Читать книгу "Мальтийский сокол - Дэшил Хэммет"

Глава 6. Филер-недомерок

Еще с полчаса после ухода Джоэла Кэйро Спейд в хмурой задумчивости сидел за столом. Потом произнес вслух, будто бы отмахиваясь от надоевшей проблемы: «Что ж, они платят за это» – и вынул из ящика стола бутылку «Манхэттена» и бумажный стаканчик. Наполнив стаканчик на две трети, он выпил, засунул бутылку в стол, выбросил стаканчик в корзину, надел шляпу и плащ, выключил свет и вышел на освещенную вечернюю улицу.

На углу, неподалеку от его конторы, праздно стоял щуплый коротышка лет двадцати, в плаще и серой аккуратной кепочке.

По Саттер-стрит Спейд дошел до Кирни, где в табачной лавке купил две пачки «Булл Дарема». Когда он вышел из лавки, молодой человек оказался в компании еще троих людей, ждущих трамвая на противоположном углу.

Спейд поужинал в закусочной Герберта на Пауэлл-стрит. Когда он в четверть восьмого выходил из закусочной, молодой человек разглядывал витрину соседнего галантерейного магазина.

Спейд дошел до отеля «Бельведер» и справился у портье о мистере Кэйро. Того сейчас в отеле не было. Молодой человек сидел в дальнем углу холла.

Спейд отправился в театр «Джиари» и, не найдя Кэйро в фойе, остался ждать его на противоположной стороне улицы. Молодой человек прогуливался среди других праздношатающихся перед рестораном Маркарда.

В десять минут десятого появился Джоэл Кэйро – он шел по Джиари-стрит своей смешной прыгающей походкой. Частного детектива он заметил, только когда тот дотронулся до его плеча. Кэйро на миг удивился, но потом вспомнил:

– Ах да, вы ведь видели театральный билет.

– Угу. Я вам хочу показать кое-что. – Спейд подвел его к краю тротуара, где было меньше народу. – Вон, видите мальчишку в кепочке у ресторана Маркарда?

Кэйро промямлил: «Понятно» – и бросил взгляд на свои часы. Потом посмотрел на другую сторону Джиари-стрит, затем перевел взгляд на театральную афишу прямо перед собой и только после этого искоса и незаметно оглядел мальчишку в кепочке, его мертвенно-бледное лицо с густыми ресницами, скрывавшими опущенные глаза.

– Кто это? – спросил Спейд.

Кэйро взглянул на него с улыбкой.

– Понятия не имею.

– Он ходит за мной по всему городу.

Кэйро облизал нижнюю губу и спросил:

– В таком случае разумно ли, чтобы он видел нас вместе?

– Откуда я знаю? – ответил Спейд. – Все равно уже увидел.

Кэйро снял шляпу, пригладил волосы рукой в перчатке, водрузил шляпу на место и сказал чистосердечно:

– Я даю вам слово, мистер Спейд, что я не знаю его. Даю вам слово, что не имею с ним ничего общего. Клянусь, что не искал ничьей помощи, кроме вашей.

– Так, может быть, он из другой компании?

– Возможно.

– Я просто хотел узнать, не огорчит ли вас, если я сделаю ему «бо-бо», когда он мне надоест.

– Поступайте, как считаете нужным. Мне он совершенно безразличен.

– Ясно. Спектакль начинается. Всего хорошего, – сказал Спейд и пошел на остановку трамвая, идущего в западном направлении.

Молодой человек в кепочке сел в тот же трамвай.

Спейд сошел на Хайд-стрит и отправился домой. В квартире ничего вроде бы не изменилось, но следы обыска нельзя было не заметить. Умывшись и надев чистую сорочку, Спейд вышел из дому, дошел до Саттер-стрит и снова сел на трамвай. Там же оказался и молодой человек.

За шесть кварталов до пансиона «Коронет» Спейд сошел с трамвая и нырнул в вестибюль высокого коричневого жилого дома. В вестибюле он нажал на три кнопки автоматического замка входной двери. Замок зажужжал и открылся. Миновав лестницу и лифт, Спейд углубился в длинный желтый коридор, добрался до задней двери, запертой на английский замок, открыл ее и попал в узкий двор. Двор выходил на темную улочку, по которой Спейд прошел пару кварталов до Калифорниястрит. Когда он входил в «Коронет», было около половины десятого вечера.

Бриджид О'Шонесси так обрадовалась, увидев Спейда, что, похоже, уже и не надеялась увидеть его когда-либо. На ней было сатиновое платье модного в тот сезон голубого оттенка с желтыми бретельками; чулки и туфли были того же модного цвета.

Кремово-красная гостиная была на сей раз в идеальном порядке; ее оживляли цветы в больших черно-серых керамических вазах. В камине горели три небольших неошкуренных полена. Пока она вешала в прихожей его шляпу и плащ, Спейд задумчиво смотрел на огонь.

– Я надеюсь, вы принесли хорошие новости? – спросила она, вернувшись в гостиную. Улыбка не могла скрыть ее тревогу, и, ожидая ответа, она даже затаила дыхание.

– Мы не будем афишировать то, что пока неизвестно широкой публике.

– Полиция не узнает обо мне?

– Нет.

Она радостно вздохнула и села на ореховую кушетку. Лицо ее сделалось спокойным, тело расслабилось. Потом она улыбнулась и одарила его обожающим взглядом.

– Как вам это удалось? – спросила она.

– В Сан-Франциско почти все можно купить или взять силой.

– Вы, наверное, рисковали? Прошу вас, садитесь, пожалуйста. – Она подвинулась, освобождая ему место рядом с собой на кушетке.

– Я не имею ничего против разумного риска, – сказал он почти без рисовки.

Он встал около камина и принялся совершенно откровенно разглядывать девушку изучающим, оценивающим взглядом.

Она слегка зарделась от такой бесцеремонности, но в целом владела собой лучше, чем раньше; впрочем, застенчивое выражение глаз, которое так шло ей, она сохранила. Он постоял у камина ровно столько, чтобы стало ясно, что он пренебрег приглашением сесть с ней рядом, и только потом подошел к кушетке.

– Вы ведь совсем не такая, – сказал он, садясь, – какой хотите казаться.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – сказала она своим глухим голосом, недоуменно глядя на него.

– Вы ведете себя как школьница, – объяснил он, – все эти заикания, стыдливый румянец и прочее.

Она покраснела и ответила быстро, потупившись:

– Сегодня я уже говорила вам, что порой настолько дурно себя вела, что вам это даже трудно представить.

– Это как раз то, что я имею в виду, – заметил он. – Сегодня вы уже говорили мне это теми же самыми словами и тем же тоном. Вы все это уже выучили наизусть.

После минутного замешательства, которое чуть было не закончилось слезами, она засмеялась и сказала:

– Прекрасно, мистер Спейд, я действительно не та, за кого выдаю себя. На самом деле мне восемьдесят лет, я несносная карга и работаю сталеваром. Но раз уж я так сжилась со своей маской, вы не обидитесь, если я не сразу откажусь от нее?

– Не обижусь, – заверил он ее. – Но вот если вы действительно так невинны, тогда у нас с вами ничего не получится.