Читать книгу "Мужчины на моей кушетке - Брэнди Энглер"

Позже у него дома я дала волю неудержимому желанию попрекнуть его:

— Ты флиртуешь с другими женщинами!

— Я просто веду себя по-дружески. Это ничего не значит.

— Похоже, у тебя полно знакомых женщин. Откуда ты всех их знаешь?

Он пожал плечами — мол, что я могу сказать! Меня понесло дальше:

— Знаешь, мои коллеги в ресторане постоянно о тебе судачат.

— Они мне просто друзья.

— Я все время слышу о тебе разные вещи…

Он заглотнул наживку:

— Какие вещи?

— Ну… кто-то говорил мне, что ты женат.

Рами затряс головой.

— Ничего подобного! Я разведен. Я же тебе говорил.

Я смотрела ему прямо в глаза.

— Это… исламский развод, — проговорил он.

Какой-какой развод?!

— А это что еще значит?

— Исламский развод… традиционный… не официальный. Но это то же самое! — торопливо добавил он.

— Так, значит, ты не разведен!

Рами мрачно насупился.

— Я не раз хотел тебе сказать, но все время казалось, что момент неподходящий. Вот как это было: наш брак был стратегическим. Не договорным, но практичным для обеих сторон. Ты должна понять… В нашей культуре брак не всегда заключается по любви. Мы расстались шесть лет назад, и она живет в другом штате.

Из меня словно выпустили весь воздух. Я не могла поверить, что он дождался момента, пока я влюблюсь в него, чтобы сказать мне правду! Я хотела, чтобы он вернул все назад, сказал что-то, хоть что-нибудь, чтобы все вдруг стало хорошо.

— Почему ты никогда мне об этом не говорил?

— Я хотел, но боялся, что ты не поймешь.

— Я и помыслить не могла, что свяжусь с женатым мужчиной!

— Вот видишь! Я хотел сперва дать нам шанс.

— Думаю, ты только что не оставил от этого шанса камня на камне!

* * *

Рами силился объясниться, говоря, что они с женой согласились расстаться, но не разводиться — по финансовым причинам. В результате он мог спать со случайными женщинами, но ни с кем подолгу не встречался, поскольку не хотел ввязываться в серьезные отношения, а потом получить от женщины требование развестись. Если он понимал, что между ним и женщиной возникает эмоциональная связь, он с ней расставался.

— Но ты — другое дело, — уверял он. — Мне кажется, я впервые влюбился по-настоящему.

Я должна была уйти. Я уехала домой, а на следующий день порвала с ним. Очень скоро я уже направлялась в Нью-Йорк, одна, чтобы начать занятия в интернатуре.

* * *

Я хотела жить на Манхэттене, но в одиночку это было мне не по средствам. Мне нужна была соседка по квартире. Меня познакомили с молодой женщиной по имени Софи, которая в то же время, что и я, переезжала в Нью-Йорк, и тоже одна. Мы полетели туда вместе, чтобы присмотреть себе жилье. Агент поводил нас по съемным квартирам, но мы не смогли найти ничего подходящего. Вернулись домой разочарованные, а я еще и нервничала, поскольку у меня вот-вот должна была начаться практика в интернатуре.

Я зашла на сайт Craigslist и нашла объявление о сдаче одной комнаты в квартире с пятью спальнями в доме возле железной дороги за 800 долларов в месяц. Фотографий на сайте не было, но я была в достаточно отчаянном положении, чтобы согласиться не глядя.

Я позвонила Софи и предложила: «Давай просто возьмем эту комнату и будем жить в ней вместе». Переслала субарендодателю по почте деньги, и он сообщил, что я могу вселяться.

Я заявилась туда одна и увидела кирпичное многоквартирное здание на углу Тридцатой улицы и Пятой авеню. На каждом этаже была только одна квартира. Я поднялась наверх, на пятый этаж, постучала в дверь, и мне открыл мужчина. На нем был костюм не по росту, он имел буйную неухоженную шевелюру и, как мне показалось, выглядел несколько подозрительно. Заговорив по-английски с акцентом, он представился как Нестор.

— Привет. Ты живешь здесь, — проговорил он и повел меня через узкую гостиную мимо старого засаленного дивана и маленького телевизора, потом по захламленному темному коридору в мою «комнату». Она была совершенно пуста. Даже шкафа не было.

— Иногда я тоже ночую здесь… на диване, — добавил он, явно надеясь, что я не сочту это проблемой. Нестор показал мне свои три костюма, которые он держал в крохотном хозяйственном шкафчике, а также кухоньку и дверь, ведущую на пожарную лестницу.

Софи объявилась неделей позже.

— Что это, черт возьми, за дыра?! — завопила она.

В квартире жили, включая меня и Софи, десять человек, как мужчины, так и женщины, и несколько мышей, и еще Нестор иногда ночевал на диване в гостиной. Эти меблированные комнаты явно были прежде большой квартирой, в которой Нестор поставил дешевые перегородки, разделив ее на комнатенки без окон и без кондиционеров. Там было грязно и слишком много народу. На всех — одна ванная с душевой кабинкой размером с телефонную будку. Внутри невозможно было даже переодеться — такая она была маленькая.

Поскольку в нашей комнате не было шкафа, мы с Софи прибили по периметру рейки, развесили свою одежду и спали под ней на полу, подложив подушки. Кровать мы не могли себе позволить; мои «лишние» деньги ушли на одежду и развлечения.

Наши обувь и сумки были раскиданы повсюду. Это было все равно что спать на полу в гардеробе гигантского подиума. Зато у нас было большое окно, и мы, бывало, лежали по ночам перед ним и разговаривали в отблеске городских огней — разумеется, никаких занавесок не было, — а перед нами высился Эмпайр-стейт-билдинг.

Порой сексуальный молодой бразилец, который жил в другой комнате, приходил поваляться с нами на подушках, посмеяться и поболтать обо всем на свете. Все мы, как я быстро выяснила, были здесь случайными людьми, которые приехали в Нью-Йорк со всех концов света ради учебы и работы, надеясь добиться успеха.

Иногда друзья, наезжавшие в гости из Флориды, спрашивали, как я могу жить в таких условиях в самом сердце Манхэттена на 12 тысяч долларов в год — такую стипендию я получала в интернатуре. Я просто отвечала, что этот город — моя гостиная. Я воображала себя современной Холли Голайтли[9]. И на самом деле была вполне счастлива.

* * *

Спустя полгода позвонил Рами. Он хотел, чтобы мы снова были вместе. Объяснял, что они с женой живут в разных штатах без всякой вероятности воссоединения. Их связывали только документы. Оба они имели свою долю в его бизнесе и договорились, что менять это положение было бы неразумно с финансовой точки зрения. Все, что касается «неофициального развода», было решено полюбовно, и его жена с этим согласилась.