Читать книгу "Я больше не люблю тебя - Диана Эпплярд"

— О господи. Где туфли?

— Сзади.

Тэсс повернулась и посмотрела на кавардак, царивший на заднем сиденье старого «Вольво». За полчаса дороги, прежде чем уснуть, Хэтти съела почти два пакета чипсов, тюбик жевательных конфет и выпила коробку яблочного сока. Остатки одного из пакетов лежали на сиденье, как конфетти. Вокруг валялись странички, вырванные из розовой пушистой записной книжки Хэтти, на которых фломастерами были нарисованы кривые собаки, кошки и сердечки. Сами фломастеры были раскиданы по сиденью и под ним. Ни на одном не было крышки. Тэсс, которая всю жизнь пыталась превратить хаос в порядок, застонала. Она полчаса грузила машину: большие чемоданы — в багажник, мокрые предметы вроде резиновых сапог и влажных после сегодняшнего утра купальников — в полиэтиленовом пакете, а вся одежда для стирки — в отдельном пакете для мусора. Но Хэтти приложила к этому свою маленькую ручку и всего за полчаса разрушила продуманные планы матери, создав полный беспорядок.

Тэсс нагнулась и выудила туфли Хэтти из мусора. Но малышка уже выскочила наружу и на цыпочках направилась к передней двери, перескакивая через лужи и мокрые листья. Выходя из машины, Тэсс подумала, какой серой кажется их улица после яркого солнечного света и огромного неба в Корнуолле. Она всегда считала, что их улица обладала особым шармом — район был не роскошный, но милый, и улица была похожа на деревенскую: широкая, вдоль тротуара на равных промежутках высажены деревья. Однако после возвращения взгляд стал острее, и Тэсс поразила ее запущенность — неопрятные сады, мусор, облезающая краска, а в доме рядом с ними, разделенном на квартиры для студентов, к стене прислонился забытый кем-то сломанный велосипед.

Элегантным можно было назвать только дом Ванессы — с двумя безупречно цилиндрическими лавровыми деревьями по обе стороны синей входной двери и цветочными ящиками на окнах, из которых летом свисала герань. Тэсс и Марджи не могли сдержать тайную радость, когда однажды ночью герани обрубили, потому что цветы служили им постоянным напоминанием, что они плохо украшали свои дома снаружи. Ванесса резко заметила, что она, в отличие от них обеих, не работала, и что ей ничего не оставалось, как разгуливать в садовых перчатках и возиться с компостом, так что зачем зря корить себя?

Может, дело заключалось в погоде или в том, что с деревьев начали осыпаться листья, но вокруг была атмосфера равнодушия, которой Тэсс раньше не замечала. Когда она отошла от машины, мимо нее ветром пронесло полиэтиленовый мешок, а у их ворот лежала кучка коричневого собачьего дерьма. Когда они уезжали из коттеджа, по голубому небу понеслись сероватые тучи, ветер набирал силу, но здесь, в Лондоне, было еще холоднее. Тэсс опустила рукава Маркова джемпера и почувствовала, как холодный ветерок шевелит еще жесткие от соленой воды волосы. Она рассеянно повертела их концы. Коттедж уже казался в миллионе миль от нее, в другой жизни. И все же она была еще не совсем дома, словно зависла в чуждом пространстве.

Хэтти постучала дверным молотком и крикнула «Привет!» в щель для писем.

— Тем никого нет, детка. Папа на работе, а мальчики в школе.

— Там Найджел, — резонно заметила Хэтти.

— Вряд ли он будет открывать дверь.

— Он может, если мы купим ему костюм дворецкого.

— Разве что на Рождество, — улыбнулась Тэсс.

Повернув ключ, она толкнула дверь. Та не открывалась до конца, и, заглянув внутрь, Тэсс поняла причину: почта все еще лежала стопкой за дверью, где ее оставила Марджи.

Внутри царил разгром. Ощущение было такое, что Марк, просто наклонив машину, высыпал все из нее, да так и оставил. В прихожей валялись резиновые сапоги, клюшки для гольфа Марка, саксофон Джейка, куртки и чемоданы. На перилах внизу лестницы висел школьный пиджак Джейка. Спортивная сумка Олли лежала открытая, и из нее торчали рубашка для регби и брюки от спортивного костюма, будто он пытался ее собрать и бросил это занятие. На узкой полке, шедшей вокруг прихожей, стояла недопитая чашка чая. На столике рядом с телефоном лежал надкушенный тост. Тэсс поняла, что отправить мальчиков утром в школу спокойно не удалось. Конечно, Марку надо было на работу, но почему, черт возьми, он все оставил ей? За весь прошлый вечер он мог хотя бы начать разбирать вещи!

Хэтти перепрыгнула через кучу вещей и помчалась наверх, зовя кота. Ей не терпелось проверить, как он пережил заботы Марджи. Мамина подруга не позволяла двум своим дочерям держать домашних животных, потому что весь день была на работе. Каждое лето Марджи спорила с Тэсс, утверждая, что она неподходящий человек, чтобы следить за их котом, пока они в отъезде. Но Тэсс говорила, что никого больше так хорошо не знает, чтобы навязать это дурацкое занятие. Оставлять дом на Ванессу она не хотела, опасаясь как бы та, пожалев ее, не вызвала дизайнеров по интерьеру.

Самый худший момент во всей истории с присмотром Марджи за животными произошел тогда, когда она нечаянно оставила не до конца закрытым верх клетки хомяка Пушка, в результате чего Найджел немедленно отомстил мелкому пушистому съедобному созданию, которое целый год из безопасной клетки строило ему рожи. Ситуация была сложная, но Марджи, не потеряла самообладания, сбегала и купила другого хомяка, похожего на Пушка. Хэтти ничего не заметила, хотя и сказала, что Пушок, должно быть, скучал по ней, пока ее не было, потому что больше не пытается укусить, когда она вынимала его из клетки, чтобы приласкать. Единственным доказательством кончины Пушка были хвост и крошечная почка, которые Тэсс неделю спустя нашла под шкафом у Марка.

Тэсс наклонилась и подняла почту. Понадобились обе руки, чтобы отнести ее вниз в кухню. По дороге она отметила, что телевизор в алькове почему-то остался включенным, а подушки с тахты лежат на полу. Держа ключи от машины во рту, она ногой захлопнула за собой переднюю дверь и медленно спустилась по крутым деревянным ступенькам, на ходу отмечая паутину. Хотя она оставила дом в порядке, сейчас он казался очень грязным.

В кухне Тэсс включила электрический чайник и машинально потянулась согреть руки перед плитой. На ощупь она была не очень теплая. Температура на передней панели составляла меньше половины нормы. Опять дуется, подумала Тэсс. Все эти приборы должны быть очень надежными, но у нее они, честно сказать, довольно старые, вечно страдали накануне «критических дней», и температура поднималась и падала исключительно в зависимости от степени раздражения хозяйки. Пол был липкий, а возле раковины стояла метла. Ни Марк, ни мальчики в обычной ситуации никогда не стали бы подметать пол. Она ощущала себя инспектором Пуаро, расследующим какой-то таинственный домашний кризис. Хотя на самом деле ей ничего знать не хотелось, достаточно того, что ей известно про хлебницу.

Посреди стола к пустой вазе, в которой обычно стояли розы, была прислонена записка. Тэсс любила свежие цветы — они немного отвлекали внимание от срочной потребности в ремонте. В записке говорилось: «Вернусь поздно. Упакуй сумку — может, завтра уеду. Позвоню, М.»

И никаких тебе «Извини за беспорядок», подумала Тэсс раздраженно. Хотя Марк наверняка и не заметил, что дом выглядит так, будто в нем только что побывали грабители. Ни муж, ни мальчики, ни Хэтти никогда не замечали того, что валяется на полу. Иногда Тэсс спрашивала себя, зачем она за ними убирает? Может, если она перестанет это делать и кучи, в конце концов, будут такими огромными, что придется сквозь них прорубать дорогу, то ее старания наконец-то оценят? Наверное, она это делала на самом деле для себя, а не ради тайной мысли, которая согревала сердце, что вся семья замечает и отдает должное ее усилиям по созданию уютного и чистого дома, где в холодильнике всегда есть еда, в комоде чистые носки и трусы, а у лестницы стоят упакованные сумки.