Читать книгу "Ричард Длинные Руки - грандпринц - Гай Юлий Орловский"

— Ваше высочество?

Она произнесла так же холодно:

— Есть вещи, к которым не обязательно притрагиваться. Достаточно посмотреть и произнести заклятие для этой вещи.

— Завязать вам глаза, — сказал я с сомнением, — и связать руки? Нет, лучше заткнуть кляпом рот. А глаза развязать. В смысле, убрать повязку, но держать перед ними кулак… Ладно, пойдемте. Сто бед — один ответ. Что оттягивать конец…

Она поинтересовалась:

— А связать ноги?

— Обойдетесь, — сказал я мстительно. — Мне и так все вспоминают, как я вас нес на руках!.. Никто не вспомнит, что там грязи было по колено, я спасал не вас, а ваше роскошное платье с подолом в шесть ярдов, но все, гады, помнят, что я вас нес!.. Еще и комментируют, сволочи, подробности придумывают, чего не было!

Она поинтересовалась:

— А что придумывают?

Я бросил на нее взгляд и сказал нехотя:

— Что вы всю дорогу меня жарко целовали, а я отбивался.

Она выпрямилась, глаза грозно сверкнули.

— Бесстыдство!

— Север, — сказал я лицемерно, — что с этих дикарей взять. Сюда, ваше высочество, теперь сюда… Здесь лестница крутая, я могу вас и понести, если только пообещаете не приставать…

Она сердито сверкнула глазами, но даже не среагировала на глупую шуточку.

Еще до выхода на лестницу я услышал говор множества голосов, нечто среднее между жужжанием и монотонным гулом набегающих на берег волн, а когда миновали коридор, внизу открылся заполненный благородным людом зал, сегодня здесь народу впятеро больше вчерашнего, как же, грядут перемены…

Придворные торопливо расступаются перед нами еще издали, кланяются, но я всю дорогу слышал за спиной приглушенные, но очень возбужденные голоса, как же, впервые нас видят не на официальном приеме или обеде, а вот так, в частной прогулке.

Аскланделла не повела и бровью. Конечно, она тоже заметила повышенную реакцию, однако не произнесла ни слова. Да и двигаемся без церемоний, она не опирается на мою выставленную наотмашь руку, а я не вышагиваю церемонно, как журавель, гордо и прямо глядящий в будущее.

Еще два зала, а затем лестница, ведущая вниз, в полуподвал, а там небольшой коридор, где у дальней двери бдят двое часовых из числа разведчиков Норберта.

Оба выпрямили спины, я ощутил не только их взгляды, но и нечто большее, какие-то мурашки под кожей, ай да Норберт, снабдил их амулетами да еще и подобрал таких, что умеют ими пользоваться.

— Свои, — сказал я добродушно. — А это принцесса Аскланделла, а не ее двойник, хотя сейчас и я начинаю сомневаться, что это именно она… Еще не вдарила, не укусила, не поцарапала…

Аскланделла лишь высокомерно приподняла нос, а часовые, изо всех сил стараясь держаться ровно и безучастно, отступили от двери.

Я сунул ключ в скважину, здесь дверь настолько толстая, что замок сумели вставить вовнутрь, трижды повернул, прислушиваясь к металлическим щелчкам тяжелого засова.

Дверь от толчка начала медленно отодвигаться. Из вежливости я пропустил вперед Аскланделлу, хотя сердце и екнуло: вдруг узнает что-то знакомое, ухватит и тут же исчезнет, а то и вовсе подаст команду голосом спалить все и разрушить.

Аскланделла вошла неспешно, внутри моментально вспыхнули два факела по обе стороны двери.

Я торопливо шагнул следом, она остановилась в двух шагах от порога, холодная и равнодушная. Под стенами с обеих сторон старинные сундуки, окованные где медными полосами, где бронзовыми, а есть и целиком из металла, пара столов с манускриптами, чернильницами на обоих и пучками перьев, а дальше все утопает в темноте.

Я прошел быстро вперед, взмахом руки зажег факелы, а когда увидел напольные массивные подсвечники с белыми огарками свечей, там по моему жесту вспыхнули трепетные желтые огоньки.

Нехитрый трюк, не требующий усилий, но заклинание для него довольно сложное, я подсмотрел многое в книге Уэстефорда, однако только некоторые начинают удаваться по мере моего врастания в этот мир и возмуживания в нем.

Это не комната, а длинный вытянутый зал с низким потолком, что характерно для подвалов, три ряда толстых колонн поддерживают свод, а между ними в беспорядке или кажущемся беспорядке все сокровища Леопольда и его предшественников: сундуки, скрыни, шкатулки, ларцы, статуи и прочее-прочее…

Больше всего, на мой взгляд, черепов, почти все похожие от древности на вылепленные из глины и засохшие на солнце, некоторые целые, но у большинства недостает либо нижней челюсти, либо височной кости, хотя некоторые сохранили даже все зубы. У двух на месте жевательных такие же резцы, а клыки далеко не рудиментарные, словно их хозяева глотали куски мяса целиком…

На втором месте по количеству экземпляров толстые фолианты и манускрипты, от простых, что всего лишь с деревянным переплетом, обтянутым кожей, и до огромных и массивных, где обе металлические обложки запираются на сложные замки. Багровый свет факелов бросает двигающиеся блики на потемневший металл, я узнал только медь и бронзу, но остальные книги выглядят еще внушительнее…

Я вернулся к Аскланделле. Она стоит неподвижно, щадит мою трусость на ее счет, сказал с облегчением:

— Это сокровищница Леопольда.

Она произнесла со значением:

— Настоящая?

— Не настоящая, — ответил я, — а в самом деле настоящая. Та, что с золотом и драгоценностями, уже как бы законно и с песнями реквизирована на скромные нужды победителей, ибо война обязана кормить себя.

— А народ, — добавила она понимающе, — который не смог прокормить свою армию, сейчас кормит вашу?

Я сказал с достоинством:

— И сквозь зубы радуется, что ему еще повезло! Шкуру пока не сняли, хотя присматриваемся. А что, где-то иначе?

Она оставалась неподвижной, пока я не отыскал и не придвинул ей кресло.

— Ваше высочество, — сказал я с раскаянием, — прошу сесть. Простите за неуместные шуточки насчет… ну, вы знаете. Вон то все, что накопил Леопольд и его предки… оставшееся после частичной экспроприации, а эта горстка на моем столе — то, что я нагло спер у горных эльфов.

— На вашем столе?

Я пояснил вежливо:

— Будучи человеком высокой культуры, я полагаю все созданное людьми общим достоянием, следовательно, и моим тоже. А так как Господь вручил мне власти больше, то имею и божественное право захапать больше без стыда и совести, ибо это эволюционно и повышает конкурентоспособность и выживаемость всего вида.

Она посматривала со снисходительной усмешкой, словно в самом деле понимает, когда я сам не разумею, что несу, хотя кто знает, у женщин спинной мозг зачастую оказывается куда мудрее, чем головной.

— Однако, — сказал я со значением, — я бескорыстен и благороден по самое немогу! Выбрал только то, что меня интересует, остальное оставляю королю и народу. Это вот, что от эльфов, я сейчас в свой мешочек тоже…