Читать книгу "Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев - Рамиз Алиев"

Уолтон надеется на успех, ибо если «хоть несколько доверять бывалым мореходам — [в районе полюса – прим. авт.] кончается власть мороза и снега, и по волнам спокойного моря можно достичь страны, превосходящей красотою и чудесами все страны, доныне открытые человеком». Но его ждёт двойное разочарование – в Арктике он встречает лишь непроходимые льды. Кроме того, именно там, среди ледовых пространств, происходит последняя встреча учёного Франкенштейна и созданного им чудовища – убедительная демонстрация бессилия науки изменить человеческую жизнь к лучшему.

Неудивительно, что Мэри Шелли выбирает местом действия своего фантастического романа Арктику – она была столь же таинственна для её современников, как космос сегодня, а интерес к полярным путешествиям в английском обществе был столь же силён, как в XX веке – мечта о полётах на другие планеты. Эпоха великих географических открытий подходила к концу, и огромная неисследованная часть планеты была вызовом человеку нового времени.

Исторические обстоятельства помогли воплотить этот интерес в целый ряд полярных экспедиций. После победоносного завершения наполеоновских войн мощный британский флот оказался не у дел. Из 130000 матросов к 1817 году в рядах флота осталось лишь 23000 [198], многие офицеры были списаны на берег с половинным содержанием. Применение военного флота для решения исследовательских задач позволяло не только «исправить дефективную географию Арктики»[33], но и найти занятие безработным офицерам, а также использовать ставшие ненужными корабли.

Мэри Шелли пристально следила за дискуссией в английской прессе о важности исследования полярных областей, инициированной в 1817–1819 годы вторым секрётарем Адмиралтейства Джоном Барроу. Девятнадцатилетняя писательница в своём видении Арктики оказалась точнее «бывалых мореходов», в том числе и руководителей Адмиралтейства, роман её не только читавших, но и вступивших с ней в полемику на страницах весьма популярного журнала Quarterly Review [258]. Барроу, как и Уолтон, надеялся найти за полосой льдов свой «райский сад» – открытое море, ведущее к полюсу.

Первоначальный план романа не предусматривал арктической части [258] – возможно, добавив её, писательница хотела провести параллель между британскими попытками проникнуть в неведомый мир льдов и созданием монстра Франкенштейном. Мэри Шелли и здесь оказалась пророчицей – экспедиция сэра Джона Франклина, задуманная Адмиралтейством как блестящее завершение многолетних усилий, вошла в историю как самая масштабная трагедия Арктики. Из 129 человек назад не вернулся никто, и только по страшным находкам, которые до сих пор порой попадаются на острове Кинг-Уильям, удалось частично восстановить обстоятельства этой жуткой драмы. Сейчас можно сказать, что причиной катастрофы стали слепая вера в технический прогресс, нежелание и неспособность британских моряков адаптироваться к условиям Арктики. Плавание Франклина и последовавшие за ним поиски убедительно показали неэффективность предприятий, организованных военно-морским ведомством в сравнении с экспедициями, снаряжёнными на частные средства (Мак-Клинтока, Рэ, Амундсена и других).

Барроу, Скорсби и теория открытого моря

И на американских, и на английских китобойных судах отлично известен тот факт, уже давно подтверждённый к тому же авторитетными высказываниями Скорсби, что в северных областях Тихого океана вылавливают иногда китов, в чьём теле обнаруживаются гарпуны, заброшенные у берегов Гренландии. При этом никак нельзя отрицать, что промежуток времени между запусками последнего и предпоследнего гарпунов иногда, безусловно, не превосходит нескольких дней.

На этом основании многие китоловы пришли к выводу, что знаменитый Северо-Западный проход, так долго недоступный человеку, для кита никогда не представлял трудностей.

Герман Мелвилл. «Моби Дик, или Белый Кит»

Ещё в 1744 году Парламент учредил премию в 20 000 фунтов владельцу британского судна, которое откроет Северо-Западный проход. Вторая награда в 5000 была учреждена тому, кто подойдёт к полюсу в пределах одного градуса. Суммы были значительными – покупательная способность фунта более чем в сто раз превышала сегодняшнюю. Однако никто из китобоев, регулярно посещавших Гренландское море и пролив Дэвиса, не прельстился наградой.[34] В 1773 году правительство организовало экспедицию под началом капитана Константина Фиппса в высокие широты. Это предприятие можно считать первой научной экспедицией в Арктику, она примечательна ещё и тем, что в ней участвовал пятнадцатилетний Горацио Нельсон, будущий адмирал и герой Трафальгара. Фиппс рассчитывал за полосой плавучих льдов найти открытое море, но надежды его не оправдались, экспедиция вернулась домой без новых открытий.

Сейчас нам кажется очевидно абсурдной идея открытого полярного моря, однако в XVIII–XIX веках у этой теории было немало приверженцев [296; 165]. Один из основных аргументов состоял в том, что на полюсе Солнце светит непрерывно в течение полугода, а значит, лучи его должны растопить лёд. Также считали, что приливные силы и волнение должны разрушать лёд вдали от берегов. Теорию открытого полярного моря в той или иной форме разделяли не только «диванные географы», такие как Август Петерманн и Джон Барроу (рис. 2–1), но и многие авторитетные путешественники – например, Чарльз Холл и Илайша Кейн. Теория оказалась на редкость живучей – по мере развития науки она не умерла, а лишь видоизменялась. Вплоть до начала XX века у неё находились сторонники, полагавшие, что тёплые течения – Гольфстрим и Куросио – не дают сформироваться льдам в полярной области. Цена этого географического заблуждения для многих оказалась весьма высокой – например, для Владимира Русанова и Джорджа Де Лонга.

Рис. 2–1. Портрет Джона Барроу работы Джона Джексона (1778–1831). Лондон, Национальная портретная галерея

* * *

Сэр Джон Барроу (1764–1848), выходец из бедной семьи, за несколько лет сделал головокружительную карьеру – от учителя математики до ключевой фигуры Адмиралтейства. Пост второго секретаря он занимал рекордные сорок лет – с 1804-го по 1845-й [35]. При этом сам он не был моряком, лишь раз в юности участвовал в китобойном плавании. Барроу по праву считают отцом британских арктических исследований. Продвигая свою позицию, Барроу заручился поддержкой сэра Джозефа Бэнкса, в прошлом натуралиста на корабле Кука, а в 1818 году – президента Королевского общества (аналога академии наук). Чтобы убедить общество в необходимости арктических исследований, Барроу написал более двух сотен статей в британской прессе и создал фундаментальный труд по истории Арктики. Инициированная Барроу амбициозная и дорогостоящая исследовательская программа по масштабу вполне сопоставима с космической программой СССР и лунной программой США. Также Барроу стал одним из основателей Королевского Географического общества.