Читать книгу "Повседневная жизнь Соединенных Штатов в эпоху процветания и "сухого закона" - Андре Каспи"

Городские пейзажи

Вид больших городов всегда поражал иностранцев. Вот впечатления Анри Озера, профессора истории Сорбонны, посетившего США в начале двадцатых годов.[25] Нью-Йорк потряс его грандиозными зданиями, «удушающей архитектурой», «гигантскими судостроительными верфями». Не меньшее впечатление произвел на него Чикаго, по его словам, «исключительно американский феномен». Затем он добавляет: «Чикаго — это Америка без американцев».

«Сегодня, я посетил знаменитые stockyards (скотобойни). Я увидел вооруженных ножами и топчущихся в крови китайцев, негров и мексиканских индейцев со зловещими лицами. Среди многочисленных женщин, укладывающих мясо в консервные банки, — проворных славянок, рыжеволосых ирландок, толстогубых мулаток всех видов, а также несколько индианок. А среди посетителей я обнаружил меньше чистокровных американцев, чем немцев, жителей Ближнего Востока и турок. Завод в Чикаго или скамейка в метро в полдень — это настоящий этнографический музей».

Здания образуют «музей архитектуры». Это прежде всего небоскребы, которых становится все больше; они свидетельствуют об обогащении делового мира. Поражают и магазины, «храмы торговли», их размеры пока были неведомы Европе. Вот «пятерки» и «десятки», где товары продаются по 5 или 10 центов. Главенствующее положение в торговле занимал Woolworth, но и конкуренты были сильны — Kresge, United Drug Company; United Cigar Stores или Penny. Филиалы этих гигантов коммерции были разбросаны по всей стране. В области бакалеи ведущая роль принадлежала Great Atlantic и Pacific Tea Company. 5000 магазинов в 1922 году, 17 500 — в 1928-м, торговый оборот — 750 миллионов. Их пытались догнать другие крупные компании, как, например, Safeway и American Stores. Следует упомянуть также отели, рестораны, станции обслуживания и многие другие символы жизни современного города. И как похож один город на другой! Стандартные магазины, стандартные продукты, стандартные города. Синклер Льюис описал это однообразие в романе «Главная улица».[26]

«Девять десятых американских городов, — пишет он, — настолько похожи друг на друга, что знакомиться с ними — смертельная тоска. На западе Питтсбурга и иногда на востоке всегда одни и те же леса строек, те же здания вокзала и те же гаражи Форда, кафе, те же коробки домов, те же двухэтажные магазины. Более претенциозные, новые особняки свидетельствовали об отсутствии фантазии в поисках разнообразия: однообразные квадратные строения с имитацией под мрамор или одинаковой мозаичной кладкой кирпича. В витринах магазинов выставлены одни и те же стандартные продукты, рекомендованные стандартной рекламой…. Газеты на расстоянии 5000 километров одинаковой формы и содержания. Мальчик-рассыльный в Арканзасе носил ту же форму, что и рассыльный в Делаваре, оба использовали один и тот же жаргон. И даже если один из них учился в университете, а другой обучался на парикмахера, их было невозможно различить. Они были взаимозаменяемы».

Города были центрами, где бурно развивалась не только промышленность, но и коммерция, не говоря уже о банках, страховых компаниях, всех видах сферы обслуживания, характерных для нового общества. Триумф сферы обслуживания — это прежде всего триумф города.

Богатые

Общество процветало, вне сомнения, но было ли в нем равноправие? Конечно, нет. Хотя принцип равенства возможностей оставался главной «американской мечтой», не было ничего более естественного, чем неравенство результатов. В атмосфере твердого и жесткого индивидуализма, прославляемого Гувером, тот, кто лишен работы, кто зарабатывает мало или занимается неинтересным делом, сам виноват в этом. Немыслимо обвинять в этом общество, где господствует философия индивидуализма.

Неравенство бросается в глаза при сравнении прибылей компаний и заработной платы рабочих, при сопоставлении регионов, где бурно развивается экономика, с регионами, называемыми «застойными», наконец, неравенство между различными социальными группами общества. Процветание — это благословенный период для делового мира. Число получаемых предприятиями заказов непрерывно росло, и профсоюзы рабочих решили разыграть карту сотрудничества. Еще в довоенное время, когда зародился дух прогрессизма, возникло стремление контролировать власть крупных корпораций, что привело к административным мерам, сдерживающим Большой бизнес (Big Business). После войны позиции прогрессивных политиков значительно ослабли, и деловой мир пожинал плоды. Двести наиболее мощных корпораций, помимо финансистов, располагали активами в 26 миллиардов в 1909 году, 43 миллиарда в 1919-м, 81 миллиард в 1929-м. Эволюция способствовала концентрации. Крупные предприятия получили прибыли, располагали ресурсами, которые увеличивались пропорционально намного скорее, чем у менее мощных предприятий. Деловые люди проворачивали блестящие операции.

Так, например, Самюэль Инсалл, создав холдинг, стал контролировать электроэнергетическую империю — одну восьмую производства электроэнергии в стране. Джозеф П. Кеннеди, отец будущего президента, начал свою карьеру в скромном банке Бостона. В 1917 году он перешел в металлургическую промышленность и стал заниматься судостроением. После 1919 года его увлекли одновременно несколько видов деятельности: банк — но на этот раз совершенно иного уровня, чем в начале карьеры, — строительство недвижимости, особенно во Флориде, кинематография — распространение и производство фильмов. В результате через десять лет Кеннеди накопил несколько миллионов долларов, жил то в окрестностях Нью-Йорка, то в собственном особняке в Палм-Бич во Флориде, то на своей вилле на Лазурном Берегу; он разъезжал в «роллс-ройсе» и вел роскошный образ жизни благодаря тому, что избрал верный путь.

Успешно сложилась судьба двух братьев Ван Сверинжен из Кливленда. До 1914 года они владели контрольным пакетом акций железной дороги Nickel Plate. Их холдинг продавал привилегированные акции, а полученная прибыль позволила им взять под контроль две или три других железнодорожных компании. Это было благословенное время и для банкиров, и для биржевых маклеров. Спекуляция возводилась в ранг национального культа. Уолл-стрит становилась привилегированным местом для пышных празднеств. Крупные воротилы получали неслыханные барыши за посредничество, как, например, Морган или Кун и Леб. Они инвестировали газовые, электрические компании или компании по водоснабжению. Страховые компании работали в обстановке жестокой конкуренции. Страховка обеспечивала новые и определенные преимущества. Американцы и в самом деле приобретали все больше страховых полисов, так что часть их сбережений переходила в кассы страховых компаний. В 1926 году было заключено более 25,5 миллиона индивидуальных контрактов по страхованию жизни и 76 миллионов контрактов подписано с компаниями. В результате актив страховых компаний составил 12,5 миллиарда. Концентрация капитала продолжалась ускоренным темпом. В 1929 году 250 банков, составляющих 1 процент от общего числа банков, контролировали более половины банковских капиталов. Это уже были скорее олигополии, чем монополии.