Читать книгу "Лучшее во мне - Николас Спаркс"

— Тут, кажется, все, как прежде, ничего не изменилось, — заметил Доусон. Аманда — ее все еще немного трясло — прошла за ним в глубь гаража, стараясь не приближаться к Доусону.

— Скорее всего. Так очень трепетно относился к своим инструментам, всегда их раскладывал по местам. Особенно эта щепетильность у него усилилась в последние годы. Наверное, память стала ему изменять.

— Я вообще не понимаю, как он еще ремонтировал машины в таком возрасте.

— Ну, объемы работ были уже не те. Он делал одну-две машины в год, и то если знал, что справится. Никаких крупномасштабных реставраций, ничего такого. Это первая машина, которую я здесь вижу за последнее время.

— Ты так говоришь, будто часто у него бывала.

— Да нет в общем-то. Приезжала раз в несколько месяцев. А до этого мы долгое время не поддерживали связи.

— Он никогда не упоминал о тебе в письмах, — задумчиво проговорил Доусон.

— Он и о тебе никогда со мной не заговаривал, — пожала плечами Аманда. Кивнув, Доусон снова обратил внимание на верстак. Там на краю лежала аккуратно сложенная бандана Така. Взяв ее в руки, Доусон постучал пальцем по верстаку.

— Смотри, здесь сохранились инициалы, которые я вырезал тогда. И твои тоже.

— Я знаю, — сказала Аманда. Она также знала, что под инициалами вырезано слово «навеки».

Она стояла, скрестив руки на груди, стараясь не смотреть на ладони Доусона. Сильные и натруженные руки рабочего человека, они все же оставались тонкими и изящными.

— Просто не верится, что его больше нет, — проговорил Доусон.

— Точно.

— Говоришь, память начала ему изменять?

— В основном по мелочам. Учитывая его возраст и то, сколько он выкуривал, можно сказать, что чувствовал он себя неплохо, когда мы виделись с ним последний раз.

— Когда это было?

— Где-то в конце февраля.

Доусон махнул рукой в сторону «стингрея»:

— Тебе что-нибудь известно о нем?

Аманда отрицательно покачала головой.

— Только то, что Так его ремонтировал. В его планшете ничего не разобрать, кроме расписания работ с машиной и имени владельца. Планшет вон там.

Доусон нашел листок заказа и, прежде чем осмотреть машину, внимательно прочитал написанное. Аманда наблюдала, как Доусон открывает капот и склоняется над машиной. Как при этом на его плечах натягивается рубашка. Аманда отвернулась, не желая, чтобы Доусон заметил, как она смотрит на него. В следующую минуту внимание Доусона переключилось на верстак. Он открывал крышки, хмуро кивая, перебирал запчасти.

— Странно, — проговорил он.

— Что странно?

— Не похоже это на реставрацию. Он ремонтировал в основном двигатель и связанные с ним детали: карбюратор, сцепление, еще кое-что. Наверное, он ждал, когда привезут запчасти. В случае со старыми машинами на это иногда требуется довольно много времени.

— Что это значит?

— Это значит, кроме всего прочего, что владелец автомобиля на нем из гаража не уедет.

— Я попрошу адвоката связаться с владельцем. — Аманда откинула в сторону упавшую на глаза прядь волос. — Мне все равно с ним встречаться.

— С адвокатом?

— Да, — кивнула Аманда. — Это он сообщил о смерти Така и сказал, что мое личное присутствие очень важно.

Доусон захлопнул капот.

— А его имя, случайно, не Морган Тэннер?

— Ты его знаешь? — удивилась Аманда.

— Нет, просто у меня с ним завтра тоже встреча.

— Во сколько?

— В одиннадцать. Судя по всему, как и у тебя?

Потребовалось еще несколько секунд, чтобы Аманда сообразила то, что Доусон уже понял: Так, очевидно, уже давно планировал это маленькое воссоединение. Если бы они не встретились здесь, у Така, то обязательно встретились бы завтра. Когда разработанный Таком план стал ясен Аманде, она вдруг поймала себя на мысли, что не знает, что бы она с большим удовольствием сделала, будь это возможно, — шлепнула бы Така по руке или, наоборот, расцеловала бы его за это. Должно быть, ее чувства отразились у нее на лице, потому что Доусон сказал:

— Ты, как я вижу, не понимаешь, что затеял Так.

С дерева сорвалась стая скворцов. Аманда проследила взглядом, как они, поднявшись в небо, полетели, меняя направление, рисуя в небе какие-то абстрактные узоры. Когда Аманда вновь обратила лицо к Доусону, тот стоял, привалившись к верстаку. Его лицо наполовину скрывала тень. Как легко ей было здесь, в окружении воспоминаний, увидеть Доусона молодым. Однако она вовремя напомнила себе, что теперь у них разные судьбы, что они, по сути, чужие люди.

— Давно это было, — прервал наконец молчание Доусон.

— Давно.

— У меня тысяча вопросов.

— Всего тысяча? — приподняла бровь Аманда.

Доусон рассмеялся, и Аманда расслышала в его смехе нотку горечи.

— У меня тоже есть вопросы, — продолжила она, — но, прежде чем я начну спрашивать… тебе следует знать, что я замужем.

— Я знаю, — ответил Доусон. — Видел твое обручальное кольцо. — Он зацепился большим пальцем за карман джинсов, прислонился к верстаку и скрестил ноги. — Как давно ты замужем?

— В следующем году будет двадцать лет.

— Дети есть?

Аманда помедлила с ответом, вспоминая Бею: она никогда не знала, как отвечать на этот вопрос.

— Трое, — в конце концов сказала она.

Ее нерешительность озадачила Доусона, и он не понимал, с чем она связана.

— А твой муж? Он бы мне понравился?

— Фрэнк? — Аманда вспомнила свои тягостные разговоры с Таком о Фрэнке и задумалась, много ли уже известно Доусону. Не то чтобы она не доверяла Таку, поверяя свое самое сокровенное, просто она вдруг почувствовала, что Доусон сразу поймет, лжет она или нет. — Мы давно вместе.

Доусон задумался над ее словами, затем оттолкнулся от верстака и мимо Аманды упругой, спортивной походкой направился к дому.

— Так ведь дал тебе ключ? Я бы выпил чего-нибудь. Аманда удивленно заморгала.

— Постой! Ты это знаешь от Така?

— Нет, — оглянулся на ходу Доусон.

— Тогда откуда?

— Знаю, потому что мне он ключа не присылал, а у кого-то из нас он должен быть. Аманда постояла еще какое-то время на месте, размышляя и пытаясь осмыслить сказанное, и наконец двинулась за ним следом.

Доусон легко взлетел по лестнице на террасу и остановился у двери. Аманда выудила из сумки ключ и, проскользнув мимо Доусона, вставила ключ в скважину. Дверь со скрипом открылась.

Внутри царила приятная прохлада, и создавалось ощущение, что дом является продолжением леса: кругом были дерево, земля и натуральные краски. Обшитые деревом стены и сосновый пол с годами потускнели и потрескались, а коричневые шторы не могли скрыть щелей под окнами, в которые просачивалась вода. Подлокотники и подушки на клетчатом диване протерлись почти до дыр. Ступка на камине лопнула, а кирпичная кладка камина почернела, напоминая обугленные останки тысяч бушевавших пожаров. Возле двери располагался маленький столик со стопкой фотоальбомов и магнитофоном, по возрасту, наверное, превосходивший Доусона, а также шаткий стальной вентилятор. В воздухе ощущался застаревший запах табака. Открыв окно, Доусон включил вентилятор, и тот с шумом заработал, слегка подрагивая у основания.