Читать книгу "Страх близости. Как перестать защищаться и начать любить - Илсе Санд"

М: (молчит).

П: Вы сцепили пальцы.

М: (молчит).

П: Вы злитесь?

М: Возможно (отводит глаза).

Психотерапевту известно, что, когда стратегия самозащиты ослабевает, пациент, как правило, сперва испытывает гнев.

В описанной выше ситуации мы видим первые вспышки гнева. По мере того, как неосознанные стратегии самозащиты разоблачаются, они постепенно слабеют.

Далее психотерапевт попросит Мартина описать гнев в трех его проявлениях: телесном, сознательном и импульсивном со всеми сопутствующими фантазиями. В идеале все это должно быть подробно описано в беседе с психотерапевтом.

Подобная беседа может звучать следующим образом.

П: Какие чувства прямо сейчас вызываю у вас я?

М: Раздражение.

П: Это как-то проявляется телесно?

М: Мышцы на ногах напряжены.

П: Что вам хочется сделать?

М: Правой ногой мне хочется выбить из-под вас стул, чтобы вы свалились на пол.

(Мартин выпрямляется, глубоко вздыхает и смотрит прямо на психотерапевта.)

П: Вот я лежу на полу. Как я выгляжу?

М: Вы выглядите испуганным.

(Мартин расплывается в широкой улыбке, и психотерапевт впервые видит на его лице радость.)

Вероятнее всего, умение замечать, осознавать и выражать свои настоящие первичные чувства, которые Мартин испытывает по отношению к психотерапевту, пробудит детские воспоминания. Мартину придется вновь оказаться в ситуациях, которые запустили стратегии самозащиты. Их надо будет вспомнить и отработать. Чувства, которые в тот момент подавляли его, потребуется ощутить вновь, осознать и выразить. Мартин испытает невыразимое облегчение, осознав, что эмоции, казавшиеся в детстве невыносимыми, вполне можно пережить сейчас, когда он сам стал взрослым и когда на помощь ему пришел другой взрослый, рядом с которым чувствуешь себя уверенно.

Описывать стратегии самозащиты в момент их действия – ощущение не из приятных. Как правило, пациенты дают понять, что это доставляет им неудобство – они чувствуют себя разоблаченными, теряют самообладание и не знают, что предпринять.

Пройдя интенсивный курс динамической краткосрочной терапии, один из моих пациентов сказал: «Кажется, со мной в жизни не случалось ничего лучше. Но и ничего хуже. Хуже – потому что в процессе я чувствовал себя совершенно беззащитным и неуверенным. А лучше – потому что другой человек интересовался моими чувствами и постоянно находился рядом, не отпуская меня».

Когда мы пытаемся отказаться от стратегии самозащиты, в действие тотчас же вступают защитные механизмы, направленные во внешний мир, что, в первую очередь, проявляется в отношениях с психотерапевтом. Когда их влияние ослабевает, пациент, как правило, начинает злиться на психотерапевта. Чувства бывают разными, но вначале чаще всего пациент ощущает гнев. Под гневом скрываются другие чувства, поднимающиеся на поверхность постепенно, по мере прохождения терапии.

Прямое нападение на стратегию самозащиты, подобное тому, что мы наблюдали на примере Мартина, подойдет не каждому пациенту. Однако для многих эта тактика, если применить ее в нужный момент, оказывается наиболее эффективной. Некоторым больше подходит такая форма психотерапии, при которой специалист крайне осторожно учит пациента познавать самого себя. Порой стратегии самозащиты попросту устаревают – так происходит, когда они нам больше не требуются. Они похожи на болячку, которая засыхает по мере того, как заживает рана и кожа восстанавливается.

Иногда я осторожно интересуюсь у пациента, не считает ли он собственный образ мысли или поведение проявлением стратегии самозащиты, которая мешает ему осознать свои чувства, скрытые на более глубинном уровне. Если пациент отрицает это, я не давлю на него, но думаю, что либо ошибаюсь, либо рана еще толком не затянулась.

Некоторым удается отказаться от ставших ненужными стратегий самозащиты без профессиональной помощи, исключительно благодаря собственным усилиям или заботе со стороны партнера и друзей. Однако в большинстве случаев невозможно обойтись без психотерапевта – человека, рядом с которым чувствуешь себя уверенно, который может поддержать и вселить в тебя надежду, если печаль становится слишком сильной.

Раздражение и гнев как самозащита

Как правило, на разоблачение стратегии самозащиты человек реагирует гневом или раздражением. Когда стратегия самозащиты, к которой прибегал Мартин, пошатнулась, он тут же разозлился на психотерапевта. Стоит кому-то подойти к нам слишком близко – и мы, как правило, начинаем злиться или раздражаться, даже в тех случаях, если тот, кто идет на сближение, предлагает нечто хорошее и желанное.

Моя пациентка Хелен была вечно недовольна своими отношениями с мужчинами. Однажды она рассказала мне об одной ситуации, казавшейся ей странной. В ее окружении был мужчина, который неоднократно приглашал ее на свидание, но Хелен раз за разом отказывалась. По какой-то непонятной причине она ужасно сердилась на него, причем сама не понимая почему.

Мы начали подробно анализировать ситуацию, и Хелен попыталась понять, чем могло быть вызвано ее раздражение. Среди прочего, прозвучало предположение об особенностях поведения этого мужчины, которые могли действовать на нее отталкивающим образом. Однако ни одной из приведенных причин было недостаточно, чтобы вызвать такую сильную реакцию.

Объяснение мы отыскали намного позже в процессе терапии. Обнаружилась старая забытая обида, отработав которую Хелен почувствовала себя намного лучше и осознала потребность в заботе со стороны окружающих. Знакомый мужчина не просто перестал раздражать ее – Хелен захотелось узнать его получше, ведь этот человек проявлял заботу и участие, которых ей так недоставало.

Если мы носим в себе горе, тоску или боль, которых не осознаем, то забота со стороны окружающих может вызывать неоднозначную реакцию. Забота разбудит «забытую» боль – та начнет рваться наружу и найдет выход в виде печали.

Печаль – это путь к исцелению раны. Однако на уровне психики в нас живет врожденное стремление избежать боли. Поэтому мы выстраиваем множество стратегий самозащиты, которые (независимо от того, осознаём мы это или нет) мешают нам приблизиться к эпицентру боли и тем самым не позволяют прочувствовать ее до конца, осознать ее, соединиться с ней. Различные стратегии самозащиты накладываются друг на друга. «Верхним слоем» становятся стратегии, «оберегающие» от внешнего мира; под ними скрываются гнев или раздражение.

Гнев – эффективный способ как внешней, так и внутренней самозащиты. При внешней самозащите он заставляет окружающих отстраняться и отдаляться от вас. При внутренней защите, становясь наиболее явным чувством и маскируя собой все остальные, например бессилие или печаль, гнев мешает замечать их. Он подпитывается подозрениями, что нас обманывают или обращаются с нами несправедливо. Люди, склонные к внутреннему гневу, часто размышляют о постигших их разочарованиях и потерях, представляя, насколько лучше сложилась бы жизнь, поступи они иначе. Такие мысли действуют на них угнетающе. Гнев, направленный внутрь, подобно гневу внешнему, может представлять собой стратегию самозащиты, целью которой является подавление более сложных чувств, таких как бессилие, печаль или радость, которую мы сами считаем предосудительной.