Читать книгу "Шопинг-терапия - Роз Бейли"

— Да, да, конечно. Сиди. — Он подозвал официанта, и я заказала «Грейхаунд», коктейль из грейпфрутового сока с водкой. Пока папа, надев очки, погрузился в изучение меню, я жестом попросила официанта принести двойную порцию. Он подмигнул мне как заговорщик и поспешил выполнять заказ.

Мама потянулась через стол и похлопала меня по руке:

— Жду не дождусь, когда ты расскажешь про Европу. Как оно там?

— Там потрясающе. Я ездила туда, чтобы помочь Пьеру представить его новую линию одежды. — Мама слегка нахмурилась, припоминая, и я подсказала: — Помнишь Пита из Гарварда? Пита Брауна?

— Ах да, тощенький такой.

Мы похихикали, вспомнив, какую шутку отмочил Пит однажды в нашем летнем доме в Гемптоне. Мы решили устроить импровизированную вечеринку в гавайском стиле, и по такому случаю Пит быстро смастерил балахон из душевой занавески, соломенные юбки из сломанных плетеных стульев, потрясающие бусы из больших пластмассовых колец — защепок для занавески. Мама от души потешалась, глядя на его творчество, но папа был страшно недоволен, обнаружив отсутствие душевой занавески в собственной ванной.

Официант принял наш заказ и удалился, а легкая беседа продолжалась. Пересказывая маме новости, я немного расслабилась. Может, этот обед с предками окажется не таким уж занудным. В конце концов, мама меня всегда понимала и восхищалась тем, как я поддерживаю друзей, иногда оказывая финансовую помощь Хейли, бесконечно помогая Питу, дарила сказочной красоты галстуки Рори, осыпала подарками малышей, которыми успели обзавестись мои друзья по колледжу Карла, Джойс и Наязия. Я прямо до слез растрогалась, подумав об этом. Может, мне стоит основать Фонд Аланы. Ух, звучит внушительно, интересно, а папа одобрит?

— Смотри, Эрнест, Шнабели тоже здесь! — воскликнула мама, подняв глаза от мартини. — Интересно, как прошел спектакль? О, и доктор и миссис Чин, вон там, в углу. Я слышала, они недавно вернулись из Стокгольма, с конференции. Сэди Уильямс рассказывала, что они ночевали в гостинице изо льда на севере Швеции. Представляешь, Эрнест? — Мамины карие глаза приняли мечтательное выражение, словно видели перед собой приключения и чудеса.

Подозреваю, что я уродилась в маму.

Папу перекосило, как будто одна мысль о ночевке в гостинице, построенной из замороженной воды, внушала ему отвращение.

— Но, Роз, а как же твой годичный отпуск для научной работы?

— Ну, я подумала, что по пути можно, — сказала мама, но мои радары уловили слова «годичный отпуск».

— Мама, ты уходишь в годичный отпуск из Университета Нью-Йорка?

— Да, я беру отпуск на весь следующий год для работы над научно-исследовательским проектом по изучению читательских способностей у городской молодежи. Отпуск не оплачивается, но проект страшно интересный.

— Мамочка, это потрясающе. И куда ты поедешь для исследований?

— Во всякие экзотические места, — сказала она. — Роуздейл, Флашинг, Мюррей-Хилл, места, где собирается много народу.

Я поморгала, ощущая приятную тяжесть новой туши для ресниц.

— Но ведь это все пригороды Нью-Йорка, разве нет? Ну да, конечно! Я поняла! — Она же вроде говорила о том, что это не оплачивается? По-моему, это глупо, но нельзя же было разочаровать маму, она с таким энтузиазмом относится к своему проекту. — Да, мамуля, это просто замечательно.

Папа откашлялся и произнес:

— И это тесно связано с сегодняшней повесткой дня. Поскольку твоя мама весь следующий год не будет получать зарплату, я обратился к бухгалтеру с просьбой проанализировать наш семейный бюджет, и мы получили, я бы сказал, шокирующие результаты.

— Ну, полно тебе, Эрнест, — вмешалась мама. — Ты же обещал мне не драматизировать события.

Меня обуял страх, и я выпрямилась на обитом бархатом стуле, чувствуя себя каким-то персонажем из кино.

— Боже мой! Не хочешь ли ты сказать, что мы разорены, что все состояние семьи ты спустил на азартные игры или вложил в предприятия, которые разорились? Может, все наши деньги похищены в результате электронного мошенничества?

Я вцепилась в отороченные мехом лацканы пиджака. Финансовый кризис — хуже этого ничего не бывает.

— Ничего подобного, мы вовсе не разорились! — сурово возразил папа. — Ты просто насмотрелась всяких «мыльных опер», вроде той, в которой снимается Хейли, если думаешь, что я способен так легкомысленно обойтись с семейным бюджетом.

— Папа просто пытается сказать, — пояснила мама, — что нам придется урезать расходы. А ты, Ланни, в последнее время тратишь слишком много.

Урезать расходы? Урезать расходы! Да мне, наоборот, необходимо увеличить их! Предки явно сошли с ума! Не может быть, чтобы мои родители… Нет, это просто кошмарный сон.

8

Алана

За телячьей отбивной с брокколи я сообразила, что мы вовсе не разорены — разве что в папином воображении. Это меня несколько успокоило, хотя, надо признаться, новости, преподнесенные родителями, кого угодно вывели бы из себя. Я решила сосредоточиться на еде и до поры до времени не возражать — пусть они сначала выскажутся, вот тогда я и нанесу ответный удар.

— Ты не скучаешь по своим друзьям в Гарварде? — спросила мама. — Не собираешься вернуться в университет?

— Наверное, я тебя разочарую, мама: нет, не собираюсь. Бостонских друзей я встречаю постоянно. И Бинтаун очень люблю. Но Гарвард не для меня.

Папа первым сообразил, какую он совершил ошибку, отправив меня учиться в Гарвард, где студенты со всего света любят повеселиться и где так много магазинов и бутиков. В конце второго курса меня безжалостно отозвали в Нью-Йорк, когда мои счета по кредитной карточке превысили плату за обучение в этой цитадели «Лиги плюща»[7].

Несмотря на то, что мне пришлось в слезах расстаться со своим гарвардским бойфрендом, я очень быстро утешилась дома, обнаружив, что в Манхэттене жизнь бьет ключом не хуже, чем в Бостоне, да еще и без всяких рефератов и экзаменов.

— Я просто поинтересовалась, — продолжала мама. — Нам бы хотелось, конечно, чтобы ты окончила университет, Ланни. Мне кажется, что, если бы тебе было чем заняться, ты бы не тратила столько времени на магазины.

— Видит Бог, я стараюсь экономить. Я вовсе не хочу, чтобы ты возвращалась в Гарвард… — начал папа.

«Ну и замечательно, потому что я туда и не собираюсь», — подумала я, старательно намазывая сметаной печеный картофель. Мой приятель Рори говорил мне, что картофель — это чистое бедствие, и меня это поразило. Что может быть плохого в этом замечательном корнеплоде, полном всяких полезных минералов? Может, это какая-нибудь фигура речи?

— Тем не менее, не пора ли тебе подумать о завершении образования? — настаивал папа.