Читать книгу "Пути к Богу: Жизнь по Бхагавадгите - Рам Дасс"

Махарадж-джи ушёл в свою комнату, закрыл за собой дверь и отказался с кем-либо общаться.

На следующее утро Махарадж-джи позвал меня к себе и сказал: «Рам Дасс, ты не забыл, что ты у меня генерал? Вчера кое-кто пришёл в четыре. Давай, чтобы такое больше не повторялось. Пусть сегодня все приходят в шесть и не раньше».

Поэтому я опять выгнал всех из ашрама, рыча: «Чтоб до шести никого тут не было!» Естественно, те, кто вчера пришёл в четыре, сделали это опять и привели с собой друзей… так что примерно половина группы явилась к четырём. Махарадж-джи опять ласково принял их, обласкал и долго беседовал с ними. Я пришёл в шесть, предводительствуя упорному меньшинству. Махарадж-джи заперся в комнате и не желал никого видеть. Так продолжалось не один день, пока я не впал в отчаяние. Выносить это и далее было не в моих силах. Я поймал его старейшего индийского ученика и заявил: «Махарадж-джи поступает несправедливо!»

Ученик похлопал меня по плечу и сказал: «Думаю, будет лучше, если ты скажешь ему об этом сам!»

— И скажу! — заявил я в ответ. Думаю, вы слышите в этой фразе знакомые нотки — знакомые на собственном опыте, не так ли? Они говорят о том, что человек дошёл до предела, а сама фраза в переводе означает: «Я так больше не могу!»

И я отправился в комнату Махарадж-джи. Он сидел у себя на кровати, закутавшись в покрывало. Он посмотрел на меня и спросил: «Куа?» — «Что такое? Что случилось?»

— Махарадж-джи, — сказал я ему, — вы читаете в моём сердце. Вы сами знаете, что случилось.

Он продолжал давить на меня, выспрашивая:

— В чём дело? Что случилось?

Он явно хотел, чтобы я сам проговорил это вслух. Наконец я сказал:

— Махарадж-джи, вы поступаете несправедливо!

И выдал все свои претензии по списку. Закончив, я уселся перед ним и стал ждать объяснений, что было совершенно естественно для разумной беседы двух разумных людей. Мгновение Махарадж-джи смотрел на меня, потом наклонился, дёрнул меня за бороду и лукаво сказал: «А Рам Дасс-то сердится!» И расхохотался, кудахча от восторга. Потом, перестав смеяться, снова уселся и серьёзно посмотрел на меня, словно говоря: «Ну, теперь дело за тобой. Мои объяснения ты уже получил».

Я оказался перед выбором: или я должен был отбросить все свои представления о том, что такое справедливость, или расстаться со своим гуру. Он задал мне ясный вопрос: Каким путём пойдёшь, мой мальчик? Неужели я действительно собирался выйти вперёд и заявить: «Если вы не будете играть по моим правилам, я найду себе гуру, который будет. Я найду себе учителя, который соответствует моим представлениям о том, что такое Бог». Я хотел, чтобы всё было разумно, — вы понимаете, о чём я. Я был разумен, он — нет. И ему было совершенно на это наплевать.

Всё это пронеслось у меня в голове за какие-то секунды. Я понял, в чём тут суть. И остался.

Подобно Арджуне, я столкнулся лицом к лицу с отказом мироздания подтверждать сложившиеся у меня представления о себе самом. В этом эпизоде с Махарадж-джи мне пришлось отказаться от образа себя как «человека, ведущего себя разумно». И когда мне это удалось, какая-то часть моего эго разбилась вдребезги. Арджуна тоже должен был перестать думать о себе как о ком-то, «кто никогда не пойдёт воевать против собственной семьи». Он должен был отказаться от системы мировоззрения, на которой до сих пор основывались его действия, в том числе и от тех моделей обязательной защиты своей семьи и касты. Ему предстояло изменить собственный взгляд на себя. В случае успеха это раскололо бы пополам его эго и перенесло бы его на новую ступень развития.

Когда мы начинаем исследовать самоопределения, что составляют структуру нашего эго, мы обнаруживаем, что они обладают разной интенсивностью, и некоторые модели ощущаются более «своими», чем другие. Так что, когда приходит время отпустить их, работать с ними гораздо тяжелее, чем с остальными. Вполне возможно, вам не составит труда отказаться от таких вещей, как богатство и слава. Вероятно, даже вам будет несложно отбросить потребность в одобрении со стороны семьи и общества — именно с ними пришлось бороться Арджуне.

Но что, если сделать следующий шаг: как насчёт отказаться от удовольствий? К этому вы готовы? Разве не ради этого мы ведём игру — чтобы отдельно взятое существо под названием «я» получило максимальное удовольствие от жизни? И вот вы обнаруживаете, что внутри вас происходят перемены, которые ведут к восприятию удовольствия… как всего лишь ещё одного ощущения… ещё одного аспекта жизненного опыта. Этот момент может оказаться действительно ужасным!

Процесс пробуждения приведёт вас на поле битвы, где противниками окажутся все ваши привычные способы восприятия окружающего мира, даже самые глубокие, ибо каждый из них — ещё один замок на двери тюремной камеры вашего представления о себе самом. «Я тот, кто неуклонно движется к просветлению, разве нет?» — заявляет ваше эго. До последнего вздоха эго ошивается где-то поблизости, всегда готовое выкинуть из рукава новую карту. Будьте готовы к тому, что эта битва никогда не закончится — никогда, до тех пор, пока не исчезнет даже след вашего «я».

Нередко случается так, что на этом пути мы отбрасываем это и то, только чтобы приобрести взамен не менее устойчивые то и это. Не иметь вообще ничего, к чему можно было бы привязаться, слишком неудобно, и потому мы очень быстро выстраиваем новый набор привязанностей на месте старого. Мы отказываемся от семьи, от социальных форм — и взамен приклеиваемся к духовности и духовным формам. Ой-ой. А ведь отдать-то нужно всё. Ради высшей чистоты и ясности отпустить придётся всё.

Это вовсе не значит, что нужно принести в жертву всё и сразу; мы просто отказываемся от вещей по мере того, как осознаём, что не нуждаемся в них так сильно, как раньше. И это вовсе не значит, что мы не можем пользоваться духовными формами; просто нужно помнить, что сейчас мы используем их, но рано или поздно наступит момент, когда им тоже придётся уйти.

Всё это делает нас очень ранимыми: у нас больше нет авторитета, к которому мы могли бы обратиться за помощью, никто больше не скажет нам, что делать. Единственное, что нам остаётся, — это продолжать «ловить волну» своего сердца, внимательно прислушиваясь к тому, что интуиция подсказывает сделать дальше. В любом случае держаться больше не за что.

Удержать