Читать книгу "Линкоры Британской империи. Часть 5. На рубеже столетий - Оскар Паркс"

В отношении сравнительной ценности британских и иностранных линкоров, характерно высказывание Уайта, приведённое в «Кассьерс Мэгэзин»:

«Если бы условия задачи были поставлены в идентичном виде перед всеми ведущими военно-морскими конструкторами мира, то полученные результаты в отношении размеров спроектированных ими кораблей отличались бы незначительно. Различия в пропорциях и формах, несомненно, имели бы место, но различия, имеющиеся в размерениях уже существующих кораблей сравниваемых классов должны главным образом определяться различиями условий, заложенных в их проекты… Не существует монополии на изобретательское или техническое мастерство. То, что достигнуто в одной стране, будет быстро перенято, или даже временно превзойдено, где-то в другом месте».

Когда подробности конструкции американского «Нью-Джерси» и итальянского «Бенедетто Брина» стали известны в Англии, сэр Артур Худ, в ту пору инспектор флота, был озабочен необходимостью усиления вспомогательного вооружения на будущих британских линкорах и поставил вопрос о создании серии альтернативных эскизных проектов, не оговорив, впрочем, никаких предварительных технических условий. В отсутствие главного строителя по болезни его заместителем назначили главного конструктора Генри Дэдмана, а конструктор Джон Нарбет был поставлен по главе проектирования линкоров. Дэдман, следуя в русле концепций Брина, разработал проект линкора, который по своим характеристикам превосходил всё созданное до сих пор настолько, что никакая другая морская держава не отважилась бы конкурировать с ним. Он, однако, не утруждался детализацией этой нынешней версии «Дуилио» или «Инфлексибла» и откладывал ответ инспектору до получения соответствующих инструкций. В итоге, когда инспектор уже начал забывать об этой фантастической инициативе, Нарбет представил серию эскизов, основой для которых стал «Дункан» с орудиями промежуточного калибра в 9,2" (234 мм) и 7,5" (191 мм), установленными в парных башнях на верхней палубе, батареей 6" пушек палубой ниже, а также несколько отличными размерениями, скоростью хода и остойчивостью. Один из этих эскизов с восемью 7,5" орудиями на верхней палубе и батареей 6-дюймовок уровнем ниже был отобран и принят к руководству [для детальной проработки] без процедуры оформления его обычным решением Совета [выделено автором. – Ред.].

«Бенедетто Брин». Внешний вид корабля

«Бенедетто Брин». Схема распределения броневой защиты

Этого проекта и придерживались, однако ещё до того, как были разработаны все чертежи, сэр Уальям вернулся к работе. Совет отдал ему распоряжение рассмотреть всё сделанное и, после тщательного ознакомления с проектом, Уайт сказал Нарбету: «Совет требует от меня отчёт, но я бы желал доложить о чём-то большем, нежели что я просто одобряю это – не приходит ли вам на ум нечто такое, что могло бы стать действительно большим усовершенствованием?». И он выдвинул альтернативу в виде замены парных 7,5" башен одиночными с орудиями в 9,2", сразу пояснив своё мнение тем, что спаренные 7,5" установки с гидроприводами не заслуживают установки на борту линкора, в то время как орудия в 9,2" станут весомой прибавкой к его наступательным качествам в рамках того же водоизмещения. Подобная замена не вела к увеличению стоимости и размеров, а чертежи и спецификации могли быть закончены без задержки.

Это решение получило одобрение Совета и подготовка чертежей вышла на финишную прямую; однако ещё до того, как они были закончены, Уайт оставил свою должность по причине нездоровья. В Адмиралтействе он появился в последний раз 31 января 1902 г. – «человек с разбитым сердцем, усталый и больной». Его преемник Филип Уотте, прибыв из Элзвика, получил распоряжение просмотреть чертежи, расчёты и спецификации и доложить Совету, всё ли точно и может ли он принять на себя дальнейшую ответственность за проект в том виде, котором его получил? Новый главный строитель дал этой работе самую высокую оценку, полностью разделил все выводы и принял на себя всю ответственность, поставив подпись под чертежами «Кинга Эдуарда VII». Поэтому часто считают, что этот проект стал лебединой песней Уайта и его самым лучшим творением, переходом к эре Уоттса, хотя исторически его следует расценивать лишь как заключительный аккорд симфонии «соверенов» и последний проект линкора, разработанный в традициях Уайта.

Остойчивость и нагрузка

В соответствии с первоначальным временным руководством к проектированию апреля 1901 г., водоизмещение будущего линкора ограничивалось 16000 т, длина 128 м, а скорость 18 узлами. С целью обеспечения необходимой остойчивости при добавлении на верхней палубе дополнительных высоко расположенных центров масс – четырёх увесистых башен 9,2" орудий – высоту надводного борта пришлось уменьшить до 6,7 м (что было на фут меньше, чем у «Лондона»); средняя палуба опустилась при этом на 0,2 м, а межпалубное расстояние между ней и верхней палубой увеличилось на 7,5 см, что должно было повысить удобство действия 6" орудий. Увеличение ширины на 0,9 м диктовалось необходимостью сохранения требуемых параметров остойчивости.

При распределении 6" орудий от прежней казематной системы отказались в пользу батарейной. Этот отход от бытовавшей до сих пор практики во многом инспирировал «Микаса», построенный компанией «Виккерс» для японского флота. Спроектированный в 1899 г., этот линкор, по причине недостатка пространства на средней палубе, где были установлены его 10 6" орудий, получил лишь броневые разделительные переборки между ними вместо прежних полноценных казематов. Теперь в подобной ситуации оказались британские инженеры и копирование ими этого решения стало вынужденной мерой. Батарейное расположение вспомогательной артиллерии было принято тогда у линкоров США, Германии, Японии и Австрии, в то время как во Франции, России и, позднее, Италии предпочитали башни. Батарейное расположение считалось более экономичным с точки зрения веса и стоимости брони; с другой стороны, батарея являла собой гораздо более крупную цель по сравнению с башнями или отдельными казематами, а тонкие разделительные переборки между орудиями не позволяли так же надёжно изолировать орудия друг от друга, как казематы. Если бы крупнокалиберный снаряд проник внутрь корабля, наружная броня отразила бы его разрыв внутрь. При попадании такого снаряда внутрь батареи тонкие разделительные переборки не смогли бы сдержать его при возможном рикошете вдоль всей линии орудий.

Предложение адмирала Уилсона

Инспектор высказывался за скорость хода большую, нежели запланированные 18 уз, поскольку на иностранных линкорах она уже доходила до 19,5 и даже до 20 уз. Однако он не был готов пойти на увеличение размеров, диктуемое задачей подобного повышения скорости. Он также хотел, чтобы пояс опускался ниже ещё на 3-4 фута (0,9-1,2 м), а край защитной палубы переходил в продольную переборку по всей длине цитадели [как на «Цесаревиче». – Ред.], отстоявшую от борта на 1,8 м; пространство между бортом и этой переборкой отводилось под угольные ямы. Однако ожидаемые трудности с транспортировкой угля при отсутствии в этой переборке каких-либо дверей (полагали, что они её сильно ослабят), т.е. по шахтам вверх на броневую палубу, а затем в нос и корму к коридорам, по которым этот уголь доставлялся бы непосредственно к котлам – слишком медленный процесс при необходимости развития высокого хода – привёл к отклонению этой идеи. Если бы к тому времени нефть уже вошла в моду, то это предложение имело шансы на успех – продольная переборка, предшественница полной бронированной переборки «Беллерофона» (1907), стала бы естественной стенкой бортовых нефтяных ям. Вообще же Уилсон рассматривал свою инициативу в качестве меры защиты против тяжёлых снарядов с больших дистанций, разрывающихся в воде рядом с бортом, в то время как на «Беллерофоне» основным назначением бортовой переборки было сдерживание действия подводного взрыва.