Читать книгу "Дело о шепчущей комнате - Игорь Евдокимов"

в усадьбе. Поэтому слушай внимательно!

* * *

– Не вижу смысла больше ждать! – объявил Макеев. – Кажется, вьюга стихает. Это наш шанс.

Исчезновение Постольского до смерти перепугало оставшихся в гостиной хозяев и гостей усадьбы. Вот только что он, закрыв глаза, лежал на диване. А в следующий момент – буквально растворился среди белого дня, без единого звука. Через несколько минут после его пропажи в дом вновь вернулись шепоты. Пока еще совсем тихие и неуверенные, они медленно начинали нарастать. И отставной статский советник не собирался больше оставаться в усадьбе и ждать, что произойдет дальше.

– Прошу тебя, папа, подожди, – взмолилась Елизавета. – Я чувствую, что у Корсакова и Постольского все получится.

– А я в этом не уверен! – решительно сказал Макеев. – И не собираюсь отдавать наши жизни на волю случая. Леонид Георгиевич, советую вам сделать то же самое.

– Я… Не знаю… – неуверенно промямлил хозяин усадьбы и переглянулся с женой. – Возможно, Елизавета права, и нужно еще чуть-чуть подождать…

– Я понимаю, вам тяжело покидать отчий дом и рисковать жизнью в метель, но вы же видите, оставаться здесь еще опаснее!

Анна Ивановна, поймав взгляд мужа, молча кивнула. Это и перевесило чашу весов.

– Хорошо, – наконец решился Волков. – Давайте собираться.

– Боюсь, я не могу вас отпустить, кхе-кхе, – раздался знакомый голос от дверей в коридор.

Пораженным взглядам собравшихся открылся доктор Комаровский. Он стоял на пороге, держа в руках револьвер. Лицо его было смертельно серьезно.

– Доктор? – ошеломленно спросил Макеев, утративший всегдашнее спокойствие. – Но вы же…

– Исчез? – вскинул брови Комаровский. – Господа, право слово! Я же говорил вам. Отвратительная погода, запершая нас здесь. Страшные истории, рассказанные на ночь. Утренняя истерика Елизаветы. Исчезновение Корсакова. Я рассчитывал, что вы увидите только то, что хотите увидеть. И оказался прав. Никто! Понимаете? Никто не заметил, что дверь я захлопнул самостоятельно, повернувшись к вам! Вот ведь глупость! Я просто затаился в углу и заставил комнату, скажем так, мне немного подыграть. Затем, для эффекта, вновь открыл дверь. Если бы хоть один из вас набрался смелости и зашел осмотреться – вышел бы, кхе-кхе, конфуз! Но я рассчитал все правильно!

– Зачем вам понадобился этот спектакль? – спросил Волков.

– Затем, что лучшего момента я бы не дождался. Видите ли, Леонид Георгиевич, ваша гостевая комната не проклята. Отнюдь! Это врата в мир невероятных возможностей. Врата к бессмертию. И мне нужен ключ от них! А потому вы продолжите спокойно сидеть здесь, в гостиной, пока шепот не призовет каждого из вас. Если же попытаетесь бежать или напасть на меня… Что ж, мне терять нечего. Я застрелю вас на месте.

– Вряд ли, доктор.

Настал черед Комаровского удивляться. Он начал разворачиваться, вскидывая пистолет, но Постольский оказался быстрее. Левой рукой он перехватил ствол оружия и направил его вниз, а правой с удовольствием нанес образцовый боксерский хук. Комаровский выпустил из рук револьвер. Его голова мотнулась в направлении удара, после чего доктор тяжело рухнул на пол с закатившимися глазами.

– Поручик, вам удалось! – радостно вскричала Елизавета.

– Почти! Осталось одно незавершенное дело, – процитировал друга Павел. – Господин Волков, помогите, пожалуйста, отнести доктора в гостевую комнату и забрать оттуда корнета Раневского. Корсаков утверждает, что пока это абсолютно безопасно, но мне бы все равно хотелось поторопиться.

* * *

Комаровского разбудил оглушительный треск. Он открыл глаза и попытался приподняться в постели, но разорвавшая голову боль придавила его обратно к подушке. Какое-то время он лежал и смотрел в потолок, частично сокрытый темным дымом.

Треск повторился.

По видимой за дымом части белого потолка с хрустом скользнул разлом. Комаровский испугался, что на него сейчас рухнет массивный кусок лепнины, и, несмотря на пронзающую боль, заставил себя сползти на пол.

– Я, конечно, не врач, но, кажется, у вас сотрясение, – прокомментировал его потуги голос без малейших признаков сочувствия. – Неудивительно. Рука у Постольского тяжелая.

Когда глаза Комаровского наконец-то сфокусировались, он увидел Корсакова. Тот беззаботно уселся на письменный стол, болтая ногами и перекатывая меж костяшек серебряную монету. Они находились в странным образом деформированной версии гостевой комнаты, наполовину сокрытой черным дымом.

– Где… – прохрипел доктор, но не смог закончить фразу.

– Где мы находимся? – уточнил Владимир. – Там, куда вы так стремились. Во сне. Сонное царство дома Волковых.

Снова раздался треск. Одна из стен медленно и плавно сползла вниз, как змеиная кожа, растворившись в черном тумане. Доктор лихорадочно принялся шарить руками вокруг себя.

– Револьвер не ищите. Он остался в другом мире.

– Но почему… – сумел выговорить Комаровский, прежде чем голос опять подвел его.

– Почему сонное царство разрушается? – вновь закончил его вопрос Корсаков, оценив мечущийся взгляд доктора. – C’est très simple[12]. Мертвецы не видят снов. А хозяин данного конкретного с недавних пор мертв. Вряд ли его грезы смогут пережить своего создателя. Вам предстоит увидеть нечто непостижимое. Ведь вы останетесь здесь, когда сон перестанет существовать. Но какое-то время у нас с вами есть. Позвольте вопрос? Как вы узнали про особенность этой комнаты?

– Поплавайте с мое по дальним краям, – хрипло ответил Комаровский. – Я видел такое, что, кхе-кхе, удивило бы даже вас. И собрал в своих странствиях небольшую библиотеку. Когда прослышал о легенде – явился к Волковым. Познакомиться. Был принят. Стал навещать. Оставаться на ночь. Исследовать. С помощью книг мне удалось понять, что сокрыто в комнате. И как можно научиться этим управлять.

– Люди вроде вас создают чтению незаслуженно дурную славу, – скорбно заметил Корсаков. – Но план, если я его правильно понял, не лишен изящества: дать теням Волкова охотиться по всему дому, распылить его внимание – и нырнуть в сон самому, чтобы заменить Александра Васильевича в качестве нового хозяина. Еще один вопрос: зачем вам это понадобилось? Болезненное любопытство? Жажда власти?

– Жажда жизни. Или продления существования, что вернее. Я умираю, Корсаков. Чахотка. Сохранить свой дух в стенах дома, как это сделал Волков – единственный выход.

– Почему же? Могли попить кумыса[13], – откровенно издевательским голосом предложил Корсаков.

– Хотите сказать, на моем месте вы поступили бы иначе?

– Стал бы я использовать темную магию? Обрекать окружающих на смерть? – Корсаков задумался. – Сложный вопрос. Рискуя прослыть лицемером, скажу, что все-таки нет. Ваш предшественник на этом поприще загубил троих. Судя по вашим амбициям, вы могли бы убить куда больше. Я сочувствую вашей болезни и восхищен вашими познаниями. Но остановить вас обязан.

Комаровский смерил его ненавидящим взглядом. Левая рука доктора незаметно скользнула к карману жилетки. Туда, где он заранее спрятал хирургический скальпель. На случай, если в револьвере закончатся пули и придется запачкать руки.