Читать книгу "Ангел. Презумпция жизни - Остин Марс"

Полетел назад к байкеру, немного отмотал время к тому моменту как он, махнув рукой, выходит из комнаты, оставляя в ней пыльный шлем. Приземлился на антресоль, ещё раз протёр рукавом шлем и аккуратно положил под него голубиное перо. Запустил время, окликнул выходящего байкера:

- Эй, смертничек! А шлем взять?

Волк обернулся, нервно переступил с ноги на ногу, насторожено бросил:

- Кто здесь?

Надо же, какой чувствительный. Я фыркнул:

- Ангел-хранитель, ёлки зелёные! Быстро надел шлем, а то повернусь к тебе задом!

Парень поскрёб затылок, сбив набок укладку, потопал к шкафу, достал шлем… совершенно чистый и блестящий. От лёгкого колебания воздуха пёрышко поднялось и кружась спланировало на пол, к носкам ботинок оторопевшего байкера.

- Матерь божья… Мистика какая-то!

Я фыркнул, сложил руки на груди. Вот и делай людям безвозмездное добро! Женщиной обозвали вместо спасибо.

Он покачал головой, взял шлем подмышку и стал выкатывать свой будущий металлолом на лестничную площадку. Я подождал, пока он сядет за руль и заведёт мотоцикл, взлетел и поплыл рядом с ним – на этот раз я всё четко проконтролирую. Дождь здесь шёл не так сильно, или просто ещё только начинался, но видимость уже была не ахти, а покрытие и того хуже – я запереживал, подлетел ближе к Волку, закричал в самое ухо, перекрывая рёв двигателя:

- Не спеши! Плохая дорога!

Он немного сбросил скорость, я удовлетворённо улыбнулся – все бы так. Судьбоносный поворот приближался, я поднялся выше – так и есть, летит наперерез по второстепенной наша знакомая машинка. Быстро летит, зараза. Я рванулся вперёд – пусть старик говорил, что являться я всё равно не умею, попытка не пытка, не убьёт же меня это, – и стал на месте их будущего столкновения, широко разведя руки и крылья, как будто они могли хоть чуть-чуть смягчить удар. В последний момент всё же не выдержал и рванул в небо – нервы сдали. Подо мной раздался глухой удар, звон стекла и скрежет металла, я глянул вниз – Волк лежал на обочине с окровавленной головой, шлема на нём не было, из легковушки через пассажирскую дверь кое-как выбрался водитель, схватился за голову, стал звонить по телефону. Я приземлился возле байкера, склонился над ним, тихо спросил:

- Ну как? Жить будешь?

Волк застонал, приоткрыл один глаз, посмотрел точно на меня и прошептал:

- Ангел…

Я оторопел. К нему подбежал водитель машины, стал вытаскивать из-под покорёженного мотоцикла, приговаривая между матами:

- Ну вот как знал! Как знал – будет что-то! Хорошо, что я пить не стал, вот попал бы тогда… Какой же ты тяжёлый… - Он освободил окровавленного летуна, подсунул ему под голову сложенную ветровку. - Держись, парень, скорая уже едет. Сколько пальцев видишь?

Волк попытался поднять руку к голове, скривился, рука безвольно упала, он прохрипел:

- Что-то вижу… вроде.

- Ну слава богу. Попить дать?

Я отошёл от них, побродил по асфальту, пиная осколки шлема, посмотрел в мутное небо… Да, ребята, слава. Без вариантов.

***

Она сидела на подоконнике, докуривая вторую сигарету. На мольберте подсыхала законченная картина, в её наушниках рвал глотку Кипелов.

Я сидел на карнизе с другой стороны, болтая ногами над семиэтажной пропастью – я никогда не боялся высоты. Дождь заканчивался, тучи улетали на запад, полегчавшие, но всё равно тёмные, багрово подсвеченные заходящим солнцем. Жуткое зрелище.

Ей никто не позвонил. Асфальт под окнами сиял невинными лужами дождевой воды с плавающими окурками, на детской площадке под раскидистой липой сидело жалкое мокрое тело, сгорбленное, как будто перед ним стоял невидимый компьютер с нерешаемой задачей. Хотя, если образно, было очень близко к тому. Ксюха выбросила окурок в окно, потёрла лицо, опять посмотрела на замершего в одной позе старого меня:

- Ну вот чего ты там уселся? На нервы мне действовать?

Я подозревал, что старый я просто никак не может прийти в себя и решить, что ему вообще делать, и уж точно не задумывается о Ксюхиных нервах. Тихо сказал:

- Плохо ему.

Девушка покачала головой и отошла от окна, я расправил крылья и спланировал вниз, общаться с собой.

***

- Что значит «не выполнил»?!?

Я был в шоке. По моим понятиям, я только что совершил подвиг, да такой, что Геракл с Персеем нервно курят в сторонке.

Архангел меланхолично пожал плечами:

- Если бы выполнил, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

- Ну что я сделал не так?

- Много чего… - Гаврила вертел в руках тонкое белое перо, похоже было, что оно занимает его гораздо больше, чем моё бедственное положение. - Ты добился результата, да, но действовал… разумно, логично, даже весело, - он подул на перышко, усмехнулся. - Вот только, как бы тебе сказать, без души? Без… любви? Когда ты делаешь добро, его нужно делать просто так, не рассчитывая на ответное действие или даже благодарность. Иначе это уже не добро, это торговля твоей возможностью его делать. - Меня передёрнуло от такой трактовки, Гавриил не заметил, или просто сделал вид, что не заметил, поднял глаза на небо, помолчал. - Ты уже научился чувствовать души?

Я покачал головой – ничего сверхъестественного я за собой не замечал. Ну, кроме крыльев.

- Это плохо. Ты должен был почувствовать сразу, у тебя была возможность.

- Что почувствовать? Как?

- Душа… Эх, ты ведь веришь в науку, а не в религию или даже магию. Как ты видишь душу? Чем ты её представляешь?

Я промолчал о том, что до сегодняшнего вечера вообще слабо верил в предмет обсуждения, задумался, пробормотал:

- Какой-то сгусток энергии… Возможно, поле.

- Ну, допустим, - старик погладил перо, усмехнулся в усы, - поле. Ну пусть будет поле. У него ведь есть какие-то свойства, которые могут меняться?

- Конечно, - я чуть не начал заученно перечислять по пунктам с комментариями, но вовремя вспомнил, что давно уже не студент, и прикусил язык.

- И значит, поле с разными свойствами по-разному должно воздействовать на тебя. А теперь вспомни, не ощущал ли ты каких-либо новых… эмоций? Неизвестных тебе раньше?

Я стал прокручивать в голове последние несколько суток. Моих суток, для большого мира ещё не зашло солнце того дня, когда я проспал работу. Меня постоянно преследовала дикая злость, но к ней я и раньше был восприимчив – дальше некуда. Так что же было нового? А может… я вспомнил, как Ксюха упала на пол, сжимая трубку и закричала, меня тогда так мандражило, что… никогда такого не было.

- Да, похоже. Ну что ж, значит, что-то ты чувствуешь, это хорошо.

- И что мне это даёт?

- Это даст тебе возможность не совершать ошибку, о которой мы уже говорили… - Старик прицелился в меня пером, испытующе прищурился, я быстро прокрутил в памяти наш разговор и ответил: