Читать книгу "Все страхи мира - Том Клэнси"

Но именно тут и таилась загвоздка. Он не привык к неудачам. Он подчинил жизнь достижению этой цели и много лет назад принял решение, что его ничто не сможет остановить — ни опасность, угрожающая ему самому, ни смерть других, если это понадобится. На алтарь этой цели он положил все: свое будущее; мечты и устремления своих теперь уже мертвых родителей; образование, о котором они мечтали, надеясь, что он использует его на благо людей; семью, женщину, от которой у него могли быть сыновья, — все это он отверг ради труда и опасностей, ради абсолютной решимости достичь одной-единственной манящей цели.

Так что же теперь? Неужели все это пошло прахом? Неужели вся его жизнь не принесет результатов, не имела никакого значения? Разве может Бог оказаться настолько жестоким? Все эти мысли проносились в уме, тогда как лицо оставалось бесстрастным и равнодушным, а глаза смотрели настороженно. Нет, он не допустит этого. Бог не покинет его. Он, увидит великий сверкающий день — или по крайней мере будет свидетелем его приближения. Его жизнь не окажется потраченной понапрасну. Она и раньше имела смысл и будет иметь смысл в будущем. В этом он был убежден.

Исмаил Куати исполнит все предписания врача для того, чтобы продлить свою жизнь, чтобы попытаться одержать верх над гнездящимся внутри его организма врагом, коварным и подлым, как и те враги, что окружали его снаружи. Он удвоит усилия, до предела использует внутренние силы и выносливость, обратится к Богу за советом, будет ждать знака высочайшей воли. Он будет сопротивляться этому новому врагу с таким же ожесточением, бесстрашием и решительностью, с каким боролся против других врагов. Никогда в жизни он не просил милосердия — не попросит его и сейчас. Если у него на пути смерть, то гибель остальных людей значит еще меньше. Однако он не станет наносить слепые удары, поддавшись отчаянию. Он будет продолжать исполнять предначертание, ожидая, когда наступит тот счастливый миг, который, как учила его вера, обязательно придет еще до его смерти. Его решительность всегда подчинялась интеллекту. Именно поэтому действия Куати приносили свои плоды.

2. Лабиринты

Письмо из Джорджтауна прибыло в римскую канцелярию всего через несколько минут после отправления. Здесь, как и в любой другой бюрократической организации, ночной служащий (в разведывательных органах его называли бы дежурным офицером) просто положил его на стол соответствующего сотрудника и вернулся к своим занятиям, которые заключались в подготовке к экзамену по метафизическим трактатам Фомы Аквинского. На следующее утро ровно в семь молодой священник-иезуит Герман Шернер, личный секретарь Франсиско Алкальде, отца-генерала «Общества Иисуса», принялся разбирать почту, прибывшую за ночь. Факс из Америки оказался третьим сверху и сразу привлек внимание молодого священника. Шифрованные документы не были чем-то новым в его работе, но все-таки и не являлись каждодневным событием. Код, предшествующий посланию, указывал на имя его автора и срочность. Отец Шернер поспешно просмотрел остальную корреспонденцию и взялся за расшифровку.

Процедура являлась зеркальным отражением того, чем занимался отец Райли в Вашингтоне, только все было наоборот. Вдобавок Шернер отлично печатал. С помощью оптического сканера он перенес текст на персональный компьютер и включил программу дешифровки. Отклонения от текста, намеренно введенные для того, чтобы затруднить расшифровку, вызвали некоторые затруднения, но отец Шернер легко справился с ними, и расшифрованный экземпляр письма — все еще на классическом греческом языке, разумеется, — выскользнул из принтера. На все потребовалось только двадцать минут, тогда как Райли потратил три нелегких часа. Молодой священник сварил кофе для себя и своего патрона и, держа в руке вторую чашку, прочитал письмо. Как это поразительно, подумал Шернер.

Его преподобие Франсиско Алкальде был пожилым, но на удивление энергичным мужчиной. В свои шестьдесят шесть лет он неплохо играл в теннис и, по слухам, катался на лыжах с его святейшеством папой римским. Высокий и худой, ростом в шесть футов четыре дюйма, с густой гривой седых волос, ниспадающих на глубоко посаженные проницательные глаза, Алкальде был человеком изумительной образованности и интеллекта. Он блестяще владел одиннадцатью языками и, не стань священником, занял бы место лучшего специалиста по средневековой истории в Европе. Однако Франсиско являлся прежде всего священником, верховным главой иезуитов, и административные обязанности постоянно сталкивались с его стремлением преподавать и служить пастором в какой-нибудь отдаленной церквушке. Пройдет несколько лет, он оставит пост главы самого большого и мощного ордена римской католической церкви и опять вернется к любимому занятию — чтению лекций в университете, просвещению юных умов и будет покидать университетский кампус лишь затем, чтобы отслужить мессу в небольшом рабочем приходе, занимаясь там обычными человеческими заботами прихожан. Это, думал он, станет величайшим благословением в его жизни, переполненной разными событиями. Отец Алкальде не был идеальным человеком, и нередко ему приходилось выдерживать борьбу с собственной гордыней, все время сопутствующей его высочайшему интеллекту, стараясь — не всегда успешно — соблюдать смирение, так необходимое для выбранного им занятия. Что поделаешь, вздохнул он, совершенство — это цель, которой никогда не достигаешь, и тут же улыбнулся юмору ситуации.

— Гутен морген, Герман! — произнес Алкальде, входя в дверь.

— Бонжиорно, — ответил немецкий священник и тут же перешел на греческий:

— Сегодня утром есть кое-что интересное.

Кустистые брови Алкальде поползли вверх, когда он взглянул на послание и жестом пригласил секретаря войти в кабинет. Шернер, взяв кофейник, последовал за ним.

— Теннисный корт в нашем распоряжении с четырех, — сказал он, наливая кофе в чашку.

— Чтобы вы получили еще одну возможность унизить меня? — Поговаривали, что Шернеру неплохо стать теннисистом-профессионалом и передавать заработанные деньги «Обществу Иисуса», члены которого при вступлении в орден давали клятву бедности. — Ну ладно, от кого получено это послание?

— От Тимоти Райли из Вашингтона. — Шернер передал расшифрованный текст Алкальде.

Генерал ордена иезуитов надел очки и принялся за чтение. Так и не прикоснувшись к стоящей перед ним чашке, он прочитал письмо и начал читать его во второй раз. Ученость являлась его второй натурой, и Алкальде редко говорил о чем-нибудь, не обдумав предмет разговора.

— Поразительно. Я где-то уже слышал об этом Райане… Он не из разведки?

— Заместитель директора Центрального разведывательного управления США. Получил образование в наших учебных заведениях — Бостонский колледж и университет в Джорджтауне. Вообще-то он чиновник, но принимал участие в полевых операциях. Подробности неизвестны, но все операции закончились успешно. У нас собрано на него небольшое досье. Отец Райли самого высокого мнения о нем.

— Это очевидно. — Алкальде задумался. Дружеские отношения между ним и Райли поддерживались вот уже тридцать лет. — Он считает, что это предложение осуществимо. А каково ваше мнение, Герман?