Читать книгу "Выстрелы в Сараево. Кто начал Большую войну? - Игорь Макаров"

Донос на Штрандтмана написал и добровольный помощник немецких властей Владимир Кутырин[32], якобы «не имевший личных к тому причин», кроме желания раскрыть сущность Штрандтмана. Кутырин добавил к сочному портрету Штрандтмана еще и обвинение в расхищении государственных кредитов и сотрудничестве с английской разведкой. Позднее и сам Штрандтман при допросе в гестапо признал, что поддерживал отношения с представителями английского посольства на охоте и в дипломатическом теннис-клубе. Среди оных были известные ему как представители английской разведки Найт, Хоуп и Принн, фигурировавшие в качестве руководителей разведывательно-диверсионной работы английского посольства в показаниях Б. Ходолея[33]. Принн, по словам Штрандтмана, даже предлагал ему 3000 динаров в месяц за информативное сотрудничество, но Штрандтман якобы отказался[34].

С 1945 года в Вашингтоне; пятнадцать лет состоял на попечении дочери бывшего американского посланника в Белграде. Похоронен на кладбище при Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле (штат Нью-Йорк).

Родственники: отец — генерал-лейтенант, комендант Царскосельского дворца (крестным отцом был император Александр II). Брат Николай (1875-20.09.1963, Афон) — полковник лейб-гвардии, в эмиграции — иеросхимонах Никон. Первая жена фон Эттер Юлия Николаевна, дочь известного русского дипломата Николая Севастьяновича Эттера. От этого брака дочь Софья (1901–1972), в замужестве (1924) кн. Святополк-Мирская, затем в разводе. Вторая жена Евецкая (? — 1984?), врач. Отец, возможно, Евецкий Орест Степанович (около 1805 — около 1900) — писатель, занимался собиранием образцов народной малорусской словесности.

Форгач Янош-Иоганн фон (1870–1935) — венгерский граф, посол Австро-Венгрии в Сербии (1907-11) и Саксонии (1911-13). В 1918 был послом Австрии в так называемой Украинской народной республике.

Франц Фердинанд фон Габсбург (18.12.1863; Грац — 28.06.1914, Сараево) — эрцгерцог австрийский, племянник императора Франца Иосифа, наследник престола Австро- Венгрии (1896), заместитель главнокомандующего (1898). Его убийство стало поводом к Первой мировой войне.

Фридъюнг Генрих (1851–1920) — австрийский историк и публицист. Осенью 1909 опубликовал по заданию правительства документы о подкупе ряда южнославянских деятелей в Австрии правительством Сербии, которые оказались фальшивыми.

Фуад Хикмет-бей — посланник Турции в Белграде. В мемуарах В. Штрандмана отмечается, что он редко появлялся в русской миссии.

Фурнье — военный атташе Франции в Сербии; в мемуарах В. Штрандмана упоминается как капитан (август 1914, Ниш).

Ягов Готлиб, фон (1863–1935) — статс-секретарь иностранных дел (министр иностранных дел) Германии (январь 1913— ноябрь 1916). Играл важную роль в переговорах, предшествовавших мировой войне. Во время войны безуспешно зондировал почву для сепаратного соглашения с Россией. Как явствует из текста, Артамонов был знаком с его книгой «Причины и начало мировой войны», где дана такая оценка свиданию в Конопиште:

Престолонаследник желал показать своему другу-кайзеру лепестки роз в своем особенно любимом богемском владении, визит был чисто дружественным[35].

IV. КАЗУС ВИКТОРА АРТАМОНОВА

Построчные комментарии к воспоминаниям генерала помогут понять, насколько правдив он в изложении деликатных событий прошлого.

1. …дважды появившееся в печати в первой половине 1914 года заявление русского военного министра генерала Сухомлинова о том, что Россия готова к борьбе…

Артамонов имеет в виду статью в газете «Биржевые Ведомости«, руководимой, по выражению барона М.А. Таубе, «пронырливым евреем Проппером»; соавтором военного министра выступил журналист Б. Ржевский, но вышла статья анонимно. Основной пафос был четко выражен в заголовке: «Россия хочет мира, но готова к войне».

Мы получили из безупречного источника сведения, — пишут авторы, — не оставляющие сомнений, что Россия, по воле своего верховного вождя поднявшая боевую мощь армии, не думает о войне, но готова ко всяким случайностям.

С гордостью мы можем сказать, что для России прошли времена угроз извне. России не страшны никакие окрики. Русское общественное мнение, с благоразумным спокойствием отнесшееся к поднятому за последние дни за границей воинственному шуму, было право: у нас нет причин волноваться. Россия готова!

В финале статьи рефреном звучит та же главная мысль: Россия, в полном единении со своим верховным вождем, хочет мира, но она готова!..[36]