Читать книгу "Красный нуар Голливуда. Часть II. Война Голливуда - Михаил Трофименков"

В смертном приговоре, вынесенном ему не врагами, а соратниками, он назван Андре Симоном. Своего рода признание его литературных заслуг: всемирную славу он однажды (но не единожды) обрел как Андре Симон, автор книги «Я обвиняю!» («Они предали Францию», 1941). Мир терялся в догадках, кто этот блестящий публицист.

В апреле 1941-го цензура зарезала вторую часть романа Эренбурга «Падение Парижа». Свое настроение писатель аккуратно определил как «скверное». И вдруг: «С вами будет говорить товарищ Сталин».

Сталин сказал, что ‹…› нашел [начало романа] интересным; хочет переслать мне рукопись — перевод книги Андре Симона — это может мне пригодиться. Я поблагодарил и сказал, что книгу Симона читал в оригинале.

Сталин очень много читал, но редко «рекомендовал» книги собеседникам.

Это очень смешной эпизод. Эренбург мог не знать, кто прячется под именем Симона, а Сталин не мог не знать. Но Каца они оба хорошо знали.

Чешский еврей из состоятельной семьи, знакомец пражских экспрессионистов, сам поэт и драматург, короче, типичный представитель мелкобуржуазной богемы, он, как и все «потерянное поколение», «умер» на мировой войне. Домой он вернулся пропахший лазаретами и тюремной крепостью, куда дважды попадал за дезертирство.

В 1922 году 27-летний Кац перебрался в Берлин. В «Германский день», устроенный нацистами в октябре, он впервые слышал Гитлера и видел на мостовой жертву штурмовиков, над которой рыдала девушка. В том же году хваткий репортер, не пренебрегавший случайными театральными заработками, и неутомимый искатель ночных приключений вступил в компартию.

Наставником Каца был «король репортеров», коминтерновец Эгон Эрвин Киш, а в 1924-м на него положила глаз Бабетта Гросс, жена Мюнценберга. «Красный миллионер» вырастил из Каца своего альтер эго, уполномоченного по работе в театральных кругах.

Кац помог великому Пискатору создать свой театр, поставил на его сцене «Бравого солдата Швейка», занял кресло его директора и, как злословили в Берлине, довел до банкротства. Мюнценберг отправил его в Москву — учиться искусству революции.

Учиться — в буквальном смысле — в Международной ленинской школе. Ее представляют как секретную школу ОГПУ, штаб мирового заговора. На самом деле школа, первым ректором которой был Бухарин, давала систематическое марксистское образование перспективным лидерам компартий. Одновременно с Кацем там учились два Эриха: Хонеккер и Мильке, будущий Глава штази (1957–1989), эвакуированный в Москву, когда в Германии его объявили в розыск за перестрелку, стоившую жизни двум полицейским. А еще — Лина Одена, вождь комсомольцев Каталонии: в начале гражданской войны в Испании 25-летняя Одена застрелится, чтобы избежать фашистского плена.

Журналистику Кац, «человек-оркестр», не оставил: вел, среди прочего, на Германию первомайский радиорепортаж с Красной площади. Но главным его московским делом было кино: в 1931–1933 годах Кац возглавлял немецкую секцию «Межрабпомфильма». В СССР он увлек Пискатора, поманив возможностью поставить фильм. Съемки «Восстания рыбаков» (1935) обернулись затяжным технологическим кошмаром: когда они наконец начнутся, Кац будет уже далеко. Но без него великий революционер театра не снял бы свой единственный фильм. Кац работал и с Ивенсом, и с Гансом Рихтером: великий, однако, продюсер.

После гитлеровского переворота Каца выдернули на европейский оперативный простор. Актерский дар, помноженный на навыки конспиратора, позволял ему уходить и от «Сюрте женераль» с MI5, чуявших крупную дичь, и от гестаповских ликвидаторов: рейху изобретательный Кац наносил чувствительные удары.

Когда мы говорим «Кац» — подразумеваем «Мюнценберг»: до 1937 года они соавторы. Но в какие-то акции Кац вкладывал большую долю фантазии, за что-то отвечал персонально: Мюнценберг, конечно, был вездесущ, но не до такой же степени.

В Париже они создали немецкий книжный «Магазин свободы»: в задней комнате Мюнценберг обустроил свой новый офис, а заведовала магазином Ида — жена Владимира Познера. В Англии — «Общество друзей сожженных книг» и «Комитет помощи жертвам нацизма» под председательством целого лорда Марли, заместителя спикера Палаты лордов (кодовое имя — Рудольф, настоящее: Дадли Эмен). Попутно добрый ангел Кац выправил судьбу Петера Лорре, мыкавшегося на окраине Лондона в коммуне нищенствующих беженцев. В Англии имя психопата-убийцы из шедевра Фрица Ланга «М» (1931) и будущей звезды Голливуда никому ничего не говорило. Кац свел его с Сидни Бернстайном, тот — с Хичкоком: вскоре Лорре, не зная ни единого английского слова, играл в «Секретном агенте».

Кац составил и издал всемирные бестселлеры: «Коричневую книгу» о нацистском терроре и «Белую книгу» о «ночи длинных ножей». Кац дирижировал ярчайшим всемирным шоу 1930-х — контрпроцессом поджигателей Рейхстага. Заседания общественного трибунала открылись в Лондоне 21 сентября 1933-го, одновременно с Лейпцигским процессом против коммунистов, обвиненных в поджоге германского парламента. Коминтерн добился, чего хотел: Лондонский контрпроцесс убедил мировую общественность — грандиозную провокацию организовали сами нацисты, чтобы установить в Германии тотальную диктатуру. По заданию Каца Ивенс нашел в Голландии богемных геев, готовых поклясться, что голландец Ван Дер Люббе, схваченный с поличным в горящем парламенте, — гомосексуал: Кац разработал версию, что невменяемого поджигателя на сексуальной почве завербовал фюрер штурмовиков Эрнст Рем. При всей бульварности этой интриги игра шла смертельная: вкрадчивый убийца следовал по пятам Ивенса, но коминтерновские режиссеры сами были не лыком шиты и умели уходить от погони.

Говорят, что контрпроцесс был фейком, а свидетели — подставными актерами. Это не так: о туннеле, по которому поджигатели прошли в Рейхстаг из резиденции Геринга, дал показания обработанный Кацем, но не поступившийся своим антикоммунизмом экс-шеф берлинской полиции. Но даже если и фейк, то Кац — гений. Искусство пропаганды — не в сокрушении вражьей лжи своей правдой, бессильной по определению: пропаганда — не ложь, а третья реальность. Ее можно только перекричать. Не найдя свидетелей, Кац что, должен был извиниться перед нацистами и прекратить борьбу за Димитрова? Режиссер Кац поставил свой лучший спектакль: «поджигателей» удалось спасти — это главное.

Именно тогда он опробовал имя Рудольф Бреда: сводя с ума шпиков, был един в двух лицах — и организатор спектакля, и независимый репортер, вдохновенно его рецензирующий.

Тогда же Густав Реглер заметил: упрямое лицо Каца «исполосовало страдание».

* * *

Колумб открыл Америку, а я — Голливуд.

Если Кац изрек нечто подобное, то, безусловно, иронизируя над собой. Великие путешествия он изящно обыграл в прошении о продлении американской визы, указав, что собирает материал для статьи об арктических экспедициях. ФБР проверит легенду? Welcome![6]Всем известно: Отто Кац — автор нашумевшей книги «Девятеро во льдах» (1929) об экспедиции Нобиле.

Чуть слукавил он, указав, что остановится у «миссис Джон Херман» на Вашингтон-сквер. Эта дама не только переехала на Пятую авеню, но и год как развелась с писателем Херманом — не осилившим брак втроем с возлюбленной своей жены — и снова стала Джозефиной Хербст.