Читать книгу "Зачарованные - Лора Шелтон"

В голосе Джона Мейза звучала искренняя скорбь, и Саманта не стала отвечать ему. Видимо, он был очень привязан к своей племяннице, а раз так, то ни к чему защищать доктора Гранта. Джон Мейз все равно не простит его.

У самого порога дома, уже прощаясь с девушками, Джон Мейз очень серьезно посмотрел Саманте в глаза.

— Я не хочу показаться невежливым, но… держитесь подальше от Гранта, Саманта. И от Замка-на-Холме тоже.

— Я уверена, Рональд не может причинить мне вред.

— Вы доверчивы. И еще красивы, молоды и добры. Такой же была и Белинда. Его привлекают такие женщины. Он сводит их с ума, очаровывает своим богатством, таинственностью и псевдоученостью. На самом же деле он опасен. СМЕРТЕЛЬНО опасен.

Она понимала, Мейз ждет от нее заверений, что она будет осторожна, но она не могла дать этих заверений. Почему-то это казалось ей предательством. Так они и стояли — Саманта, обнимающая поникшую Шерри, и невысокий худощавый Джон Мейз. Потом он хотел пожать Саманте руку, но Шерри вдруг снова забилась и стала рваться к двери. Джон Мейз отступил назад.

— Бедная девочка! Будет лучше, если вы сами ее проводите. Она меня боится. Это вполне понятно и естественно… в данной ситуации.

— Да, конечно. До свидания и спасибо вам огромное, мистер Мейз.

— Не забудьте, что я вам сказал о Гранте.

— Я подумаю об этом.

— То есть сделаете наоборот. Боюсь, он уже очаровал вас. Храни вас Господь в таком случае. Только Ему это под силу. Доброй ночи.

Саманта посмотрела ему вслед и пробормотала вполголоса:

— Пусть Он хранит всех нас. Всех!

В дверь пришлось звонить, потому что ключ достать мешала Шерри. Миссис Каннаган, открывшая дверь, поняла все без слов.

— Господи, бедная моя девочка! Бедное мое дитя! Что случилось на этот раз, Сэм?

Саманта шумно вздохнула. Придется рассказывать все снова, а это нелегко.

Видимо, Шер права насчет сентября в Бен Блейре. Карнавал Ужасов. Карусель Кошмаров. И никакой возможности спрыгнуть на ходу.

Через два часа после описанных событий все в доме Каннаганов пришло в относительный покой. Шерри заснула, приняв лошадиную дозу успокоительного, рядом с ней прикорнула усталая и заплаканная миссис Каннаган. Саманта сидела в своей комнате у окна и смотрела на улицу. Сил у нее не осталось совершенно.

После первых охов, вскриков и слез миссис Каннаган развила бурную деятельность. Она позвонила в полицию и занялась Шерри, предоставив Саманте давать показания. Первым прибыл местный констебль Джейк Симпсон, молодой и очень старательный парень. Он подробнейшим образом записал рассказ Саманты, вопросы задавал короткие и не требующие развернутого ответа.

Зато через полчаса после Симпсона в дом Каннаганов прибыл сам инспектор Болд. Кристофер Болд, шестьдесят два года, из них сорок пять — на службе в полиции графства.

Инспектор был толст, грузен, голубоглаз, у него были шикарные усы моржа, огрызок незажженной сигары в углу рта, жесткий серебристый ежик волос, а вопросы он задавал такие, что впору было призадуматься, здоров ли он сегодня в принципе.

Инспектор выпил кофе, автоматически предложенный пробегавшей мимо миссис Каннаган, похвалил его крепость, задержал миссис Каннаган «буквально на минуточку», потом ухитрился прорваться в комнату к Шерри и задать ей два или три вопроса очень тихим голосом, причем — это Саманта с изумлением поняла только сейчас — Шерри ответила ему на них вполне спокойно и осмысленно, не впадая в истерику.

После этого инспектор еще посидел в гостиной вместе с Самантой, посокрушался насчет погоды и предрассудков и отбыл наконец восвояси, заполнив показаниями Саманты несколько страниц в своем блокноте.

Теперь Саманта сидела в тишине и покое, чувствуя себя вымотанной до предела. Надо поспать хоть, немного. Завтра ей предстоит работа, да еще такая, для которой нужна свежая голова.

Она решительно сбросила с себя футболку и голышом нырнула под одеяло. Прикосновение прохладной ткани к обнаженной коже оказалось неожиданно возбуждающим, ласковым, и Саманта поежилась от приятной щекотки, пробежавшей по позвоночнику.

Потом она стала думать о Рональде Гранте.

Интересно, кто все-таки ошибается на его счет — она или весь город?

Каким он был до взрыва? Наверное, красивым. У него правильные и мужественные черты лица, густые волосы и такие пронзительные глаза.

Белинда Мейз не могла в него не влюбиться.

Саманта Джонс тоже влюбилась бы в него, будь она на месте Белинды.

Саманта Джонс сейчас на месте Белинды.

Уже совсем засыпая, она вспомнила, как доктор Грант бросает в море белые розы.

Белые. Символ чистой и невинной любви, символ скорби и памяти.

В одном черном-черном замке жил черный-черный человек…

Музыка, тихая музыка отовсюду. Свет мерцающий, зыбкий, почти нереальный. Тьма по углам комнаты, освещенной только пламенем камина. Перед камином, на пушистой шкуре медведя, она. И Он. Ее Черный Человек.

Он протягивает к ней руки, и она со смехом, со слезами, с восторгом кидается к нему на грудь.

Я хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Ты и я. И нет ни времени, ни пространства. Только мы.

Так и будет. Мы всегда будем вместе.

Обещай мне. Обещай, что всегда будешь любить меня так, как сегодня.

Люби меня. Пожалуйста, люби меня сейчас!

Не сейчас. Я не могу.

Я прошу тебя.

Не сейчас. Сейчас тебе придется уйти.

Я не могу без тебя. Я умру без тебя.

Если ты останешься, я причиню тебе боль.

Ты не можешь причинить мне боль.

Но я это сделаю.

Нет!!!

И он поворачивается к огню. Она видит его лицо. Страшный, уродливый шрам тянется через правую щеку вниз, к плечу. Черная рубашка соскальзывает с широких плеч, и она видит изуродованную, обожженную плотью страшно перекрученные рубцы, багровые следы огня.

Он настолько ужасен, что она бежит, бежит со всех ног… но ноги прилипли к полу. Она стоит на месте, не в силах двинуться, не в силах просто пошевелиться.

А за ее спиной звучат шаги. Неотвратимые, тихие, страшные шаги Того, Кто за Спиной…

— Сэм, ты проснулась?

Голос Томми Каннагана, брата Шерри, ворвался в сон Саманты, развеял мрак, и она села в кровати, вся дрожа и натягивая на обнаженную грудь одеяло.

Сон был настолько реален, что девушка невольно посмотрела на соседнюю подушку, словно ожидая увидеть там спящего Рональда Гранта.

— Вставай, соня! — раздался голос из-за двери.

— Томми, что ж ты так голосишь! Еще рано…