Читать книгу "Океан Безмолвия - Катя Миллэй"

Я закрываю глаза, потом снова открываю. Заставляю себя внимательно осмотреть местность, чтобы понять, где нахожусь, и, главное, сообразить, как мне попасть домой.

Тошнота прошла, но появился страх иного рода. Все дома одинаковы, все как один. Я не вижу таблички с названием улицы, но знаю, что бежала быстро, убежала далеко и, когда бежала, не смотрела по сторонам. Я нарушила все правила, которые установила сама для себя, и получила по заслугам. Глубокая ночь, я одна в темноте и не знаю, куда идти.

Инстинктивно хлопаю по карману, нащупывая телефон, чтобы воспользоваться системой GPS. Пусто. Разумеется, я его не взяла. Впопыхах забыла, ведь я беспечна, нетерпелива и в ту минуту не думала ни о чем, кроме бега и спортивных тапочек.

Иду по тротуару. Должно быть, я на окраине городка, рядом с природным парком, что раскинулся вокруг него. Я знаю, что эта пешеходная дорожка, вероятно, тянется по периметру городка, и если не сойду с нее, то скоро увижу знакомые ориентиры. Но ничего не могу с собой поделать. Я должна убраться прочь от этого леса. За ним ничего не видно; я не в состоянии контролировать то, что исходит от него; слишком много звуков, природу которых нужно определить.

Там, где я стою, уличных фонарей нет, но один, испускающий слабое желтое сияние, я вижу вдалеке. Дома на другой стороне улицы погружены во тьму. Спят. Как и все нормальные люди в этот час. Живот по-прежнему крутит, но это ощущение затмевает страх, вызванный осознанием того, что я заблудилась.

Моя рука, в которой я держу куботан, опущена вдоль тела. Я кручу брелок, раскручиваю, пока ключи не превращаются в неясное пятно. Прислушиваюсь к окружающей меня тишине. Слышу все: жужжание уличных фонарей, стрекот сверчков, неразборчивые голоса из работающего где-то телевизора и звук, которому я не могу найти определения. Ритмичный, шершавый. Я вглядываюсь в темноту, в ту сторону, откуда раздается этот звук, и вижу свет, струящийся из одного дома в конце улицы. Он ярче, чем свет лампочки на крыльце. Я иду к этому дому, еще сама не зная, что ожидаю там найти. Может быть, тот, кто там не спит, подскажет мне дорогу. А как ты спросишь-то, идиотка?! Ритмичный скрежет, тихий и почти мелодичный, не стихает. Я иду на этот звук. Чем ближе дом, тем скрежет громче, но я никак не могу определить его природу, пока через минуту не оказываюсь там.

Я останавливаюсь в конце подъездной аллеи перед бледно-желтым домом с ярко освещенным гаражом. Хочу рассмотреть, есть ли кто в гараже, прежде чем приблизиться к нему, но ноги сами несут меня вперед. Подхожу к гаражу и останавливаюсь как вкопанная. То, что предстает моему взору, повергает меня в оцепенение. В голове лишь одна мысль: я знаю это место… Я робко шагнула в гараж.

Обвожу взглядом помещение, вспоминая детали, которые, уверена, я никогда прежде не видела. Я знаю это место. Эта мысль свербит у меня в мозгу, и вместе с тем я наконец-то определяю источник ритмичного звука, все еще жужжащего у меня в ушах. У дальней стены гаража за верстаком сидит какой-то человек. Его руки двигаются взад-вперед, шлифуя узкий край деревянного бруса. Мои глаза прикованы к его рукам, словно они меня гипнотизируют. Я перевожу взгляд на сыплющиеся на пол опилки, поблескивающие в ярком свете. Я знаю это место. Эта мысль не идет у меня из головы. Я втягиваю в себя воздух. Мне нужна всего секунда. Одна секунда — и я пойму, что это значит. Я знаю это место. Подумать я не успеваю. Руки прекращают движение, шершавый звук обрывается, и человек в гараже поворачивается ко мне лицом.

Его я тоже знаю.

Глава 8

Настя

Озаренный светом флуоресцентных ламп, Джош Беннетт пытливо смотрит на меня из глубины гаража. Я не шелохнулась, не отвожу взгляд. Я не вижу в его глазах узнавания. Интересно, он сообразил, кто я? Только теперь до меня доходит, что я, вероятно, совсем не похожа на ту себя, какой он видел меня в школе. Волосы собраны в «конский хвост», на потном и, возможно, раскрасневшемся лице — ни следа косметики. Спортивная одежда, спортивные тапочки. Сомневаюсь, что я сама себя узнала бы, но мне-то известно, какая я есть на самом деле — под той маскарадной личиной, которую демонстрирую в школе. Я начинаю жалеть, что у меня не накрашены глаза и губы: без макияжа я чувствую себя обнаженной, стоя в ярком свете, под взглядом этого парня. Он пронизывает меня своим взглядом, и я знаю, что меня оценивают. Но по каким критериям?

— Как ты узнала, где я живу? — Джош раздражен и не скрывает своего недовольства.

Естественно, мне и в голову не могло прийти, что он здесь живет, иначе это было бы последнее место на земле, куда я бы отправилась, но, полагаю, теперь он думает, что я за ним следила. Моя правая рука стискивает куботан, хотя опасность мне вроде бы не грозит. Левая рука повторяет движение правой, хотя в ней ничего нет. Наверно, вид у меня чокнутый или растерянный, а может, и чокнутый и растерянный одновременно.

Джош переводит взгляд на мои ноги в кровавых завитках, что оставили колючки живой изгороди, потом снова поднимает глаза к моему лицу. Интересно, о чем он думает? Заметил, какая я несчастная? Я не планировала, чтобы кто-то увидел меня такой, тем более Джош Беннетт, перед которым я, судя по всему, должна испытывать страх и благоговение. Хотя с какой стати? Может, у него на руке перстень, который я должна поцеловать, преклонив колени?

Одному из нас придется моргнуть первым, поэтому я осторожно шагнула назад, словно пытаясь избежать встречи с хищником и надеясь, что он не заметит моего отступления, пока я не скроюсь из виду. Я заношу ногу, чтобы сделать еще один шаг.

— Подбросить тебя домой? — Свой вопрос он задал уже менее резким тоном, после того как отвел от меня взгляд. Я опускаю ногу на пол — тверже, чем мне хотелось бы. Будь у меня список фраз, которые мог бы сказать мне Джош Беннетт в данной ситуации, предложение подбросить меня домой вряд ли вошло бы в первую полусотню. Голос у него, как всегда, невыразительный. Вообще-то я не хочу, чтобы меня отвозили домой, но думаю, это то, что мне нужно. И как же неприятно, что помощь оказывает человек, который явно меня недолюбливает. Но мне не хватает гордости отказаться.

Я киваю, открываю и быстро закрываю рот, потому что действительно хочу сказать что-то, сама не знаю что. Джош встает, идет к двери, ведущей в дом, приоткрывает ее настолько, чтобы просунуть руку, хватает связку ключей, которая, должно быть, висела на стене с обратной стороны. Собирается закрыть дверь, но медлит, будто прислушивается к чему-то. Должно быть, хочет удостовериться, что не разбудил родителей. Скорее всего, нет. Они наверняка спят в такой час, как и весь остальной цивилизованный мир. Не считая меня. И Джоша Беннетта, который, очевидно, любит мастерить по ночам в своем гараже. Я обвожу взглядом помещение, пытаясь понять, над чем конкретно он работает, но вижу только связки древесины и инструменты — это мне ни о чем не говорит. Напоследок я еще раз смотрю на гараж, запечатлевая его в памяти. Как ни противно это признавать, но я уверена, что вернусь сюда.

Я выхожу на улицу и жду на подъездной аллее, возле его пикапа. Здесь это единственная машина, и я полагаю, что своей у него нет. Грузовичок красивый. Даже я это вижу, хотя сама не большая фанатка грузовиков и в них не разбираюсь. Вероятно, отец его хорошо заботится о машине. Жаль, что мой автомобиль не такой чистый и блестящий, но я ненавижу его мыть. И сейчас он такой, что и цвет-то не сразу определишь.