Читать книгу "Моногамист - Виктория Мальцева"

Nikki Reed — Fly With You

Не раздумывая ни секунды, она поднимает свои глаза на меня и выпаливает:

— Я люблю Вас! Я до боли в костях хочу Вас! Я умираю, я погибаю, помогите мне!

Эти простые слова и физический контакт — это мой яд, перед которым я бессилен. Женщина, которая хочет меня… обязана получить, ведь я за этим пришёл в этот мир, не так ли?

Она лихорадочно целует моё лицо, расстёгивает рубашку, а я и не пытаюсь сопротивляться. Зачем? Кому хранить мне верность, Габриель? Кто она мне? Просто очередная… девка, запрыгнувшая в мою постель. Такая же точно, как и эта… Все они жаждут моего тела, моих ласк, секс, секс, секс… Им нужно только одно это от меня.

Чёрт, у меня же нет презервативов!

— Мия, постой, сейчас у меня видеоконференция. Оставь свой адрес у моего секретаря — сегодня в 10 вечера я буду у тебя.

Она вновь поднимает свои синие глаза, и у меня сжимается сердце: не та это синева, которая нужна мне, совсем не та. Чувствую, как жестокая гримаса перекашивает моё лицо, и отворачиваюсь — незачем обижать её. Дурочка, она же неопытна совсем. Стыдливо стягивает блузку на груди, нужно помочь ей, успокоить…

— Мия, я приеду. Не сомневайся. Подумай о стажировке. Подумай о том, что я говорил тебе. Вечером я выслушаю тебя, и ты получишь то, чего хочешь. Договорились?

— Да, — отвечает, не поднимая глаз, неуклюже застёгивает блузку и поправляет волосы.

Вечером, ублажая её по всем законам моего собственного жанра, я всё думал о том, что умудрился таки похоронить своё настоящее счастье.

А дома, в супружеской постели, Габриэль не ждёт от меня мужского внимания, жена самостоятельно хочет взять его.

— Габи, я же сказал, с беременными я не…

— Я женщина и мне не хватает ласки! Мой мужчина игнорирует моё существование, я словно комнатный цветок, о котором почему то решили, будто он кактус! Поливай меня хоть иногда!

В её словах есть смысл. Она — моя жена, и это предполагает определённые действия с моей стороны. Если отсутствие секса я могу оправдать её беременностью (многие мужчины не способны на интим с беременными), то как мне объяснить свою ледяную холодность по отношению к той, которую официально назвал своей женой?

Она ластится, и я больше не отталкиваю, целует моё лицо, шею грудь.

— Габи, спи уже, мне рано вставать.

— Завтра же воскресенье!

— И что? У меня дела!

Она кладёт свою голову мне на плечо:

— Погладь меня… — просит.

И я глажу. Мне жалко что ли? В конце концов, эта упрямая девчонка носит моего ребёнка…

Спустя короткое время я слышу её размеренное сопение под боком… Забавная… И глупая! Девчонка ещё совсем!

Следующим вечером всё повторяется — хитрая рыжая кошка снова засыпает на моём плече, а я неожиданно обнаруживаю, что привыкаю к ней. Спустя две недели ей удаётся раскрутить меня на поцелуй, а ещё через несколько дней — на настоящий поцелуй…

Глава 59. Рождество

Imagine Dragons — Dream

Сегодня 24 декабря — канун Рождества. Вечером запланирована общая вечеринка в Лерином доме, и я на взводе — такой бред могли выдумать только женщины! На что это будет похоже? Моя бывшая жена с мужем, я со своей уже прилично пузатой Габи, дети мои и не мои… Высокие отношения, мать их!

С другой стороны, это будет первый наш раз… Первая встреча после соглашения. Интересно, она прочла свой экземпляр или нет? Скорее всего, нет, иначе бы эта гордая птица уже вылетела из гнезда.

Я снова посещаю своего мозгоправа — на этот раз решил не дожидаться, пока окончательно слечу с катушек: теперь я не один, у меня есть дочь, и я за неё в ответе. Да, забыл, Габи же тоже беременна от меня… Так что у меня уже почти две дочери — Габи тоже родит мне девочку — так сказал врач, проводивший УЗИ.

День — ночь, ночь — день, день — ночь, утро-вечер, вечер — утро, дом-работа, работа-дом: остановите этот состав, я сойду! Эта мысль не появляется в моей голове — она давно живёт в ней и всегда тихо шепчет: «пойдём, пойдём, пойдём» — ещё с тех самых пор, как мне было 6 лет… Да, именно тогда она впервые поселилась в моей голове.

Но я упорно цепляюсь. Я не сдаюсь.

Моего психотерапевта зовут Шон, его родители иммигрировали из Израиля 50 лет назад и его папа тоже был shrink[12], он уже 15 лет ведёт свою собственную практику и видит корень моего зла в детской травме. Про Офелию он не знает, я ни разу ему не говорил и не позволил вводить меня в гипноз. Он всякий раз сетует на ограниченные моим упрямством методы лечения и спрашивает, веду ли я дневник.

Что может быть глупее дневника??? Надо быть полным… ушлёпком, чтобы доверить все свои самые сокровенные тайны, о которых никто кроме тебя не имеет понятия, бумаге! Это всё равно, что опубликовать свой статус в фэйсбуке: твои тайны — достояние общественности — вопрос времени!

— Рассказывать бумаге — это всё равно, что делиться с живым человеком, всё тот же метод разделения ноши!

Грёбаный метод грёбаной ноши, да-да, мне уже об этом говорили…

— Записи нужно перечитывать и подвергать анализу свои чувства, ощущения, эмоции. Самоанализ — наш метод, Алекс! Если не доверяешь бумаге — пиши и сжигай!

Ну, бумаге, пожалуй, я доверяю больше, чем своему ноутбуку, поэтому сижу сейчас на своей мансарде и пишу эти строки в новеньком copybook[13]. Да, ненадолго меня хватило — я на мансарде уже в третий раз. И первые два раза уединялся тут не для того, чтобы вручить бумаге свои переживания — смотрел в оба глаза в свой бинокль и, конечно же, не в сторону залива, и не виднеющийся вдалеке Сиэтл меня интересовал, а дом, тот, который стеклянный.

Она живёт своей обычной жизнью, такой до боли обычной, что моё сердце рвётся на части… Также часами сидит в своём излюбленном месте у стеклянной стены на крытой террасе, подолгу смотрит на море, изредка в свой ноутбук, ещё реже пишет что-то в блокноте. Наверное, делает свои расчёты: длинные, иногда на несколько страниц трансформации формул, затем после них — числовые расчёты в Excel. Также пьёт свой чернее ночи кофе, также гладит положившую ей на колени голову Соню, также успокаивает вечно чем-нибудь недовольную Лурдес, также надевает по утрам свои любимые ментоловые бриджи и белую майку и занимается йогой всё на той же крытой террасе.

Вечером часами смотрит на море, а я также часами смотрю на неё… Ладно, признаю, я здесь не в третий раз. В тридцать третий. Наверное. Я не могу без этого: видеть её, просто видеть — мой наркотик, моя ежедневная доза, мой день не день, а тысячи секунд бесцельного существования, мытарства неизвестно где и неизвестно зачем, если только я не увижу её. Поэтому мой день начинается на мансарде, мой день заканчивается на ней же. Говорю же — я должен видеть.