Читать книгу "Армен - Севак Арамазд"

Не доходя до реки, Чаркин резко свернул влево, и перед ними открылась довольно широкая дорога с одиноким немигающим светом в конце. Когда подошли ближе, в полутьме проступили контуры какого-то мощного строения; оно возвышалось перед ними, подавляя своей суровой непререкаемостью. Впечатление усугублял идущий от реки влажный смердящий запах. Армен не на шутку испугался: все происходившее до сих пор — лишь ничтожная часть того, что его ждет впереди. Это сооружение всеми своими стенами, окнами, бесчисленными закоулками и размашистыми корпусами словно готовилось к массированной атаке, единственным объектом которой был он. И Армена захлестнула волна тревоги и страха. Мысли лихорадочно метались в поисках выхода, но ничего определенного не возникало из этой дикой сумятицы. Реальные и фантастические картины с головокружительной быстротой сменяли друг друга и исчезали, не оставляя следа. Единственная надежда, за которую он хватался снова и снова, была связана с добродушной улыбкой Барина. Он восстанавливал ее в памяти так часто, что в конце концов стал сомневаться: а было ли это на самом деле? Лицом к лицу с мрачной неизвестностью, Армен невольно сжался, на какое-то время им овладела странная отрешенность. Однако в голове тут же сверкнула спасительная мысль: есть, есть выход, о котором он почему-то непростительно забыл… Чаркин сделал вахтеру легкий знак рукой, тот окинул Армена сонным и безразличным взглядом, зевнул, не торопясь открыл ворота и с той же медлительностью закрыл; казалось, он рожден на свет лишь для того, чтобы без конца открывать и закрывать именно эти свежевыкрашенные ворота, которые при каждом движении издают пронзительный скрежет. Армену показалось, что он пересек границу какого-то другого мира: он вошел внутрь, а его жизнь осталась снаружи, по ту сторону непреодолимо высоких заборов. И это усилило в нем чувство подавленности.

Уже у подъездных ступенек Чаркин резко остановился, и тут же изнутри здания до них донеслись звуки жаркой перепалки, которая очень скоро перешла в крик. Вслед за этим в дверях появился здоровенный представитель закона. Он пытался вышвырнуть на улицу небольшого роста лысого человека, одетого во все белое. Тот, не умолкая ни на миг, яростно сопротивлялся.

— Не имеете права! — орал он истошным голосом. — Я вас призову к ответу! Я найду на вас управу!.. Вы у меня еще попляшете!.. Да, именно вы, лично вы!..

Игнорируя угрозы, детина пытался оторвать его от себя, но это было не так-то просто: человечек намертво вцепился ему в сорочку и ни за что не хотел отпускать.

— Вы ответите за все! Вы от меня так просто не отделаетесь!.. История вас вышвырнет вон!.. История вас не простит!.. Да, да, не простит!.. — бессвязно кричал он, сопротивляясь с завидным упорством. — Как вы обращаетесь с учителем истории! Мерзавцы!..

Глядя на этого человека, Армен почувствовал что-то вроде приятного облегчения: может быть, выход именно в таком героическом ночном противоборстве?..

— Катись отсюда вместе со своей историей! — рассвирепел страж порядка и, изрыгая брань, наконец оторвал от себя человечка и что есть силы швырнул его вниз. Тот попытался было сохранить равновесие, но не смог и, покатившись по ступеням, ударился головой о бетон. В следующую секунду он с удивительным проворством снова вскочил на ноги и, пронзительно взвизгнув, устремился к своему обидчику.

— Ах ты, мразь! Жить тебе надоело? — гаркнул Чаркин, преградив ему путь. — Как ты разговариваешь с представителем закона, подлец? Будешь нам голову морочить — сгноим в тюрьме!

Внезапно он нанес каблуком ботинка такой ловкий и сильный удар в живот, что человек взвыл от боли и упал навзничь. Чаркин уже изготовился для повторного удара, когда тот кое-как поднялся на ноги и отпрянул в сторону, а затем, прихрамывая и бросив пристальный взгляд на Армена, с удивительной после такой бурной сцены невозмутимостью пошел к воротам.

— Чего торчишь как столб? — задыхаясь от злости повернулся Чаркин к Армену. — Шагай! А ты, Сили, не рассусоливай, а чуть что — бей по роже, — наставительно бросил он мимоходом детине, который был явно моложе и, стоя перед входом в здание, виновато улыбался.

Коридор был узким и длинным, казалось, ему нет конца. Его словно нарочно сделали таким, чтобы проход по нему длился целую вечность и чтобы человек, преодолев этот мученический путь, успел превратиться в испуганное двуногое животное. Армен глубоко и шумно вздохнул, что не понравилось Чаркину, усмотревшему в этом некий тайный смысл: обернувшись, он обжег Армена ненавидящим взглядом и угрожающе поджал губы. От нескончаемых голых стен и тяжелого воздуха Армен изнемог и, точно деревянный, шел и шел на негнущихся ногах, не чувствуя даже собственных шагов, пока в какой-то момент Чаркин не свернул в сторону и перед ним не предстал новый коридор, по обе стороны которого были бесчисленные двери. В средней части этого коридора дверь одной из комнат с глухим скрипом приоткрылась и в коридоре показался еще один блюститель порядка; скрытый наполовину, он делал какие-то энергичные и отработанные движения руками и ногами, однако дверь не позволяла увидеть, чем именно он занимается. Заметив подошедших, он выпрямился, тыльной стороной ладони вытер со лба пот и улыбнулся Чаркину.

— Шеф у себя? — спросил Чаркин, остановившись у порога.

— Ага, недавно хотел зайти к нему по делу, но сказали, что он спит. Не стал мешать. Решил вот покамест так расположить наших гостей, чтобы они случайно не задохнулись друг под другом. Не хочется прибавлять к своему послужному списку черное пятно…

Продолжения Армен не услышал — в нос ему ударил шедший из комнаты отвратительный кислый запах винного перегара и пота. Он заглянул внутрь и содрогнулся. На полу вповалку, чуть ли не друг на друге, похожие на старые пыльные мешки, сжавшись в комок, лежали какие-то люди с опухшими красными лицами, с взлохмаченными сальными волосами, в грязных лохмотьях вместо одежды. Кто-то храпел, иные полулежали, уставившись перед собой мутным, бессмысленным взглядом; были и такие, что о чем-то переговаривались, при этом у некоторых мелко тряслась голова. А один, примерно того же возраста, что и Армен, с окровавленным лицом лежал в углу, всхлипывая и без конца вытирая нос…

Получив короткий удар локтем в грудь, Армен отпрянул и выпрямился.

— Что он натворил? — поинтересовался стоявший в дверях, кивнув в сторону Армена.

— Еще ничего не натворил, но собирался, — небрежно пояснил Чаркин.

— Тут-то ты его и накрыл? — пошутил тот.

— Ага, что-то вроде этого, — улыбнулся Чаркин, и Армен впервые увидел его до странности бесцветную улыбку.

— Только этот, или еще кого поймал?

— Пока только этот. — Чаркин вроде немного смутился. — Не очень удачная ночь…

— А я уже троих изловил, — похвалился его собеседник. — Но этот вроде качеством повыше, а? — засмеялся он, разглядывая Армена.

— Ну… — помялся Чаркин. — А из «тех» ты сегодня никого не поймал? — осторожно спросил он, поблескивая глазами.