Читать книгу "Память всех слов. Сказания Меекханского пограничья - Роберт М. Вегнер"

– Это не то, что ты думаешь!

Голос его повышается вместе с блеском огня. Отвечает ему жестокий смех.

– Ну вот, пожалуйста, сам Агар заглянул сюда сквозь свое Око. Глупец! Глупец! Глупец!!! Эйфра внушила тебе, что ты охраняешь Баэльта’Матран, а ты лишь привел к резне ее последователей, которую совершили у врат твоего царства. Теперь их кровь останется на твоих руках. Что ты скажешь ей, если не ошибся и это – пришествие?!

Пламя приугасает, и в его уменьшающемся свете лицо хозяина кажется запорошенной маской.

– Эйфра бы такого не сделала.

– Нет?! Она раздувает бурю в двух самых больших прибрежных городах континента. Здесь, в Коноверине, и в Понкее-Лаа. И делает это ловко, чужими руками, потому что дураки пытаются придерживаться старых клятв, – втыкает она отравленную шпильку. – В обеих бурях должны пострадать верные Баэльта’Матран. Зачем?!

После этого вопроса опускается тишина и тьма, потому что пляшущие посредине зала языки пламени почти полностью гаснут. Девушка перестает улыбаться, что превращает ее лицо, погруженное во мрак, в смертельно пугающую маску.

– Если в Понкее-Лаа дойдет до резни матриархистов и город станет фанатической теократией под предводительством нового божка, у меекханцев не будет другого выхода, как только ударить по устью Эльхарана и захватить его силой оружия, – продолжает она спокойно, тихо и без эмоций. – Они сделают это не направляемые милосердием к верным, но исключительно из-за холодного прагматизма. Посмотри на карту. Половина товаров из южной части Империи плывет по рекам к тому порту. Без тамошней торговли в их казне перестанет хватать денег на удержание армии, дорог, акведуков, чиновников – всей проклятущей Империи. У Меекхана не будет выхода, как только ввязаться в длинную и кровавую войну: сильнейшее государство смертных на континенте против армий, направляемых Объятым. Сила чародеев против Силы молодого бога. Что это были бы за битвы! И как бы пристально все за ними следили! Бессмертные и другие, что вынюхивают свои шансы. А здесь? Ты полагаешь, что убийство ста, двухсот тысяч верных Праматери не отразится эхом на Севере? Может, Империя и не пошлет армию, но наверняка введет эмбарго на торговлю с Коноверином. И тогда пустынные племена, лишенные заработка, начнут нападать на границы, их и ваши, а значит, там начнется партизанская война… Говоря иначе, взгляды всего мира будут устремлены на Анаары, Травахен и устье Эльхарана. А теперь скажи мне, зачем Эйфра отвлекает их от Лиферанской возвышенности? Что она желает скрыть?

Ей ответил длинный вздох:

– Там… ничего не случилось. Началось, но не закончилось. Рождение оказалось прерванным.

– Это не так просто прервать. Духов, которые почувствовали возможность, сложно отослать прочь. Я слышала… я слышала, что та малышка сгорела.

Темнота скрывает многое, но можно заметить отрицательное движение головы хозяина, сидящего на троне:

– Огонь не коснулся ее. Клянусь. Она исчезла.

Тишина. Слуга склоняется и начинает заметать пепел. Одинокий лепесток сажи падает ему на нос и медленно соскальзывает. Останется след.

– Понимаю. – Девушка делает шаг вперед, и бледный свет догорающего очага дотягивается до ее лица.

Метла. Работа. Заметание.

Не смотреть в эти глаза!

– Ты отправишься за ней? – Фигура на троне добавляет к вопросу странный, почти молящий жест.

– А ты как думаешь? Но сперва я уплачу старый долг. Я всегда их плачу. А ты? Останешься сидеть и смотреть, как все разваливается?

– Я обещал.

Это слово обладает цветом пепла и тяжестью горы.

– Ты глупец. – Теперь это звучит покровительственно, но и приязненно. – Если она играет против тебя руками смертных, если играет твоим чувством чести, то ответь тем же. Блюди слово. Так хорошо, как только удастся.

– Но как? Объясни мне как?!

Девушка делает жест, и хлопья пепла кружат, рассказывая историю.

Метла. Работа. Заметание.

Склонить голову и спрятать улыбку.

Глава 15

Деана осталась одна.

С десяток дней назад новости перестали приходить, потому что рыбаки застали ворота города и вход в порт закрытыми. Несколько суток ее хозяева ждали, а потом однажды утром сложили свои скромные пожитки на лодки и уплыли – как пояснил старший рыбак – искать город, которому захочется есть свежие дары моря. Оставили ей половину сундука вяленой рыбы и несколько горсток сушеных фруктов, что, пожалуй, свидетельствовало о том, что она заслужила толику их симпатии.

Три дня как она оставалась одна. Одна на пляже, одна пред лицом абсолюта, каким был бесконечный океан.

Деана отыскала равновесие. Она вернется на север, в горы. Закончит паломничество в Кан’нолет, станет медитировать и молиться в месте, где Харуда огласил народу Законы, данные ему Матерью. Примет все дары Дальнего Юга, мудрость разбитого сердца – и все прочие тоже и станет ими утешаться. Потом найдет афраагру, которая пожелает принять мастера тальхеров, и начнет жить по-новому. Так, как только и может жить малая волна на своем пути к берегу.

Из размышлений ее вырвало шлепанье ног по мокрому песку. Крики и смех.

Такой, что заставляет тянуть оружие из ножен.

Они бежали со стороны города: сперва один, маленький и худой, потом несколько больших, с палками и веревками в руках. Ближайший из них размахнулся и ударил куском веревки по спине убегающего. Парень не вскрикнул, не заплакал, только склонил голову и побежал быстрее.

Это было не ее дело. Город и все, что он мог выплюнуть, она уже оставила позади.

А потом Деана увидела лицо беглеца: потное, измученное, перечеркнутое мерзкой, вспухшей полосой от поцелуя веревки, и поняла, что позади она оставила отнюдь не все.

Самий.

Ее лаагвара.

Она встала и направилась им наперерез.

Бóльшая часть преследователей остановилась, едва заметив ее, но один, исключительно ярый, отступать не стал. Словно вид воительницы иссарам был для него предельно привычным.

Может, ей стоит вынуть саблю?

Самий миновал ее: только вода брызнула из-под ног. Нападающий размахнулся тяжелой палкой, словно намереваясь ее метнуть, и одновременно попытался обойти Деану слева. Она поймала его за плечо, крутанула, дернула в противоположную сторону, выбивая из равновесия. Он грохнулся на песок, однако она не перестала выкручивать руку, используя ее, вывернутую под странным углом, как рычаг. Заглянула в его глаза, наполненные злостью и презрением, и погасила эту злость и презрение, прокрутив руку так, что аж хрустнуло в локте.

Мужчина заорал, палка выпала из потерявших чувствительность пальцев. Одним плавным движением Деана вынула из ножен тальхер и ударила его навершием в висок.