Читать книгу "Замыслы - Саша Филипенко"

Есть такая игра: Дед Мороз выставляет вокруг елки стулья, водит хоровод и по хлопку предлагает малышам занять место. Гёба был ребенком, который вечно оставался без стула. С самого детства Гёба мечтал занять чье-нибудь место. Меньше всего он хотел оставаться самим собой. Именно это желание подтолкнуло его работать в отделе. В конце концов, Гёба осознал, что может быть неплохой прокладкой между людьми. Раз он ничего не умеет сам, он может заниматься сводничеством. Как результат – Гёба стал широко известным городским сумасшедшим. Он постоянно в чем-то участвовал. Проекты, проекты, проекты. Гёба так преуспел в своем деле, что со временем стал обладателем недвижимости в стране великого Федерико Гарсии Лорки и, кажется, даже похорошел. Впрочем, тут, скорее всего, помогли наркотики.

На этот раз, в одной из пьяных бесед, Гёба убедил какого-то парфюмерного магната пожертвовать на художественный фильм. Никакого фильма не было. Не было сценария. Не было даже замысла, но Гёба хотел новую машину. Магнат согласился, но потребовал, чтобы в главной роли снялся его любимый актер – эталон духовности. С духовностью у озвученного персонажа было ровно столько же общего, сколько у людей, которые в советские времена расстреливали священнослужителей, но Гёба и не думал спорить.

Мне эта идея сразу не понравилась. Я знал, что святоша попытается оттяпать огромный кусок нашего пирога, но Гёба довольно доходчиво объяснил, что без предварительного согласия актера мы не получим даже аванс. Аргумент. Я согласился. Мы встретились с агентом актера. Агентом актера оказался батюшка. Я не шучу.

– Отец Андрей, нам очень нужен Петр для съемок.

– Петр сейчас не может. Петр на Соловках. Петр молится.

– Слушайте, а он не может попросить, чтобы Господь повисел на линии?

– Как вам не стыдно!

– Отец Андрей, очень хороший, важный фильм будет! Вот наш сценарист, Саша Филипенко. Чрезвычайно талантливый парень. Вы ведь видели программу, в которой четыре ведущих читают газеты и обшучивают новости?

– Да, я ее очень люблю.

– Ну вот, а Саша один из сценаристов. Все лучшие шутки пишет он.

– Это неправда! Все лучшие шутки пишут Хасид и Флюгер. Я пишу худшие.

– У вас есть сценарий?

– Нет, сценария у нас пока нет, но есть средства! Большие средства! Мы хотим писать сценарий под Петра. Только он сможет справиться с этой ролью. Лучше никто не сыграет! Очень, очень нужна ваша помощь, отец Андрей!

– Понимаю…

– Вы же видите, что творится вокруг! Никакой духовности! Того и гляди – вашего брата опять начнут вешать на фонарях…

– Господь с вами!

– Еще никогда не было наше общество так разобщено!

– Что правда, то правда…

– Поэтому мы нашли сумму – сумму весьма приличную, поверьте.

– Ладно, я слетаю на Соловки… за ваш счет…

– Ну разумеется! О чем речь?!

– Попробую поговорить с Петром, но ничего обещать не могу – сами понимаете…

– Да благословит вас Господь, отец Андрей!

Гёба звонит, потому что батюшка вернулся и у нас назначена встреча, о которой я совсем забыл.

– Шура, ты где?! У вас что, еще не закончилась съемка? Мы же договаривались!

– Дружище, прости – вылетело из головы!

– Ты совсем охренел?! Что значит – вылетело из головы? Батюшка уже паркуется! Слава богу, у него огромный джип и он уже полчаса не может найти себе место!

– Да меня уволили!

– Из-за блога?

– Да! А ты откуда знаешь?

– Мне Лена скидывала ссылку.

– Понятно…

– Но это ведь не ты его ведешь?

– Ну, конечно, не я!

– Я сразу так подумал. Уж больно там все смело.

– Где вы сидите?

– Отец Андрей выбрал «Семифредо».

– Я возле метро. Могу прыгнуть. Буду у вас минут через сорок.

– А чего не на машине?

– Долго рассказывать, развлечешь его?

– Да, я как раз думал пересказать ему твою теорию всепоглощающей божьей вины.

– Ты ее помнишь?

– Относительно.

– Расскажи, я скоро буду.

Моя теория заключается в следующем: во всем, что происходит на планете Земля, виноват Бог. Во всем, что происходит с вами, виноват Бог. Во всем, что случалось, во всем, что случается, во всем, что случится. В любой ситуации, абсолютно в любой и всегда виноват – Бог. Только он. Всегда. У него был замысел. Он взял на себя ответственность и сделал то, что сделал. Баста. Дальше – одни красные контейнеры. Все, что теперь происходит с нами, – отрыжка его сраненькой идейки о сотворении мира. Мог бы придумать что-нибудь получше. Нино такие идеи зарезает уже на стадии замыслов. Если он знал, что получится то, что получилось, – он мудак. Если он не знал, что получится так, как получилось, то он тем более мудак, потому что взялся за то, что не смог просчитать. В войнах, в землетрясениях и в пожарах виноват только он. В глупостях и недоразумениях, в хамстве и предательстве, в несчастьях, в зверствах, да даже в том, что птицы срут нам на головы, – виноват только он. Все эти разговоры о том, что люди превратили Землю в то, во что превратили, – жидкий кровавый понос. Бог, так или иначе, допустил все, что произошло. Он или хотел, чтобы в нашей жизни были убийства и изнасилования, или болван и полудурок, который не смог помыслить, что мы очень быстро их придумаем. Бог – троечник. Не более того. Кретин, дуралей, бездарь. Бог – зазнайка. Тот еще! Не мы виновны в наших пороках – во всем виноват он. Даже в том, что я обвиняю его, – виноват только он. Нет ни в чем нашей вины. Абсолютно ни в чем. Зло, которое мы совершаем, заложено свыше. Наши ошибки – просчеты Господа. Мы такие, какие есть, только потому, что он помыслил нас такими. И если он такой, какие мы, ибо мы созданы по его подобию, – то он мудак, потому что мудаки мы… только он еще больший мудак.

Не думаю, что сейчас Гёба пересказывает это отцу Андрею.

В метро я еще раз открываю блог. Автор описывает сцену прощания двух влюбленных. Автор изображает мужчину и женщину, которые, обнявшись, стоят на коленях в центре гостиной. Незнакомый мне человек очень точно описывает мужчину и женщину, которые плачут. Он описывает мальчика, который вернулся из школы раньше обычного. Мальчик стоит – взрослые плачут. Взрослые плачут и бубнят. Мальчик молчит. Мальчик, по словам автора, наблюдает за всем происходящим как завороженный. Женщина, по словам автора, безостановочно целует мужчину. Лоб, виски, веки, брови, скулы, переносица, губы, подбородок – этим отрывком автор пытается подсказать читателю, что у моей мамы был роман с моим дядей. И автор, мать его, в очередной раз прав.

Через полчаса я сижу в ресторане. Рядом с нами обедает женщина, которая когда-то заказывала у меня праздник для львицы. Женщина разговаривает по телефону. «Приезжай сюда – здесь весь бомонд! Ну как кто? Глава МВД, глава МЧС…».