Читать книгу "Жизнь чудовищ - Карина Шаинян"

Людвиг не знал статистики железнодорожных аварий, но помнил фотографию острова Рождества, на которой грязный поезд пробирается через колонну мигрирующих красных крабов. Догадывался ли бедняга-машинист, как ему повезло, что он вел старенький дизель? А не за горами тот день, когда ему придется пересесть в электровоз. Вроде бы защитники природы собираются издать закон, запрещающий любые двигатели, загрязняющие атмосферу. Понять их можно, но, как известно, благими намерениями…

У Людвига оставалось не так много времени, чтобы придумать, как избежать катастрофы. Сидеть сложа руки, пока Вселенная раскачивается на стене, было не в его правилах. Кто-то должен стать королевской ратью, и хотя Людвиг чувствовал себя так, будто теннисной ракеткой пытался остановить камнепад, отступать он не собирался.

Для начала нужно окончательно разобраться с появлением крабов. Теория теорией, но без экспериментальных фактов грош ей цена. Меж тем попытки повторить опыт не складывались. Людвиг гонял поезда, увеличивал длину составов, и все без толку. Вся надежда на новый вагон. Скрупулезное исполнение максимально приближало эксперимент к реальности. Уж эти-то колеса стучали как настоящие. На секунду Людвиг подумал о султане с четырнадцатью вагонами: кто знает, может, его дорога уже завалена стеклянными крабами? Оставалось надеяться, что это не так.

Людвиг аккуратно поставил вагон на рельсы и закрепил сцепку. Затем сосчитал до пяти и щелкнул трансформатором. Поезд дернулся и пополз вдоль пластикового перрона, набирая скорость. С противоположной станции тронулся другой состав и скрылся за горой. Людвиг перевел стрелки, выводя паровозики на параллельные пути.

Первая встреча прошла без происшествий. Взаимодействие длилось считанные секунды: поезда пронеслись мимо друг друга и ушли на новый круг.

– Ту-ту, – тихо сказал Людвиг по старой привычке. Его всегда огорчало, что игрушечные паровозики не умеют гудеть, и каждый раз он старался им помочь. Раньше Людвиг хотел завести фуражку, как у машиниста, однако отказался от этой мысли. Он исследователь, а Эйнштейн не носил глупых шляп.

Не сбавляя скорости, поезд с новым вагоном проехал мимо станции. На перроне стояли два оловянных солдатика: им снова не удалось уехать. Бедолаги ждали третий месяц, проявляя завидную стойкость. Вот у кого стоило поучиться терпению.

Через минуту поезда опять встретились и снова с нулевым результатом. Людвиг передвинул рычажок, увеличивая скорость. Казалось, с самой границы различимого звука доносится ритмичный перестук. И что-то еще… Скрип суставчатых лапок, шорох трущихся панцирей?

Прикусив ноготь мизинца, Людвиг следил взглядом за поездами. Время выписывало такие кренделя, что Эйнштейн зубами бы скрипел от зависти. Людвиг думал – прошло не меньше часа, оказалось – всего двадцать минут. Поезда носились на пределе скорости. Вблизи Людвиг не различал вагоны, все смазывалось в разноцветную ленту.

Вдоль состава пробежала голубоватая молния. Воздух над рельсами сгустился, а сами паровозики точно ползли сквозь варенье. Затаив дыхание, Людвиг наклонился вперед. Воображение живо дорисовало, как, словно всплывая из темных глубин, проступают нечеткие контуры отрицательного краба. Или он появится мгновенно, в ослепительной вспышке?

Дверь сарая оглушительно заскрипела на несмазанных петлях. Людвиг подскочил как ужаленный, оборачиваясь. В светлом прямоугольнике дверного проема стояла жена.

– Я звала, но ты не слышал, – сказала Венди.

Людвиг взглянул на железную дорогу. Поезда разошлись, но на рельсах не осталось никаких признаков стеклянных крабов. Черт! А почти получилось. Должно быть, их вспугнул скрип двери.

– Обедать пора, – напомнила Венди.

Людвиг выключил трансформатор. «Юнион-Пацифик» так и не успел выбраться из туннеля.

– Довел бы хоть до станции, – усмехнулась жена. – У тебя слон остался под горой, как его будут вытаскивать?

– Слон? – переспросил Людвиг, поглощенный своими мыслями. – Какой слон?

– Крашеный, – ответила Венди. – Какой же еще?

Людвиг разгладил вилкой картофельное пюре. Когда площадка стала ровной, зубчиками прочертил четыре аккуратные дорожки. Потом еще четыре, создавая кулинарный аналог японского сада камней. Говорят, успокаивает, помогает сосредоточиться… Японцы, наверное, очень рассеянный народ, раз придумали столько способов для концентрации внимания. Бонсай, оригами, вычурная каллиграфия и сады камней… Людвиг постарался припомнить другие знаменитые изобретения Страны восходящего солнца, но на ум пришли только караоке да гигантский огнедышащий динозавр.

Подцепив кусочек рыбы, Людвиг положил его в центр композиции и украсил веточкой петрушки.

– Не хочешь есть, так и скажи, – немного обиженно произнесла Венди. – Не надо играть с едой, когда за столом дочь.

– А? Извини, – Людвиг наколол рыбу на вилку, макнул в густое озерцо соуса и отправил в рот, не доведя шедевр до логического завершения. – Задумался… о Японии.

– Надеюсь, не из-за рыбы? – спросила Венди. – Мне сказали – это лосось, да и выглядит она как лосось. Думаешь, фугу?

По лицу Венди было совершенно непонятно, шутит она или нет. Впрочем, как всегда.

– Если она была надута как футбольный мяч, то точно фугу.

– Ну конечно! – обрадовалась Венди. – Фугу ведь тоже рыба-шар. Хотя, судя по нашей рыбе, совсем непросто заставить ее надуться…

Аквариум с тетрадонтом все еще стоял на обеденном столе. Иллюстрация была более чем наглядной.

– Может, фугу перестали надуваться? – продолжала Венди. – И теперь их не отличишь от лосося. Похоже, ты прав – рыба действительно немного горчит…

– Это соус горчит, – заметил Людвиг. – Как ему и положено. Венди покачала головой.

– Думаю, все из-за того, что в океан сливают радиоактивную гадость. Под водой кишмя кишат мутанты. Насмотришься на них и больше ничего не испугаешься.

– Просто наша рыба бракованная. Сегодня же обменяю… Венди подняла руку.

– Не спорь. Час назад я видела в универмаге живого камчатского краба. То есть на ценнике было написано, что это камчатский краб, а на самом деле…

Людвиг насторожился. Рука с вилкой застыла на середине пути, и хвостик петрушки раскачивался зловеще, точно маятник. В появлении краба в магазине не было ничего странного, но Людвиг воспринял это как предзнаменование.

– И кто же это на самом деле?

Жена выдержала паузу и произнесла драматическим шепотом:

– Марсианин.

Никак не ожидая такого поворота событий, Людвиг закашлялся. Рука дернулась, рыба шлепнулась обратно в тарелку.

– Прости, кто?

– Марсианин. Все признаки налицо: десять ног, клешни, жуткие шипы и наросты… И красный, как пески далекой родины.

– Это признаки крабов. На Марсе живут зеленые человечки с гипертрофированным мозгом.