Читать книгу "Армен - Севак Арамазд"

— Ненасытный ты, Чаркин, — благодушно попрекнул тот, и Армен вдруг догадался, что речь о женщинах. — Мой вчерашний подарок тебе уже надоел?

— Потом поговорим, — уклонился Чаркин, дружески похлопав приятеля по плечу. — После того, как разберусь с этим бродячим разбойником, — он сделал знак двигаться дальше, и Армен понял, что выражение — «бродячий разбойник» — доставляет ему удовольствие.

— Да, чуть не забыл! Ты новость слышал? — снова заговорил за их спиной приятель Чаркина.

— Какую новость? — Чаркин остановился.

— Ну, насчет нового закона…

— Нет, ничего такого не слышал.

— Поголовье отменили, — с сожалением в голосе сказал блюститель порядка. — Никаких премий за это теперь не полагается. Теперь надо только проверять документы и тут же отпускать, если, конечно, они в порядке.

— Эх! — пренебрежительно махнул рукой Чаркин, продолжая путь. — Такое и в старом законе было записано…

— Куда лезешь, баран? По морде решил заработать? Так получай, подонок! — послышался за спиной злобный голос словоохотливого собеседника, и тишину коридора взорвал хрипло-мучительный вопль, однако никто не обернулся, не обернулся и Армен.

Неожиданно коридор наполнился нестройным гулом, в котором угадывались звуки торопливых шагов, оживленные голоса и шумное дыхание, и перед ними словно из небытия возникли трое людей в форме; на ходу оправляя одежду, они стремительно надвигались. Чаркин шагнул к стене, давая дорогу, и те чуть ли не бегом направились к выходу. «Вот это будет охота!» — донесся до них возбужденный возглас одного из них. Шум постепенно замер, и в коридоре снова воцарилась мертвая тишина, если не считать монотонно-слитного топота ног Чаркина, Армена и Барина, в котором невозможно было различить, где чьи шаги. Хотя бы в этом все равны…

Подойдя к большой двустворчатой двери, Чаркин наконец остановился и, повернувшись к Барину, тихим, но внушительным голосом предупредил:

— Смотри, чтобы он к стене не прислонялся!

Смерив Армена с ног до головы грозным взглядом, он подошел к двери и почтительно-осторожно постучался. Ответа не последовало. Он хотел было повторить стук указательным пальцем, но передумал, постучал костяшками пальцев и приник ухом к двери. Снова никакого ответа. Повернувшись к Армену спиной, он постучался снова, но уже более громко. Изнутри послышался невнятный шум, а затем чей-то заспанный голос. Чаркин тихо приоткрыл дверь и вошел в комнату.

Армен непроизвольно прислонился плечом к стене, и ему показалось, что Чаркин предупредил именно об этом: он, Армен, имеет право прислоняться к стене.

— А как зовут вашего начальника? — почувствовав себя свободнее, осмелел Армен.

— Не разговаривать! — ответил Барин и знаком показал, что надо отойти от стены.

Армен выпрямился и, рассматривая Барина вблизи, удивился: у него было простодушное, совсем незлое лицо, немного вытянутое, с чуть отвислой челюстью, толстыми губами и каким-то болезненным выражением водянистых, нерешительных глаз. Барин совсем не был похож на Чаркина, он был скорее его антиподом, но Армену непонятно почему показалось, что они родные братья. А между тем Барин всего лишь подчиненный Чаркина: человек с таким благодушно-безвольным лицом иным быть не может. Вот по какой причине за все это время его присутствие почти не ощущалось…

Дверь отворилась, и в проеме показалось лицо Чаркина. Он кивнул Барину и широко распахнул дверь.

— Входи! — неожиданно грубо и резко приказал Барин.

Справа от двери на стене была табличка с именем хозяина кабинета; перед тем как войти, Армен бросил на нее взгляд, но успел прочитать лишь окончание фамилии — «СКИ». В следующее мгновение он удивленно замер, оказавшись в полутемной комнате, где никого не было.

— Чего встал как пень, идиот! — Чаркин потянул Армена за руку в противоположную сторону, где из открытой двери, расположенной в центре стены, в комнату проникала казавшаяся нереальной полоска света.

Армен подумал, что все уже кончилось и его ведут в тюрьму.

— Вот! — Чаркин втолкнул его в комнату коротким ударом в спину. — Вот он! — Схватив Армена за руку, он тут же отпустил ее и остановился, потому что и эта комната оказалась пустой.

Это был просторный кабинет с плотно занавешенными окнами. У противоположной стены стояли черный кожаный диван и два кресла, над ними висело большое зеркало, в котором мелькнуло лицо Барина; свесив голову на грудь, он застыл позади Армена с таким хмурым видом, точно это его привели сюда как подозреваемого. В углу стоял массивный письменный стол, на котором высились кипы бумаг и груда папок. Вращающийся стул с высокой спинкой едва заметно покачивался: очевидно, хозяин только что вышел из кабинета. Армену показалось, что он просто растворился в воздухе…

Велико же было удивление Армена, когда чуть погодя плотная стена напротив него вдруг раздвинулась и в кабинете появился невысокого роста пожилой мужчина. Видимо, это была потайная дверь, и Армену снова подумалось, что в самом деле все возможно. У него перехватило дыхание.

Чаркин, отпустивший было руку Армена, снова стиснул ее с такой силой, что Армен поморщился от боли, а Барин моментально вытянулся и уперся в начальство боязливым взглядом.

Привычными движениями тщательно причесав свои жидкие волосы, пожилой неторопливо прошел к вращающемуся стулу, удобно устроился на нем и, небрежно бросив расческу на стол, зевнул. Этот невысокий человек с грушевидной головой, большими ушами, широким, чуть вогнутым лбом, длинным носом и острой жесткой челюстью, сидя производил впечатление мужчины рослого и упитанного. Поправив настольную лампу, он погрузился в чтение какого-то документа.

— Докладывай, Чаркин, — не отрываясь от бумаги, приказал пожилой, — слушаю тебя. — Голос прозвучал с деревянной безжизненностью, по нему ничего невозможно было понять.

— Вот этот, — Чаркин с силой подтолкнул Армена к середине кабинета.

— Что он сделал?

— Занимался бродяжничеством и разбоем…

— Конкретнее.

— Незаконным образом находился на автовокзале…

— Документы?

— Не исключено, что фальшивые…

— Судимость имеет?

— Пока нет…

— Алкогольное или наркотическое опьянение?

— В данный момент не наблюдается… Я обнаружил лишь это, — Чаркин торжественно подошел к столу и с профессиональной осторожностью выложил конфискованную у Армена мелочь, а затем — пакет с пирожком и паспорт.

Пожилой пренебрежительно отодвинул от себя груду мелочи, взял паспорт, полистал и отложил в сторону, затем двумя пальцами поднял пакетик, извлек из него надкушенный пирожок, наполовину темно-коричневый от высохшей крови и, приблизив настольную лампу, стал рассматривать. В ярком свете Армен различил следы своих зубов, и колени у него задрожали. Ах, почему он тогда сразу не выкинул этот злосчастный пирожок!..