Читать книгу "#Виновата. Родиться женщиной - Том Черсон"

что произошло.

– Вечером ваш отель посетил Василий Никифоров, сын депутата Мосгордумы, представитель так называемой «золотой молодёжи». Приехал с попутчицей Шнайдер Ксенией Викторовной, около одиннадцати вечера. Им предложили номер в цоколе. А далее показания обоих расходятся. Через час, по словам Шнайдер, Никифоров начал к ней приставать и попытался изнасиловать. Но Шнайдер воткнула в его шею столовый нож. Утверждает, что это была самооборона. Скорее всего, она лжёт, и Никифоров просто не собирался платить.

– А что говорит этот? – с интересом слушала я.

– Никифоров потерял много крови, пребывал в шоковом состоянии. Его невозможно было допросить. Он лишь кричал, что «эта шлюха поплатится». Звонил, так же, отец Василия – Георгий. Он требовал арестовать Шнайдер, что мы и сделали. Так как преступление произошло на территории отеля, наверняка будут нужны показания вас и ваших сотрудников, работавших сегодня ночью. И следствию было бы выгодно разобраться с этим делом как можно быстрее. Вам – тоже. Только посадив Шнайдер, мы сможем купировать возможный скандал, связанный с «Петер-плазой». Виновница будет наказана, а Георгий Никифоров – удовлетворён ходом дела. И вы, Маргарита Юрьевна, продолжите получать сверхприбыли.

– Не стоило мне разжёвывать элементарное, – подняла я глаза к потолку и потёрла ладони. – Я в курсе, что нужно сделать. А если он, на самом деле, пытался её изнасиловать?

– Какое это имеет значение? Сучка не захочет – кобель не вскочит, – неприятно посмеялся следователь. – Ваше дело – сказать всё, как нужно. Что она – московская эскортница и часто прилетала сюда с разными мужчинами.

– Действительно, – я пожала плечами. – Так будет лучше для всех.

– Вот и чудно, Маргарита Юрьевна. До встречи, – Крысюк встал из-за стола и с ухмылкой отдал честь. Я не поняла, издёвка это или издержки профессии, но жест проигнорировала.

Пётр давно уехал, а сотрудники, работавшие в ту смену, заходили ко мне по одному и внимали инструкциям про то, что нужно будет сказать на допросе, в суде и так далее. Давать комментарий журналистам я запретила. Не дай боже обо всей этой заварухе узнает Регина Тарасенко. Нам важно подписать рекламный контракт с ней.

В тот момент мне казалось, что ситуация полностью под контролем и ничего не сможет вывести её из равновесия. Но напрасно.

7. Алина

Время шло, а идея работать горничной мне нравилась всё меньше. Юля поставила три выходных. А в пятницу предстояло вернуться в «Петер-Плазу». Но что поделать – деньги нужны. Снимать квартиру оказалось не так уж дорого, а ведь ещё нужно на что-то жить. И я бы не отказалась, чтобы Ганжа мне помогал с этим. Так все звали моего сожителя и прозвище как-то прижилось.

Я посмотрела на часы – половина шестого утра. Никак не могла привыкнуть ко сну на новом месте. Ганжа сегодня работал в ночь и ещё не пришёл. С ним засыпалось намного быстрее и проще. Открыла ленту Инстаграм (соцсеть, признанная в России экстремистской), в очередной раз ужаснулась, что снова какая-то членомразь покалечила свою жену.

Убийства, изнасилования, травмы стали повседневностью. Женщина всегда в опасности, когда рядом мужчина. Три года назад я создала блог «Куны не нужны» как зеркалочка для «Тян не нужны» и он стал популярен в Инсте (соцсеть, признанная в России экстремистской). Московские феминистки третьей волны если не боготворили меня, то относились с уважением. Каждодневно я собирала новости со всего мира, так или иначе связанные с женщинами, участвовала в акциях против домашнего насилия, проституции и порнографии, выступала за бодипозитив, жертвовала донаты в женские фонды. Но сейчас я в Петербурге – и это уважение отчасти придётся заслужить заново. Тут меня знают только подписчицы, которых из двадцати тысяч лишь малая часть.

– Привет, Алинёнок, – донеслось из коридора. Ганжа вернулся после ночной смены, но прокуренный голос его звучал излишне бодро, что я даже поморщилась.

– Ганжа, доброе утро! – я лениво выползла в коридор едва перебирая ногами и уткнулась любимой в плечо. Мне нравился его запах, который невозможно было ни спутать с чем-то, ни описать наверняка. Мужской дезодорант, карамель и лёгкая усталость после работы. – От тебя разит бодростью, как тебе это удаётся?

– Да опять на энергетиках, – зевнул Ганжа.

– Может, не будешь увлекаться? Я волнуюсь за тебя.

– Успокойся, – недовольно отрезал он. – Я сам разберусь со своим здоровьем. Мы пойдём сегодня на акцию против менспрединга2?

– Конечно, – кивнула я. – У меня всё готово.

– Отлично, – удовлетворённо улыбнулся Ганжа и провел ладонью по моей щеке. – Хочешь со мной в душ?

– Само собой.

Ганжа вошёл первый и небрежно сбросил с себя рабочую одежду. Я последовала за ним, разглядывая стены. Лиловые и серые блоки незамысловато чередовались в шахматном порядке, создавая атмосферу если не уюта, то чего-то близкого. Голые ступни почувствовали тепло кафельной плитки. Я зажмурилась.

– Давай скорее! – включая воду, проворчал Ганжа. Я перешагнула бортик ванны и посмотрела на его широкие бёдра, массивную грудь и милый животик. Да, Ганжа не отличался спортивным телосложением, но уже полгода я считала его совершенством жизни. Мы познакомились в одной из групп по интересам. Общение плавно переросло в вирт, но я понимала, что отношения на расстоянии – это несерьёзно. Тогда Ганжа приехал ко мне из Питера в Москву на выходные. Этого оказалось достаточно, чтобы осознать – мы должны быть вместе. Он настоял на моём переезде сюда, но и Москва меня особо не держала. Поэтому мы оказались здесь.

– Хочешь, сделаю приятно? – Ганжа, не дожидаясь ответа, встал на колени и обхватил меня за бёдра. По животу прошла тёплая волна возбуждения. Мне не особо хотелось предаваться плотским утехам в душе, но страх разочаровать свою вторую половинку не позволял спорить или отказываться. Ганжа не любил, когда я ему говорила «нет». И всё же именно он раскрыл всю мою сексуальность.

– Боже, – я начинала постанывать, когда его язык дотянулся до самых глубин. И тут же почувствовала себя виноватой, что не хочу продолжения. Ганжа быстро прервался и попросил сделать ему то же самое. В этот момент у меня закружилась голова. Ганжа не дал мне упасть в обморок, но недовольное выражение лица не скрывал.

– Снова голова? – с сарказмом спросил он.

– Мне нехорошо.

– Признайся, ты просто не хочешь сделать мне приятное, – тон Ганжи звучал всё более обиженным.

– Ты не права! – возразила я, потираясь полотенцем. – Просто, мне немного нехорошо.

– Тебе противно, да? – его щёки краснели от досады, а меня начинало раздражать сказанное. – Ты меня совсем не любишь.

– Для тебя любовь измеряется оральными ласками?

– Нет, меня бесит играть по твоим