Читать книгу "Другая медицина. История врача, который спасает тех, кому некому больше помочь - Евгений Косовских"

– Кирилл, – посмотрев документы, сказал я, – советую тебе отнести документы по адресу прописки, указанному в паспорте. Скажи честно, где нашел и при каких обстоятельствах?

Прошла неделя. Мы снова приехали к нашим подопечным, и тут новость: Кирилл отнес документы! На пороге дома, указанного в прописке, нашего бездомного встретила мама юноши. Когда он показал ей папку с документами, она была в сильном шоке.

Как оказалось, юношу ограбили на улице, украли деньги, телефон и сумку с документами. Документы воришки сбросили в мусорный бак. В семье началась паника: ведь операция срывалась – без документов ее действительно могли перенести на много месяцев, да и дополнительные расходы по восстановлению документов немалые. А тут наш друг в грязной куртке, рваных штанах со сказочно добрыми глазами стоит на лестничной клетке и протягивает папку с документами!

Тогда женщина начала скидывать в пакет все, что было под рукой: замороженные пельмени, жареные котлеты со сковороды, шестьсот рублей – все, что было в кошельке. Сказала, что если нужны еще деньги, то она может занять у соседки… Но Кирилл ее успокоил, поблагодарил за презент и тихо удалился.

Сюжет о нем по телевизору увидела его мама. Она приехала за ним и, убедив отказаться от бродяжничества, вернула в родную квартиру. Теперь Кирилл проживает с мамой, не пьет, устроился на работу. На перевязку к нам отпрашивается пораньше с работы и едет с челябинского завода, где теперь работает. Перевязка ему особо уже и не нужна: дома неплохо ее делает его мама. Больше его влечет желание снова увидеться с нами и пообщаться. Теперь Кирилл выбрит, чист, доволен и сыт. Познакомился с девушкой из аптеки и начинает новую жизнь.

Прошло время, и он пришел в очередной раз к нам в гости, принес торт и радиоуправляемый мотоцикл.

– Три дня назад у меня был день рождения, – объяснил он. – Вот вам торт – от всей души – и игрушка. Передайте ее, пожалуйста, в детский дом, пусть дети играют.

Мощный стимул

Владимиру на вид было года тридцать два. Он был общительным дворовым пацаном: общался на местном жаргоне, а когда выпивал – устраивал переполох среди своих друзей. К нам обратился за помощью в связи с (цитирую) «постоянным отеком носа» и «насморком, который не дает покоя», а еще у него «что-то скребло на душе».

Привез ему сосудосуживающие и антимикробные капли в нос и поболтал с ним по душам. Оказывается, у Владимира погибла супруга, на руках остались дети – два мальчика четырех и семи лет. В то время за ними приглядывала сестра Владимира.

Подлечив нос, мой подопечный стал приходить просто так – пообщаться. Затем начал приносить деньги по 50, 100 рублей:

– Я сдал металлолом, вы мне уже помогли, а это – на бинты и лекарства другим бездомным.

Владимир всегда был весел и, открывая двери в наш «уазик», помогал взбираться в наш передвижной кабинет другим пациентам. Но как-то его не было около трех недель, а затем он появился – немного приунывший и… абсолютно трезвый.

– Вова, что случилось?

– Да все норм, только вот суд идет… Комитет по опекунству хочет парней моих у меня отнять и отдать в детдом. Сейчас они пока у сестры, а я вот закодировался. Суд я обязан выиграть, ведь без детей я никак не проживу.

Бабушка в моей голове

«Сложная у меня жизнь была. Родилась я в Тамбовской области в 1937 году. Только война началась, и нас перевезли в Челябинскую область. Всю жизнь, сколько помню, провела в детских домах. Сначала в дошкольном, затем в школьном. Помню, один раз принесла корень дурмана, всех накормила и сама наелась, а потом нас несколько дней молоком отпаивали. Как повзрослела – стала помогать директору и воспитателям.

Чуть позже мне детдом надоел, я учиться перестала, и прогнали меня из детдома. Маленькая еще была, мне и прибавили года, из 1937 сделали 1934 год рождения. Отправили в ФЗО (школа фабрично-заводского обучения). А там комиссия была, у девочек обнаружили «нехорошее дело». Меня на повторный осмотр отправили:

– Ей лет мало, давайте ее обратно в детдом.

– Не-е-е, – сказала я. – Не поеду. Лучше на тяжелой работе буду работать, но только не в детдом.

Пожалели, не отправили. Там я выучилась на штукатура, а затем и работала. Наработалась, конечно, руки – калеки теперь, ноги больные, сердце потом тоже стало болеть…

Замуж вышла вскоре. Первый муж такой попался: все, что мне дарили – одеколон, духи, – он сразу выпивал. Я с ним кое-как три года прожила и бросила его. Потом вышла за другого, а он тоже оказался пьяницей и однажды сгорел.

Так я и осталась одна с тех пор. Сын родился, я его воспитала, он выучился на летчика, женился на украинке. Там их прописывали, он их «уверу» и принял. А сейчас ему ни военного добавления нет, ни за ордена никаких выплат, ни за что. Я просила его переехать сюда, но у него там семья, как он поедет? Уже у внука дочка растет, сыну шестьдесят лет как-никак…

К сыну я сначала ездила регулярно, а потом перестала, как власть поменялась в 1992 году. Он тоже приезжал ко мне каждый год, а сейчас его не пускают, уже четвертый год не пускают. Сама туда не хочу переезжать. Что там делать, на этой Украине? Ну и что, что родственники, за ними разве угонишься? Сноха у нас грубая – я не хочу в их жизнь вмешиваться, пускай живут, как хочется. Сыну нравится на Украине, а мне – не очень.

Одна теперь живу, развлекаю себя, как могу. Иногда читаю одним глазом. Пробовала вязать – пропускаю петли, руки сводит, да и не вижу ничего. Ночью сердце беспокоит, сяду, посижу немного, вроде отпустит, да и опять лягу…

Пенсии, правда, не хватает, четырнадцать тысяч всего. На лекарства вся уходит и на квартиру. Сейчас три с лишним тысячи за однокомнатную платить нужно. Из еды я в основном беру какао. Сгущенку покупаю, масло – не всегда. Беру по очереди: то масло, то гречку или рис – больше ничего.

Хорошо, что вы приезжаете раз в неделю, хоть лекарства привезете да носки с шампунем. Да и поговорить с вами душевно можно.

Что уж теперь, вот такая жизнь. Я уже привыкла к Челябинску. Тут меня знают и помогают иногда. Прибавят к пенсии – потом за квартиру это же и спишут.

Была у меня мечта в детстве – летчиком я хотела быть, но не пришлось, сорвали меня так, теперь молчу. Ничего не хочу. При такой жизни никуда не тянешься. День прожил – и слава богу. Глаза вот плохо видят. Один глаз совсем не видит, второй – мутно…»

И я повез Ираиду Владимировну в частную офтальмологическую клинику. Коллектив клиники давно наблюдает за нашими новостями в социальной сети, и работники сами вызвались помочь. Бабушка на входе в клинику ахнула, так чисто и светло там было.

– О, и бахилы бесплатно дают. Это что за поликлиника такая интересная? – растерянно спросила она.

Наш добрый доктор Юлия Владимировна осмотрела Ираиду Владимировну, проверила ее зрение на современных аппаратах и вынесла вердикт: катаракта обоих глаз и аллергический конъюнктивит. Нужна была операция по замене хрусталиков. Несмотря на возраст – 84 года, – глазное дно у бабушки сохранилось прекрасно, и после замены хрусталика с большой долей вероятности зрение могло восстановиться.