Читать книгу "Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев - Рамиз Алиев"

Барроу вышел в отставку в возрасте 80 лет, незадолго до выхода в море экспедиции Джона Франклина – своего последнего детища. Он умер в возрасте 84 лет, так и не узнав об ужасной участи Франклина и его спутников. После его смерти арктическая программа Британии постепенно пришла в упадок.

* * *

В 1817 году Уильям Скорсби-младший, капитан китобойного судна и одновременно талантливый натуралист, совершил очередное плавание в Арктику. Результат этого плавания оказался неожиданным: «В моём последнем путешествии я наблюдал, что около 18 000 квадратных миль поверхности Гренландского моря между 74° и 80° были совершенно свободны ото льда, который исчез за два последних года».

Для китобоев это было скорее неудачей – в северных морях им легче было находить китов у границы плавучих льдов.

Барроу, убеждённый сторонник теории открытого моря, воспринял свидетельство Скорсби как подтверждение своей правоты. Кроме того, Барроу сделал опрометчивый вывод о постепенном потеплении Арктики, и это стало дополнительным аргументом для отправки в 1818 году исследовательских экспедиций Королевского флота в Арктику. Однако то, что было принято за потепление, по-видимому, оказалось одним из кратковременных эффектов извержения вулкана Тамбора, в то время как в Европе случился «год без лета», в Гренландском море, напротив, было теплее обычного [149].

Продвигая свой план, Барроу умело манипулировал чувством патриотизма сограждан – в это время Россия стала проявлять активность в Арктике: «Будет унизительно, если держава, лишь вчера ставшая морской, в XIX веке завершит дело, столь успешно начатое англичанами в XVI».

Обстоятельный труд Барроу по истории Арктики (1818) заканчивается описанием плаваний Коцебу.

Конечно, было бы естественно доверить руководство экспедицией Уильяму Скорсби, который сочетал в себе качества опытного полярного капитана и натуралиста. Но ему предложили лишь место ледового лоцмана, от которого он, естественно, отказался. Адмиралтейство стремилось устроить в первую очередь своих офицеров, подавляющее большинство которых на половинном окладе едва сводило концы с концами. Кроме того, Барроу рассматривал Скорсби как опасного конкурента, нежели как союзника, и последовательно выдавливал его из полярных исследований. Скорсби, в свою очередь, скептически относился к начинаниям Барроу. Он считал, что практической пользы от Северо-Западного прохода не будет, теорию открытого моря не воспринимал всерьёз, а для исследования Арктики предлагал нанимать служащих Компании Гудзонова Залива. Он же первым предложил использовать собачьи упряжки или сани под парусом для передвижения к полюсу [216].

Горы Крокера

Итак, в 1818 году на поиски Северо-Западного прохода (рис. 2–2) были посланы сразу четыре британских корабля: экспедиция Дэвида Бучана на «Доротее» и «Тренте» отправилась в сторону Шпицбергена, в надежде найти кратчайший путь через полюс, а Джон Росс (рис. 2–3) на «Изабелле» и «Александре» должен был пройти между Гренландией и Америкой, через залив, открытый в 1616 году Баффином, и в течение двух столетий никем не посещавшийся. Никто из капитанов четырёх кораблей[36] не имел представления о полярных льдах, кроме, может быть, Росса, некоторое время служившего в Белом море и на Балтике.

Рис. 2–2. Карта Северо-Западного прохода

Рис. 2–3. Портрет Джона Росса. Нарисован Уильямом Ромэйном Говеттом (1807–1848), моряком и художником (не столь редкое сочетание в Британии в XIX веке). На рисунке Росс греется у камина со стаканом грога. Автор шаржа не понаслышке знал о положении безработных моряков – сам он занимался исследованиями Австралии и оказался не у дел после возвращения в Англию в 1834 году

* * *

Сэр Джон Росс (1777–1856) поступил на службу в Королевский флот в возрасте девяти лет. Звание лейтенанта получил в 1805 году. К окончанию войны в 1816 году Россу было 39 лет, из которых 30 он провёл в морях и был ранен в сражениях не менее 13 раз. По всему, именно он должен был стать национальным героем и символом освоения Арктики. Однако этого не случилось, и он незаслуженно остался в тени. Возможно, виной тому был скверный характер Росса, его самоуверенность и неотёсанность. Его не любили подчинённые за грубость, у него возникали конфликты со своими офицерами, в том числе и с племянником Джеймсом Кларком Россом. Книгу, написанную им после второго путешествия, встретили холодно, а карты, на которых он стремился увековечить имена множества своих друзей и родственников, сочли малополезными. Барроу до конца жизни не изменил своего негативного к нему отношения, сложившегося после фиаско 1818 года, а успех второй экспедиции приписывал Россу-младшему, считая именно его настоящим руководителем. И хотя в глазах публики Росс был героем, морские офицеры были не слишком высокого мнения о его человеческих качествах. Коллеги обвиняли его в меркантильности, видя, как настойчиво он добивался возмещения затрат от правительства, и стремился извлечь максимальную прибыль из издания своей книги [37]. Некоторые его наблюдения повергли в шок научное сообщество: так, Росс утверждал, что уровень моря к западу от Бутии на 13 футов выше, чем к востоку, или что солнечный свет отклоняет магнитную стрелку [162, p. 256]. Подобно многим современникам, Росс увлекался френологией. Его недоброжелатели рассказывали, что однажды Росс вывесил за борт голову умершего эскимоса, чтобы морские обитатели объели мягкие ткани – Росс хотел исследовать эскимосский череп. Команда судна после этого отказалась есть креветок [162, p. 251].

Если первое путешествие Росса можно считать неудачей, то второе было, безусловно, выдающимся – Росс перенёс четыре зимовки в Арктике подряд и сумел вывести большую часть своих людей из, казалось бы, безвыходного положения. Из трех смертей в экспедиции лишь одна была обусловлена условиями путешествия.

Именно Росс первым поднял тревогу в начале 1847 года, когда восемнадцать месяцев от Франклина не было вестей, хотя ни жена пропавшего, ни Адмиралтейство ещё не помышляли об отправке спасательных экспедиций. Если бы Адмиралтейство прислушалось к словам Росса, возможно, судьба экспедиции Франклина была бы иной. В 1850 году в возрасте 73 лет Росс сам присоединился к поискам [232], и опять за собственные средства.