Читать книгу "ЖеЗеэЛ - Марат Басыров"

7

Однажды я узнал, что Омар хочет купить земельный участок, более того, не просто хочет, а уже ищет и успел посмотреть несколько в Ленобласти. Прежде всего его интересовало живописное место, круглогодичный подъезд, наличие коммуникаций и близость водоема.

– Не больше двух километров, – сказал он мне при встрече.

– А как же дом? – поинтересовался я. – Голый участок и все?

– Дом я построю сам.

Омар построит дом? Это было что-то новенькое. Не то чтобы эта идея была безумной, но все, кто знал Омара, в сомнении качали головами. Омар – и вдруг дом? Да у него сроду не было дома, откуда в нем вообще это понятие? Чтобы что-то строить, для начала нужно понимать, что ты собираешься построить и, самое главное, для чего.

И потом где он возьмет деньги на эту затею? Все оказалось проще простого: деньги ему давала Валентина. Она решила продать одну из двух комнат – по их расчетам, этого должно было хватить на участок и постройку.

Конечно же, это была полностью идея Омара. Гораздо проще купить участок с готовым домом – не нужно париться со строительством, но в таком случае его роль во всем этом предприятии сводилась к нулю. Просто купить дом – в этом не было ни вызова, ни борьбы. Омар же привык отвоевывать себе место в недружелюбно настроенном к нему пространстве, и тут он бросал перчатку всему, что пыталось его уничтожить. И не собирался на этом останавливаться. Он хотел построить дом, чтобы его продать, и на вырученные деньги снова купить участок. Омар хотел борьбы, но уже по своим правилам, ему надоело следовать правилам других. Теперь он будет главным, вот так вот.

Участок он нашел в небольшом садоводстве, недалеко от Гатчины. Место было не так чтобы очень хорошее, но вокруг рос лес и исправно ходил автобус – круглый год до него можно было добираться без особых хлопот.

Он был небольшой, полностью огороженный, с посадками. Более того, на участке стояла времянка, в которой можно было жить, и был залит ленточный фундамент под дом. В довершение ко всему прежний хозяин оставил еще и штабель бруса, которого по расчетам должно было вполне хватить на сруб. В общем, Омара можно было только поздравить со столь удачным приобретением, и теперь дело оставалось за малым – начать строительство.

И вот мой друг взялся за работу. Его не волновало, что он чего-то не знал, – до всего можно было дойти собственным умом. На то и смекалка, чтобы с помощью нее затыкать брешь в познаниях. В конце концов к тому времени уже продавалось много книг по строительству загородных домов, и потом он всегда мог позвонить тому, кто в этом разбирался лучше него.

Он купил бензопилу и другой необходимый инструмент, а потом, найдя общий язык с соседом справа и в пух и прах разругавшись с тем, что слева, наконец приступил. Сруб он поставил меньше чем за месяц, один. Ничего, что стены были косы и углы завалены, – строение все равно выглядело довольно крепким. Правда, кое-где брус повело и выгнуло пропеллером, и по правилам его нельзя было использовать в качестве венца, но у Омара все шло в ход, он особо не парился по таким мелочам. Большие щели он просто запенивал монтажной пеной. Вообще, глядя на сруб со стороны, можно было подумать, что пена была основным его компонентом; застывшая и потемневшая на солнце, она выступала тут и там. Иногда казалось, что ее больше дерева, а в каких-то местах древесины нет вообще, и там строитель ухитрился запенить сам воздух. Но, повторяю, несмотря ни на что, сруб получился крепким и, как будущее жилье, приводил в умиление.

Валентина, контролирующая стройку, и представить себе не могла, что ее Омар способен на такое. Нет, она, конечно, верила, когда он убеждал, что все пойдет как по маслу, старалась поверить, но только безумная любовь подтолкнула ее на столь сомнительное предприятие. Теперь же, когда мечта превращалась в реальность и на глазах вырастал дом – плод ее бессонных ночей, слез и отчаянных молитв, а Омар был таким, каким она всегда хотела его видеть – настоящим мужчиной, строителем их очага, добрым и сильным, а главное, верным, она ощутила долгожданное счастье.

Да и он вдруг впервые за долгие годы мытарств начал проникаться чувством собственного жилья. Его отчий дом был далеко, он так давно в нем не был, что начисто забыл его тепло. Скитаясь по разным квартирам и даже находясь у Валентины с ее детьми, он не чувствовал того, что должен был, а именно желания остаться тут навсегда и больше никуда не уходить. Здесь же, звездной ночью выходя из времянки покурить, он смотрел на темный силуэт возвышающегося дома, его дома, и находил в своем сердце нежность и спокойствие, как когда-то в детстве. И пусть звезд на северном небе было гораздо меньше, чем там, где он родился, это место становилось таким же родным. В нем была неожиданная мощь, которой он раньше не предполагал.

Да, это было лучше и значимее любого самого удачного стихотворения. Теперь он понимал это всеми своими мозолями, ноющими плечами, каждой ссадиной и занозой. То, что он сейчас создавал, было ошеломляюще реально, было живым и настоящим – это можно было потрогать, прижаться щекой и почувствовать ответное тепло. И, конечно же, во всем этом был его дух. Ни Рембо, ни Джон Донн, ни Бродский не смогли сделать того, на что сподобился он, – а именно своими руками выстроить храм своему Духу – не из каких-то красивых фраз, а из самого что ни на есть ощутимого материала, более живого, чем слово. И это было невероятное чувство – знать, что ты хоть в чем-то обошел своих учителей, что ты создал нечто, что навсегда выделило тебя среди них.

За то лето он скинул лишний вес, посвежел лицом, его мышцы налились, глаза разгорелись. А когда он отпустил бородку и подстриг ее эспаньолкой, то вообще приобрел неотразимый вид. Большой поджарый мужик с сетью морщинок возле глаз, с мозолистыми руками и усталой, но не потерянной улыбкой, уверенный, знающий цену себе и своим словам, – теперь не то что менты, скинхеды обходили его стороной. Даже собаки, которые раньше, чувствуя его страх, спешили облаять, сейчас просто поджимали хвосты и подобострастно заглядывали в глаза. Что же говорить о женщинах?

Валентина приезжала на дачу каждые выходные, иногда с детьми. Неожиданно уродилось много клубники – она была как сладкое подтверждение того, что все идет правильно, что риск оправдался, и вот они, его плоды, сочные и сладкие, тающие во рту. Омар работал как заведенный. Его знало все садоводство. Многие ходили полюбоваться на то, как он в одиночку тягает тяжелый шестиметровый брус. Кто-то предлагал помощь, но он неизменно отказывался – этот дом он должен был построить собственноручно.

– Повезло вам с мужем, – здоровались с Валентиной женщины.

– Это уж да, – соглашалась она, прикидывая в уме, какая из них уже успела подкатить к нему свои хорошо пропеченные на солнце булки.

Но ей не стоило ревновать – ее возлюбленный был ангелом во плоти, всемогущим и бесполым. Ближе к осени он возвел стропила, прикрутил обрешетку, и на этом дело застопорилось – Омар ушел в загул. Он элементарно запил, да так сильно, что ни о какой работе не могло быть и речи. Попив неделю на участке, он перебрался в город.