Читать книгу "Что-нибудь такое - Алла Львовна Лескова"

все живут, достроен ли туалет или так и ходят в чум посреди квартиры. Без стен, двери и сливного бачка.

Если все еще любит, то хорошо живут, думаю.

Жамка

Краски уже не осенние, но в темном парке на темной аллее еще блестят после дождя листья, их много. Скоро добьет их ежедневный дождь, подумала я, но тут услышала: «Жамка, Жамка, а ну ко мне!»

Потом увидела совсем маленькую собачку, всегда боюсь, что их не заметят в темноте люди или водители и раздавят.

Жамка – это была собака пожилого мужчины. Он сидел на скамейке в пустом темном парке и курил и звал Жамку. «Какое имя необычное у вашей собачки», – сказала я, проходя мимо скамейки.

Мужчина усмехнулся: «Если у вас есть время, то присядьте, я вам расскажу историю этой клички».

Я присела на скамейку, мужчина выдохнул дым в сторону и сразу снова закурил. Задумался, вспоминал.

…Когда-то молодой ленинградский художник Костя, а сегодня Константин Михайлович – и я сижу с ним на скамейке, много пил, как и положено ленинградскому художнику или любому, но и зарабатывал неплохо.

Костю часто приглашали в отдаленные районы родины, в основном северные, чтобы оформить какой-нибудь Дом отдаленной культуры, или райком, или Дворец пионеров. В таких местах именно дворцы были, если уж пионеров.

Косте хорошо удавались портреты вождей, особенно Ленин замечательно получался. Как в жизни. Хотя Костя в жизни его ни разу не видел, но все говорили – как в жизни. И Костя хохотал. Вот и сейчас он захохотал, уже чуть хриплым пожилым смехом. Вспомнил про «как в жизни».

Пионерские дворцы Костя расписывал тоже Лениным, Марксом и Энгельсом, и эта троица всегда усиливала у него непроходящее желание сообразить на троих. Еще хорошо удавались юные герои-пионеры, но к ним Костя относился серьезно и благоговейно.

Однажды молодого, редко трезвого, талантливого расписывателя районных дворцов пригласили в очередной заштатный северный городок, где не ступала нога человека, а только женщин, которые все работали на единственном там заводе по производству спирта.

Завывал вечерний темный холодный ветер, на улицах никого, лишь покачивались совсем не от ветра два мужичка.

«Мужики, где выпить купить?» – спросил художник. Мужики показали ему на огни в темноте и сказали: «Вон дом, спроси жамку».

Костя был нелюбопытен, да и главное сейчас было выпить, а не выяснять, почему «жамку» и что это такое. Дошел до дома, где одна женщина ему продала бутылку с чем-то спиртовым. Спирт вроде, но что-то еще. И цвет синий. Выпил – живой. Наверное, эту женщину тут прозвали жамкой, равнодушно подумал Костя.

На следующий день ему показали на другой дом, который поближе, «только спроси жамку» – крикнули ему вдогонку. И он понял, что так называют то, что он пьет. Жамку на этот раз продала другая женщина, вкус был тот же, но чуть другой, а цвет черный. Выпил – живой.

Так продолжалось все дни, пока разрисовывался Дом культуры. Костя знал уже все места, где можно купить жамку. И все они были разного цвета, жамки эти. Зеленого, голубого, синего, черного, розового…

Однажды Костя оказался случайно трезвым и задумался, а что именно он все время пьет. Почему жамка? Почему разного цвета? И почему до сих пор жив. Лежал в гостинице и думал. Завывающий за окном ледяной ветер не помешал ему выйти на улицу, так сильно было вдруг протрезвевшее любопытство, и Костя пошел к директору Дома культуры, он жил недалеко. Попить чай и задать эти вопросы.

Директор засмеялся и сказал: «Все равно не поверишь. У нас на единственном спиртзаводе стоят огромные чаны, там работают одни женщины, они приходят на смену, снимают свои трико…»

Тут Константин Михайлович повернулся ко мне и сказал: «Помните трико женские тех лет? – И тут же осекся. – Нет, вы еще точно не родились тогда». И продолжил рассказ.

…Женщины снимают трико и бросают в чаны со спиртом.

В конце смены вынимают их, натягивают на себя, а дома выжимают в бутылки. Выжимают! Поэтому – жамка. То, что выжато из разных цветов женских трико. Так одинокие проспиртованные женщины с помощью дополнительного дохода кормили своих детей.

Вот я купил собачку и все думал, как назвать. И вспомнил это слово, но я его и не забывал. Уж больно необычная история, только в этом месте услышанная, а я где только Ленина не рисовал…

– Да-а-а… – Я засмеялась. – Неужели это правда?

– А разве такое придумаешь, – улыбнулся, вспоминая молодость, Константин Михайлович, нагнулся, погладил Жамку и говорит: – Надеюсь, вам не скучно было? Пошлите, я вас провожу, темно уже, далеко живете?

– Нет, через дорогу, во дворах.

– Через дворы так поздно нельзя одной ходить, я бы Жамку вам дал, если со мной не хотите идти, она так лает, как свора собак, так возбуждается на подозрительного прохожего, как будто тоже проспиртована… Имя обязывает, – улыбнулся мужчина.

– Нет, она такая маленькая, хрупкая, уж следите за ней… Провожайте, – согласилась я.

– Те женщины на спиртовом заводе тоже были хрупкие, – сказал Константин и замолчал.

Наверное, вспомнил одну из них, молодой был, могла там любовь быть…

Думаю, была.

Мало не покажется

Ну вот, опять я их вижу, как будто и десяти лет не прошло…

Первое сентября и букеты осенние в руках родителей или детей. Тех, кто может, в состоянии их нести.

Вот Вася с вывернутой губой, отвисшей, розовая слизистая наружу: «Здравствуйте, Алла Львовна, вы очень красивая!»

А вот Зинка, дочь уборщицы Кати, всегда в черном сатиновом халате Катя, потом от нее несет, и на Зинку орет, а Зинка еле ходит, что-то мычит или вдруг заплачет. Но первого сентября на голове бант, волосенки сальные, слюна изо рта. С трудом произносит: «Здравствуйте, Алла Львовна, как ваши дела, вы очень красивая!» Цветы, астры цвета белого и кремового зефира, Катя, мать, несет. Уборщица этой школы. У Зинки руки как крюки.

Аутист Ромочка, всегда шарахается от всех, молчит, симпатичный, мама странная, много говорит, невроз, будет тут невроз… Несет гладиолусы сам Ромка. Он внешне не отличается от обычных детей, только молчит и смотрит из своего прекрасного или ужасного далека на наш мир. Этот не говорит ничего, даже что я красивая, но и агрессии нет. Такой инопланетянин Ромочка.

Ира с церебральным параличом, очень красивая лицом, большие голубые глаза с вопросом в них вечным. Все время всех спрашивает: «А я красивая?»

Родители оба идут всегда рядом, семья, что называется, приличная, научные работники, в руках очень красивые цветы, я таких не знаю.

Светка тоже