Читать книгу "Секира и меч - Сергей Михайлович Зайцев"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Многие из людей были новообращенными христианами. В недавнем прошлом язычники, а некоторые так и по сей день язычники, двоеверцы, — они с любопытством оглядывали храм изнутри. И проповеди о милосердии, о кротости, о братской любви, о всепрощении Бога были им внове.
Среди людей прятался Глеб. Надвинув на самые глаза черный половецкий колпак из мягкого войлока, он опустил голову и делал вид, что внимательно слушает священника.
Вошли в церковь два княжьих человека — дружинника. Они стали неподалеку от Глеба, у него за спиной, и слушали проповедь. Глеб раз-другой незаметно оглянулся…
Один из дружинников был тот, что приметил Глеба еще в воротах городка, дружинник почему-то внимательно оглядывал его лошадь, седло. Какие-то сомнения были у него, но потом, верно, отогнав сомнения, дружинник хлопнул лошадь рукой по крупу. После Глеб еще дважды видел этого дружинника на улицах Гривны.
Немного послушав проповедь, княжьи люди стали тихонько переговариваться.
— Милий где-то здесь, — сказал один дружинник.
Глеб насторожился, слегка повернул голову, прислушался.
Второй дружинник — тот, знакомый уже Глебу, — возразил:
— Не должен здесь быть Милий Он с побратимами нам пированье готовит. Расставил силки. Обещал поднять вепря…
Но первый дружинник сказал:
— А лошадей видел у церкви?
— Видел.
— Так одна из них — Милия лошадь. Точно!
Второй дружинник помолчал. Видно, раздумывал. Потом сказал:
— Мне тоже показалась эта лошадь знакомой. Я ее еще в воротах приметил. Но сидел на ней не Милий, а какой-то удалец. И в поводу у него были еще две лошади. Тот удалец сказал: на продажу…
Они надолго замолчали. Глеб даже подумал, что ушли. Оглянулся. Нет, дружинники стояли. Лица у них были сосредоточенные. Наконец опять заговорили.
Первый дружинник припомнил:
— У лошади Милия одно колено сбито. Помнишь, он еще сетовал, что неловко через изгородь перескочил.
— Помню. Но давеча не посмотрел.
— Хорошо. Как выйдем — посмотрим…
Глеб подумал, что ему надо бы выйти первым. Не хотелось Глебу прежде времени шум в городке поднимать. Не все он еще разузнал. Следовало поскорее увести лошадей.
Глеб собрался уж покинуть храм, как дружинники опять заговорили за спиной:
— А удалец-то тот вон стоит!..
— Где?
— Да вот же, рядом! В колпаке половецком.
— Не вижу…
— Такого великана и не заметить!
— А-а! Вижу… И верно, великан. Аскольдовым сыновьям под стать!
— Кому-кому, говоришь?..
Глеб, пригнув голову, стал протискиваться к выходу.
— Аскольдовым сыновьям, — повторил голос за спиной.
— Тем самым?
— Да… Постой! А где удалец?..
У самого выхода Глеб едва не столкнулся грудь в грудь с молодым князем. Тот в сопровождении свиты — нескольких бояр и дружинников — как раз входил в храм. Мстислав равнодушно, как на любого из крестьян, глянул на Глеба. Корнил-десятник выскочил вперед и, прошипев что-то нечленораздельное, оттолкнул Глеба.
Корнил не узнал сына Аскольда, наверное, потому, что и думать не думал встретить его здесь — в городке. Да еще Глеб все надвигал на брови колпак.
Святополк из-за спины Мстислава бросил на Глеба надменный взгляд. Святополк удостоил Глеба взглядом, снизошел, впрочем как снисходил и до всех других, собравшихся в храме. Святополк входил в церковь с таким лицом, с каким входил, наверное, в хлев.
Глеб посторонился, глянул исподлобья на князя и свиту. Не знали они, что дохнула на них в этот миг смерть, были спокойны. Не чувствовали опасности, исходящей от человека в войлочной шапке.
А Глеб боролся с искушением выхватить из-под полы меч и воздать убийцам должное. Но не обнажил Глеб меча, обвел глазами стены и своды храма — пожалел святое место.
А позади Глеба уже было оживление. Те два дружинника проталкивались через толпу. Один из них махнул рукой, крикнул Корнилу-десятнику:
— Останови! Вон того!.. В черной половецкой шапке… Это Глеб!
Выбежав из церкви, Глеб взлетел в седло и погнал лошадь к воротам. Сзади доносились крики, ругань. Эти крики слышали и стражники у ворот. Один из стражников неуверенно вышел на дорогу и поднял руки, тем приказывая Глебу остановиться. Но Глеб только пуще нахлестывал лошадь. И стражнику не оставалось ничего иного, как отскочить в сторону, — он сделал это вовремя, иначе лошадь сшибла бы его.
Скоро городок остался за спиной. Преследования не было, и Глеб придержал лошадь. Он спрыгнул на землю, осмотрелся, прислушался. Потом снял с лошади уздечку и посильнее хлестнул животное по спине. Лошадь вздрогнула, скосила на него испуганные глаза и побежала по дороге прочь от Гривны. А Глеб углубился в лес.
Пройдя немного назад, Глеб отыскал в чаще секиру, привычно взвалил ее на плечо и направился к охотничьей избушке. Он радовался тому, что кое-что сумел-таки выведать. Милий «готовит» своим побратимам пированье. Значит, сегодня к вечеру можно ждать гостей. Весь десяток; кроме тех, конечно, с кем Глеб уже свел знакомство. Возможно, будет и десятник Корнил.
Глеб улыбнулся своим мыслям.
Он легко шел по лесу: поднимался на холмы, спускался в низины, перепрыгивал через ручьи. Был теплый солнечный день; пели, радовались весне птицы. На открытых местах в лицо Глебу задувал легкий ветерок. Тогда подавала голос секира — тихо-тихо. И если для врагов Глеба песнь секиры была ужасной, была песней смерти, то Глебу она ласкала слух.
Глеб погладил прочное древко, ласково провел пальцами по железному обушку:
— Потерпи, скоро у нас праздник!..
Еще Глеб порадовался в мыслях тому, что глаза в глаза встретился сегодня с князем. После этой встречи Мстислав, конечно, потеряет покой. Теперь он будет знать, что возмездие рядом и что оно не только ходит по пятам, но иногда и заглядывает в лицо и остается до поры не узнанным. Отныне князь не будет чувствовать себя, как прежде, вольготно, не будет расхаживать без свиты — этих прихлебателей и ублюдков — в людных местах; окружит себя охраной…
Взгляд Глеба стал жестким.
Он подумал, что ни одна охрана не убережет Мстислава от кары. Зло будет наказано!.. Не случайно является Глебу старец в ночи. Этому старцу, бесплотному духу, известно больше, чем обычному человеку, чем тому же князю… Глеб припомнил лицо старца — будто вылепленное из воска; словно воочию увидел его горящие прозорливые глаза и высокий, изрезанный морщинками лоб… Очень даже может быть, что старец этот — вершитель судеб. Князь Мстислав на ниточке своей наделал по глупости, по недальновидности узелков. Старец те узелки развяжет и осудит Мстислава. Старец уже поставил Глеба на нужную дорогу. Придет время — локоть подтолкнет. Что тогда споет секира?.. Со старой песней ниточку Князеву оборвет!..
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Секира и меч - Сергей Михайлович Зайцев», после закрытия браузера.