Читать книгу "Все или ничего - Маргарет Малькольм"

— Понимаешь, — признался он с тоской, — получается слишком многословно! Начинаю сокращать до нужного объема и понимаю, что выпадают самые удачные места. Вот такие дела! Но это мои проблемы. Ну все, иди гуляй!

— Как бы мне хотелось тебе помочь, — мечтательно проговорила девушка.

Джон взглянул на нее с удивлением:

— Господь с тобой, куколка! Ты ведь не шутишь, правда? — Он был необычайно тронут ее предложением. — Ничего не поделаешь, мне придется разгребать все самому. Отправляйся скорее на прогулку и не вводи меня в искушение! Вот брошу все и пойду с тобой! — Он послал ей воздушный поцелуй и исчез в каюте.

На лице Розамунды расцвела улыбка, на душе стало весело и спокойно. Уже не первый раз девушка задавала себе вопросы: что стало причиной столь разительной перемены в его поведении, почему он вообще так себя вел? Что-то тут определенно было не так. Розамунда никак не могла понять, что же именно. Джон отличался такой же скрытностью, как и она сама. Погруженная в мысли, девушка по тропинке добралась до главного шлюза, по мосту перешла на другую сторону канала и остановилась, чтобы перекинуться парой слов с женой смотрителя шлюза. Полная румяная женщина усердно месила тесто для хлеба.

— Собрались на прогулку, мисс? Подходящий сегодня денек для этого. Но почему же вы одна? Такая красивая леди не должна гулять в одиночестве. Разве нет у вас на примете приятного джентльмена, который бы мог составить вам компанию? — улыбнулась женщина и многозначительно кивнула в сторону стоявших у причала яхт.

Какая поразительная осведомленность, подумала Розамунда. Но женщина держалась так мило и доброжелательно, что на нее невозможно было сердиться.

— О, мне не будет скучно, миссис Банс. Иногда приятно побыть в одиночестве, — сказала девушка, но такое объяснение не удовлетворило женщину.

— Нельзя сторониться молодых людей, особенно в вашем возрасте, — назидательно заявила она. — Знаете, что вам сейчас надо делать? Развлекаться, веселиться, пока есть такая возможность. Это недолго протянется. Вот замуж выйдете, детки пойдут… — Она удрученно покачала головой, но выглядела при этом такой довольной, что Розамунда не могла сдержать смех.

— Что-то не похоже, чтобы вас такое положение дел не устраивало.

— Ах, у меня никогда не было времени на развлечения, всегда приходилось тяжело трудиться, — объяснила миссис Бане. — С самого детства. Моя мать рано умерла, я была старшей из пяти детей. Но вам, мисс, — только не обижайтесь на меня — вам, скорее всего, будет не под силу тяжелая работа.

А-а, это, судя по всему, очередная попытка прозондировать почву, догадалась Розамунда и поспешила закончить беседу:

— Вообще-то я очень выносливая, у меня обманчивая внешность. Ну, мне пора, пойду пройдусь.

— Загляните ко мне на обратном пути, я угощу вас теплым хлебом, — ласково сказала миссис Банс.

От одной мысли об ароматном куске хлеба у Розамунды потекли слюнки. Вспомнив о своем намерении похудеть, девушка хотела отказаться, но потом решила порадовать Джона свежевыпеченной буханкой хлеба.

Через полтора часа вконец обессилевшая Розамунда вновь была у шлюза. Яблоки не утолили голод, а лишь раздразнили аппетит. Ноги ныли от непривычной нагрузки. Девушка расстроилась: может, она действительно не такая уж выносливая… Но ведь она никогда не давала себе поблажки, работая в салоне! Хотя это, конечно, весьма специфическая работа…

«Боже мой, да я просто-напросто слабенькое тепличное растение, — пришлось признать Розамунде с горечью. — С ума сойти, пешком разучилась ходить: все на машине, на машине… Ладно, придется взяться за ум! Я не намерена оставаться на задворках жизни из-за своей изнеженности».

С трудом передвигая ноги, девушка добралась до причала. На палубе «Семи звезд» никого не было. Прижимая к груди все еще теплую буханку, Розамунда поднялась на яхту. Джон работал в гостиной. Весь стол был завален страницами рукописи. Молодой человек выглядел бледным и измученным. Время от времени он перебирал отпечатанные листочки неоконченной пьесы, будто отчаялся разыскать в этом бумажном хламе хоть что-нибудь, заслуживающее внимания.

— Как дела? — вяло приветствовал он гостью. И голос, и лицо его выражали крайнюю усталость. — Уже вернулась?

— Да, — бодро ответила Розамунда, решив не поддаваться унынию. — Посмотри, что я принесла. — Она положила на стол аппетитную буханку хлеба. — Ты сейчас решишь, что я сошла с ума. После всего, что наговорила о диете, я собираюсь съесть огромный кусок этого божественного хлеба. Я просто умираю с голоду! Могу с тобой поделиться, если все достанется мне одной — я лопну!

— Если честно, мне не очень хочется… — Джон внимательно посмотрел на хлеб. — Выглядит и пахнет неплохо…

Через несколько минут они сидели рядышком на нагретой солнцем палубе и уплетали за обе щеки большие теплые куски, отрывая их руками от буханки. Джон сказал, что такой хлеб надо есть именно так: отломить кусочек, сверху положить масло и сыр и отправить в рот. Опасения Розамунды по поводу потребления лишних калорий оказались напрасными: львиную долю хлеба изничтожил Джон. Девушка с каким-то необъяснимым удовольствием наблюдала за молодым человеком. Оказывается, очень приятно видеть мужчину, который наслаждается вкусной едой. Но еще большее удовлетворение Розамунда испытывала от осознания своей причастности к этому маленькому празднику жизни. В глубине души девушка уже знала, кто является причиной ее тихой радости…

Потом они потягивали крепкий кофе, изредка перекидываясь словами. Неожиданно Джон проговорил с горечью в голосе:

— Черт побери, все не так, Розамунда! Можно спокойно выбросить всю мою писанину. Я утром просмотрел пьесу еще раз. Кошмар! Страшно длинная, с кучей ненужных персонажей, вся какая-то сырая, недоработанная…

Розамунда наклонилась и вытащила травинку, застрявшую в застежке сандалии. Мечтательно глядя вдаль, она спросила:

— Джон, почему ты решил стать драматургом, что определило твой выбор?

Он пожал плечами:

— Наверно, гипертрофированное самомнение и самонадеянность.

— Я имела в виду нечто другое, Джон. Мне хотелось узнать: почему ты решил, что это должна быть именно пьеса?

— Ну, потому… Потому что… А куда это ты, собственно говоря, клонишь?

Розамунда, обхватив колени руками, тихо покачивалась в такт своим мыслям.

— Ты видел прошлой зимой пьесу Фредерика Дейна «Викторина»?

— Вообще-то да. Только я не понимаю, как это связано с моими проблемами. — Джон заметно нервничал.

— Скоро узнаешь. И каково было твое впечатление?

— О, даже не знаю, что тебе сказать. — Он нахмурился, как будто пытался что-то вспомнить. — Сначала все было вроде ничего, но к концу первого действия мне показалось… — Он глубоко задумался, восстанавливая в памяти подробности того вечера.

— Да? — Розамунда решила напомнить о себе.