Читать книгу "Мы над собой не властны - Мэтью Томас"

Войдя в кухню, Эйлин чуть не вскрикнула от радости, увидев брошенный на разделочный стол фартук и кастрюлю на плите.

Сергей вскочил и усадил ее на диванчик. Включил конфорку под кастрюлей, подал Эйлин стакан воды. Щедро положив еду на тарелку, он стоя наблюдал, нравится ли ей. Это было что-то вроде рагу с тушеной говядиной, потрясающе вкусно.

— Вы мне счет напишите, я оплачу, — сказала Эйлин.

Он только отмахнулся своим излюбленным жестом. Вот всегда с ним так: упрямый, словно коренной зуб. Все убрал после готовки: раковина пустая и плита чисто вымыта, одна кастрюлька и осталась. Может, он для себя готовил? Надоело, наверное, питаться бутербродами. Наверное, Эд чувствует себя во время еды примерно так же, как сейчас Эйлин: все появляется словно по волшебству.

Смотреть на Сергея снизу вверх было неудобно.

Эйлин сказала:

— Садитесь, пожалуйста!

Он сел. Побарабанил пальцами по столешнице, наткнулся на каталог какой-то фирмы, свернул его в трубку и принялся ритмично постукивать по краю стола, глядя, как Эйлин ест.

Утром она встала рано и повезла Коннелла в аэропорт. Стоя в пробке, Эйлин смотрела на задремавшего сына. Все говорят, он на Эда похож, а вот она никакого сходства не видит.

Он проснулся незадолго до того, как приехали на стоянку. К счастью, на долгое прощание времени не оставалось — нужно было еще достать сумки из багажника. Эйлин стояла возле машины, глядя, как Коннелл выгружает вещи: краткий миг отсрочки.

— Если понадобится, я сразу приеду, — сказал Коннелл, глядя мимо нее, на вход аэропорта.

— Раньше Дня благодарения не приезжай. Я не могу себе позволить таких расходов.

— Прости, что не получилось тебе помогать.

— Ничего страшного. У меня есть Сергей.

Коннелл медленно кивнул. Кажется, хотел что-то сказать, но опустил глаза и промолчал. Потом снова посмотрел на нее, с нежностью.

— На самолет опоздаешь, — сказала Эйлин.

Коннелл, крепко ее обняв, подобрал свои сумки.

— Позвони, если будет нужно!

Он усердно напускал на себя серьезность, а Эйлин, глядя, как он щурится от солнечного света, вспоминала малыша у себя на коленях, тянувшего ручонки к шторе у нее за спиной. Как случилось, что жизнь привела их к этой минуте?

— Иди! — сказала Эйлин.

Он пошел и скрылся за раздвижными дверями. Эйлин смотрела ему вслед. Рядом притормозила полицейская машина — велели не загораживать проезд. Эйлин смотрела в зеркальце заднего вида, провожая глазами взлетающие самолеты.

Рабочий день только-только начался, когда позвонили из больницы — сказали, что Эда готовят к выписке. Его привезут около двух.

— Это невозможно! — сказала Эйлин. — Меня не будет дома. Я не могу вот так, без предупреждения.

— Здесь записано, что у вас есть помощник по дому.

— Да, есть.

— Значит, помощник встретит. Больше его держать мы не можем. Состояние стабилизировалось, давление в норме, ест нормально. Мы обязаны его выписать.

— А стоять он может?

— С небольшой помощью.

— Вы мне скажите — когда к вам поступил, он мог самостоятельно ходить?

— Не знаю, это было не в мое дежурство.

— Так я вам отвечу — мог. Он своими ногами дошел от «скорой помощи» до приемного покоя. На мой взгляд, он нестабилен.

— А я вам говорю, что его пора выписывать.

— Мы с врачом договорились, что он должен быть способен самостоятельно передвигаться. В том числе и по лестнице.

— Он может передвигаться, с небольшой помощью.

— Я на вас буду жаловаться! Его нельзя выписывать. Страховка покрывает двухдневную госпитализацию, так?

— Да, верно.

— Вот и подержите его еще день!

Эйлин швырнула трубку. Если Эд вернется домой, у нее уже не хватит духу отправить его в лечебницу. Она невольно будет ждать — может быть, в каких-то темных закоулках сознания даже надеяться на еще один несчастный случай, который снял бы с нее вину. Этого Эйлин не хотела. Пора признать страшную правду: какой бы замечательной медсестрой она ни была и сколько бы раз ни доказала во время разных забастовок или массовых заболеваний медсестер, что способна работать за троих, и как бы ни хотелось ей верить, что она лучше всякого другого может позаботиться об Эде, — возможно, ему на самом деле будет лучше в лечебнице. Наверное, она должна собрать волю в кулак и вернуть Эда домой — но она не могла. Силы закончились. Сейчас ее единственный шанс передать его в лечебное учреждение — значит надо хвататься за такую возможность, а угрызениями совести мучиться потом. Быть может, всю оставшуюся жизнь.

Эйлин засела за телефон — обзванивать ближайшие лечебницы. Ждать окончания рабочего дня было нельзя: администраторы тоже все разъедутся по домам. Урвать время для звонков было нелегко: Аделаида словно коршун следила за каждым ее шагом.

По телефону ничего решить не получилось. Эйлин ушла с работы пораньше и с камнем на сердце поехала в Порт-Честер — полчаса езды на север от ее дома. Там в лечебнице «Мейпл-Гроув» нашлось свободное место для Эда, однако потребовали оплату на три года вперед. Там явно не хотели, чтобы Эйлин оформила Эда через медстраховку, — тогда расценки получались бы ниже, чем для частных лиц. За три года вперед, с учетом планового повышения цен каждое полугодие, получалось больше двухсот двадцати пяти тысяч долларов. Если даже снять со счета все свои накопления, и десятой доли не наберется. Пришлось бы полностью опустошить пенсионные счета — ведь заем под залог дома они уже потратили на обучение Коннелла. И то можно не успеть вовремя.

Все-таки не зря она всю жизнь проработала в системе здравоохранения — кое-какие знакомства завела. У ее приятельницы Эмили, которую она когда-то взяла на работу в свое отделение в Епископальной больнице Святого Иоанна, имелись связи в конторе генерального прокурора штата. По просьбе Эмили представитель конторы позвонил в лечебницу и добился, чтобы они не требовали предоплаты. Эйлин пришлось только заплатить пять тысяч восемьсот долларов за первый месяц, пока идет оформление медстраховки. Страховка покроет первые двадцать дней пребывания в лечебнице на сто процентов и еще восемьдесят дней — на восемьдесят процентов. Дальше Эйлин предстоит справляться самой.

Она позвонила в больницу Святого Лаврентия и попросила отправить заявку от ее имени.

— Завтра его перевезут, — сказала она Сергею. — Может быть, вы пока останетесь? Мало ли, вдруг он еще вернется домой.

Сергей кивнул, словно ничего иного и не предполагал.

— Я, конечно, буду и дальше вам платить, — сказала Эйлин, хотя не представляла, откуда возьмет деньги.

Эти подробности можно обдумать позже. Сейчас главное — пережить самое трудное время.