Читать книгу "Тельняшка для киборга - Николай Рубан"

— Отходи…

Изо всех сил сдерживаешь прыть, стараясь держаться рядом с неторопливым майором. Ну же?.. БУМ! — и теплая волна счастья: сделал!

— Товарищ майор, а разрешите еще?!

— Хорошего понемногу. Вон вас еще сколько, если с каждым так возиться — до завтра не управимся.

Елки-палки, даже толком и не распробовал. Но все равно, до чего же здорово, черт побери! Чувствуешь себя самым что ни на есть матерым диверсантом, грозой фашистских эшелонов. И остро ощущается нехватка фотоаппарата.

К слову сказать, многие парни мечтают о том, чтобы любимая увидела их во время занятия чем-то сильно мужественным — например, во время подрывных работ, ведения огня из гранатомета, или укладки парашюта. Интересно, а хотели бы они увидеть любимую за типично женским занятием? Скажем, за приготовлением борща, или за швейной машинкой? Нет-нет, разумеется, любимую мы всегда рады видеть, но… Не особенно впечатляет, если честно, разве нет? Гораздо охотнее мы полюбовались бы на них в другом виде (в каком именно — не скажем, это у каждого своя тайна). Поэтому пусть парней не обескураживает тот факт, что девушку гораздо больше впечатлил бы вид возлюбленного за такими прозаическими занятиями, как ремонт стиральной машины или шитье тапочек сопливым карапузам.

Майор повел к подрывной зоне очередную пятерку курсантов. «Отстрелявшиеся» возбужденно топтались у машины, восторженно делились впечатлениями, травили анекдоты.

— Во, мужики, я свежий анекдот знаю! — вспомнил сибиряк Керсов. — Геологи рассказывали — ух, смешной!.. Короче, сидит Чапаев на рельсах. Подходит к нему Петька и говорит: «Василь Иваныч, подвинься — я сяду!». Не слыхали, да?

Народ повалился, плача не над «свежим» анекдотом, а над довольным Лехой. Серьезным оставался один лишь Ауриньш.

— Леша, — заинтересованно спросил он, наконец, — а дальше что было?

— Как что? — опешил Леха. — Ты что, не понял? Он на рельсах сидел — ты рельсы видел? Знаешь, что это такое?

— Да, я знаю, — закивал Маргус, — по ним поезда ездят. Леша, а зачем он его просил подвинуться? Рельсы же длинные, места много, он бы сел рядом — и все…

— Ну, блин, это ж — анекдот! Во ты козел, не врубаешься, — огорчился Леха.

— Леша, ты ошибаешься, — принялся терпеливо разъяснять ему Маргус. — Козел — это такое животное: с рогами, с копытами… Ты его никогда не видел?

— Да нет, это ты — козел! — в сердцах замычал Керсов. — Все объяснять тебе надо!

— Леша, ты почему так нервничаешь? — обеспокоился Маргус. — Тебя кто-то обидел?

— Да ну тебя в …! Э-э! — махнул рукой Леха и отвернулся. — Чего ржете?!

Какое-то время Маргус сосредоточенно размышлял. Наконец, он задумчиво кивнул:

— Да, да, я понял. Это, наверное, смешно. Леша, расскажи еще что-нибудь смешное, я послушаю…

— … … …! — ответ Керсова был экспрессивен, ярок и цветист, как салют.

— О! — заинтересовался Маргус. — Я не совсем понял, что ты сказал?

— Ща поймешь! — Леха решил положить конец издевательствам этого прилизанного придурка, и деловито поплевал на ладони.

— Э-э, Керзон, кончай нафиг! — забеспокоились парни. — Не видишь: не врубается человек — чего выступаешь?

— Ладно, — остыл Леха. — Ты что — правда таких слов не знаешь?

— Правда не знаю, — кивнул Маргус. — Мне еще многие слова тут не понятны, в моем словаре их нет, или они имеют другое значение. Иногда я понимаю общий смысл — из контекста, но не уверен, что правильно…

— Эх, бедолага, — снисходительно похлопал его Керсов по плечу. — Учить тебя и учить! Как же ты с живыми-то бойцами работать собираешься? Переводчика к тебе приставлять прикажешь? Ладно, слушай сюда…

И, уж как могли, курсанты принялись растолковывать киборгу азы ненормативной лексики. Несмотря на кажущуюся простоту, дело вначале застопорилось — кроме пополнения лексического запаса, потребовались разъяснения соответствующих грамматических правил, морфологии, семантических нюансов и еще многого. Но — все же какие никакие, а лингвисты! — дело сдвинулось. В конце концов, Маргус уловил, что основу данного лингвистического пласта составляют три ключевых слова, два из которых являются существительными, и обозначают органы, а третье — сказуемое, обозначающее взаимодействие первых двух существительных. Кроме того, существует особое слово, обозначающее даму легкого поведения, но чаще употребляемое в качестве неопределенного артикля. Путем различных морфологических изменений данных слов можно образовать практически любое понятие русского языка: ударить, украсть, удивиться, уйти, устать…

— Ну вот, получается! — искренне радовался успехам Ауриньша Керсов. — Смышленый ты пацан! А теперь попробуй выдать связную фразу. Смысл, к примеру, такой: «Надоела мне эта противная холодная погода, эти несносные занятия, вместе с этим отвратительным майором — я устал и хочу домой, к моей девушке!».

Секунду подумав, Маргус выдал.

— Так-так… — раздался вдруг из-за машины негромкий голос майора. — Значит, занятия тут кому-то не нравятся? Вам, Ауриньш?

Все остолбенели. Когда он тут появился, партизан чертов? Курсанты засопели в ожидании неминуемой расправы. О нетерпимом отношении майора к соленому слову ходили легенды. Сказать, что сам он в курсантские годы был ангелом — так нет, был он вполне нормальным парнем и лихим бойцом, о чем красноречиво свидетельствовали два ослепительных ряда золотых зубов, вставленных на место потерянных в бесчисленных драках. Но, надев офицерские погоны, он в одночасье переменился, став строгим, вызывающе опрятным и щеголеватым в любых, даже самых грязных условиях, и поразительно сдержанным на язык. Словно произошла с ним удивительная метаморфоза, в результате которой из хищной мохнатой гусеницы появился легкий изящный мотылек, минуя стадию куколки.

— Как же это вы собираетесь с солдатами разговаривать, товарищ Ауриньш? Думаете, за такой язык они уважать вас будут? Ошибаетесь, уверяю вас…

Ауриньш был в растерянности. Кому же верить?

— А я ведь предупреждал вас, товарищи курсанты, чтобы на моих занятиях ни одного подобного слова не было, — продолжал укоризненно журчать майор. — Было такое?

— Так точно, товарищ майор, — браво согласился Маргус, — было.

— Вы меня хорошо поняли? — уточнил майор.

— Так точно.

— Ну так и не обижайтесь. На первый раз вам, Ауриньш, задание: отрыть окоп полного профиля, для стрельбы стоя. Время — один час. Чертеж окопа — вот он, — достал майор из полевой сумки затрепанный Боевой устав «отделение — взвод». — Приступить! Время пошло.

— Есть приступить, — покладисто отозвался Маргус и вытащил из чехла на ремне малую пехотную лопатку. Секунды три он изучал чертеж, потом встал на одно колено и ловко, как бывалый вояка-пехотинец, принялся вырубать квадраты мерзлого дерна строго по габаритам предполагаемого сооружения.