо.