Читать книгу "Остров Свиней - Мо Хайдер"

— Знаю, — сказал я. — Я похож на грузчика.

— Точно. Вы похожи на грузчика.

Закрыв объектив крышкой, я пристально посмотрел на девочку.

— Соверен, — спросил я, — что здесь происходит? Что творится в церкви? Для каких ритуалов она предназначена?

Она засмеялась.

— Я знаю, о чем вы думаете. И знаю насчет видео. Говорю вам — мы смотрим телевизор.

— Тогда что это такое? Ну, та штука на пляже. Что это?

— Это зависит от того, кого вы спрашиваете. Один говорит одно, другой — другое.

— Ну а ты? Что говоришь ты?

— Я говорю, что мы не сатанисты. В церкви ничего не происходит, кроме обычной ерунды. Молитвенные собрания, тамбурины. Папа с мамой ведут себя как полные идиоты. Это, ну, так скучно, что просто не верится. И холодно. Мама перестала меня туда гонять во все дни, кроме воскресений.

— А замки на дверях? Там очень солидные замки. Выглядит так, словно кого-то пытаются не выпустить.

Соверен смущенно заморгала, затем ее лицо прояснилось, и она рассмеялась.

— Да вы что, Джо? — И она постучала себя по темени, словно говоря: «Какой же вы дурак!» — Не выпустить — впустить. Там пытаются не кого-то не выпускать, а что-то не впустить.

— Вы не отвечаете ни на один вопрос из тех, что я задаю. Вы не хотите говорить о ваших ритуалах или о слухах, которые вокруг них ходят. Или о том, почему все так беспокоятся насчет того, что находится на вершине скалы. Вместо этого вы выдаете мне пресс-релиз о том, как замечательно ППИ заботятся о Куагач-Эйлеан. — Наклонившись над столом, я налил себе еще джина.

Было уже поздно — около полуночи. Мы пришли в коттедж Блейка после ужина в трапезной и сидели за кухонным столом возле окна, выходящего на утес. Было темно, и в оконном стекле мы видели только собственные отражения — свои лица, подсвеченные снизу небольшой настольной лампой. Соверен дала мне подсказку — нужно заставить Блейка сказать правду.

— И знаете что? — продолжил я, отодвигая бутылку и поудобнее устраиваясь на стуле со стаканом в руках. — У меня мелькнула мысль, что нечто подобное со мной уже случалось. Почти десять лет назад — я имею в виду революцию на Эйгге.

Блейк оперся подбородком на большой палец — в двух других пальцах дымилась зажженная сигара — и смерил меня спокойным взглядом.

— Ну и?

— Я был одним из тех журналистов, которые обо всем рассказали. Дал им рекламу, в которой они так нуждались.

Блейк молча кивнул, ожидая продолжения. Я улыбнулся.

— Этот остров куплен на деньги Малачи Дава, верно? Вы приехали сюда вместе с ним, но теперь его здесь нет — и никто не хочет о нем говорить. Так вот, я попытаюсь сделать решительный шаг, Блейк. Попытаюсь предположить, что вы затащили меня сюда обманом. — Лукаво улыбаясь, я погрозил ему пальцем. — Меня мало интересует сатанизм. Или то видео. Думаю, Малачи оставил вам все и исчез, уж не знаю куда, — и вас это беспокоит. Вы хотите собрать деньги, чтобы выкупить у него Куагач. Вы не рассчитываете выручить деньги от продажи тех крестов, поэтому вам нужны пожертвования. И вы хотите, чтобы я сделал для Куагача то же, что и для Эйгга.

— А вы сообразительны, Джо.

— Да, Блейк. — Я опрокинул в себя джин, аккуратно поставил стакан на стол и встретился с ним взглядом. — Я такой.

Наступило долгое молчание. Я хотел, чтобы он немного подергался. Через некоторое время он откашлялся и опустил глаза, постукивая сигарой по пепельнице и неловко ерзая на стуле.

— Удача нас оставила, Джо. Дела пошли неважно.

— Ладно, — вздохнул я. — Тут все просто. Вы рассказываете мне историю о сатанизме, я вставляю в нее ваш крик души, помещаю все это в одно из общенациональных изданий как гвоздь программы, и вы даже не заметите, как вся страна будет рыдать вместе с вами. Дав готов продать остров?

— Нет. Но если мы сможем собрать деньги на судебные расходы и доказать, что он сумасшедший, то сможем вытащить его на опекунский суд, здесь или в Англии. Суд назначит администратора, и, получив доверенность, мы сможем купить остров. Мы не станем его обманывать — дадим ему то, что он заплатил.

— Вы собираетесь объявить его сумасшедшим? — Я нагнулся, чтобы прикурить сигарету. — На каком основании?

— На том основании, что он практикует сатанизм на Куагач-Эйлеане.

Я замер. Зажигалка дала осечку и выпала у меня из рук. Я поднял глаза на Блейка. Он ответил мне твердым взглядом.

— Я сказал — на том основании, что он практикует сатанизм на нашем…

— Я вас слышал. — Я снова щелкнул зажигалкой, зажег сигарету и поднял голову. — Он все еще на Куагаче? Вы это хотите мне сказать? Он не вернулся в Штаты? Или в Лондон?

Блейк со скрипом отодвинул стул.

— Я вам кое-что покажу, Джо. — Он поманил меня сигарой. — Идите сюда.

Мы вышли в коридор в задней части дома.

— Я был одним из первых последователей Малачи, — сказал он. — Вместе с Бенджамином Гарриком и Сьюзен, его женой. Этот коттедж — первое, что мы построили на Куагаче, здесь проходили наши собрания. У меня не хватило духа здесь что-то менять.

Он отпер тяжелую, обшитую досками дверь, включил свет и провел меня в небольшую пристройку. Она была выложена из того же камня, что и весь коттедж, с небольшим многостворчатым окном, но здесь оказалось холодно и грязно, чувствовался дух запустения. Стены были украшены плакатами туров Малачи Дава 1970-х годов. Я медленно обошел комнату. Вот он на сцене, прожектор создает вокруг него нимб; вот студийный портрет — подбородок уперт в ладони, Дав смотрит в объектив с открытым, доверительным выражением. На другой фотографии он лежит на спине, закрыв глаза и сложив руки на груди — словно в гробу. К этому снимку я присмотрелся повнимательнее. Без очков Малачи Дав выглядел старым и обрюзгшим. Внизу была напечатана фраза: «Когда Господь позовет меня, я приду к Нему».

— Что он делает? — спросил я. — Что это значит?

— Он молится. В таком положении, на спине, он только и мог сосредоточиться. И сейчас тоже, насколько мне известно.

Я присел на корточки, разглядывая прислоненные к стене фотографии в рамках. Снова снимки Малачи Дава, но на этот раз все, кажется, сделаны на острове. На одном из них он изображен вместе с молодым Блейком и Гарриками, они держатся за руки и улыбаются в объектив на фоне свежевыкрашенных коттеджей. Только сам Малачи выглядит немного странно. Он кажется уставшим и вялым, из-за стекол очков глаза смотрят куда-то вдаль. На нем широкий плащ — чтобы скрыть лишний вес, кожа лица выглядит так, словно он сделал подтяжку.

— Он кажется больным.

— Он был взволнован. Он подал в суд на какого-то журналиста в Лондоне и был очень этим угнетен.

— Журналиста? — Я отложил пачку фотографий. — И когда это было?